Читать книгу "Малюта Скуратов - Дмитрий Володихин"

Осенью тот же корпус ходил на защиту Ругодива в Русской Ливонии.

В конце 1579-го или первой половине 1580 года Безнин оказался третьим воеводой в незначительном Зубцове[51]. Повышение это или опала? Не опала — определенно! Литовские войска действовали на землях Пол отчины и Смоленщины, угрожая атакой на царскую резиденцию в Старице. Зубцов прикрывал Старицу с запада. Соответственно, туда назначали тех, на чью твердость и отвагу надеялся сам государь. А лично для Безнина отправка в Зубцов обернулась очень большим везением. Михаила Андреевича удалили из корпуса Хилкова, доселе победоносного, незадолго до того, как полоса удач для корпуса закончилась. Князь Хилков, бывший командир Безнина, 21 сентября 1580 года потерпел тяжелое поражение от литовцев под Торопцом.

Чтобы заткнуть брешь, образовавшуюся в русском фронте, в октябре был срочно сформирован новый небольшой корпус. Его возглавил Фома Бутурлин, а вторым воеводой большого полка ему назначили Безнина. Силы Бутурлина наступали в общем направлении на Великие Луки, и в русских источниках с необыкновенной лаконичностью сказано, что «…с литовскими людьми сходу им не было»[52]. Очевидно, наступление развивалось нерешительно или же закончилось неудачно: Великие Луки пали за полмесяца до поражения под Торопцом, и там находились значительные силы польско-литовской армии; корпус Бутурлина вряд ли был в состоянии причинить им урон. По иностранным источникам известно, что после сдачи Великих Лук и крепости Заволочье небольшие русские отряды вели боевые действия под Вороночем и в районе Холма. Но в обоих случаях операции имели весьма ограниченный масштаб и завершились неудачно: противник захватил и Вороноч, и Холм. Возможно, Бутурлин «скорым изгоном» совершил набег на Великолуцкую волость со стороны Холма, но ни к чему доброму это не привело.

В добавление к тактическим неприятностям на Михаила Андреевича пали огорчения иного рода. Безнин, с точки зрения служилых аристократов, оказавшихся в том же полевом соединении на схожих постах, вознесся слишком высоко. По окончании боевых действий ему пришлось претерпеть две тяжкие местнические тяжбы.

Зато в феврале 1582 года успех опять сопутствовал и русскому воинству, и воеводе Безнину. Тогда главные силы нашей армии столкнулись со шведами на Новгородчине и разгромили их под Лялицами. Михаил Андреевич, второй воевода передового полка, оказался в числе главных творцов победы. Вот что сообщает об этом славном деле разрядная запись: «Божиею милостию и Пречистыя Богородицы молением немецких людей побили и языки многие поймал и; и было дело наперед Передовому полку — окольничему и воеводам князю Дмитрею Ивановичю Хварастинину да думному дворенину Михайлу Ондреевичу Безнину, — и пособил им Большой полк, а иные воеводы к бою не поспели»[53].

До конца царствования Ивана IV М. А. Безнин еще успел сходить вторым воеводой полка правой руки на взбунтовавшуюся «луговую черемису».

Легко увидеть: после отмены опричнины Михаил Андреевич сохранял положение воеводы до самой смерти Ивана IV. Он использовался как военачальник довольно часто, но самостоятельными соединениями ни разу не командовал. Безнина ценили как военачальника, но выше определенного уровня должностей ход ему был закрыт даже при самом покровительственном отношении со стороны государя.

Так воспринимал бы, наверное, судьбу Безнина его современник.

Но если всмотреться в его жизнь глазами далекого потомка, ею можно залюбоваться. У Михаила Андреевича, как сказали бы позднее, «биография

боевого генерала». Красивая биография. Он двигался по жизни от похода к походу, от сражения к сражению, от победы к победе… а не как Малюта Скуратов: от пытки к пытке, от казни к казни. Казалось бы, оба — незнатные дворяне, оба поднялись в опричные годы, оба полностью зависели от переменчивого благорасположения Ивана IV… Но какие разные судьбы!

Как администратор Безнин взошел на высокую ступень, получив в 1576 году чин думного дворянина. Его держали на высоких постах на протяжении многих лет. С точки зрения служилой знати, Михаил Андреевич свой карьерный потолок намного «перепрыгнул».

Чин следовал ему и на другом поприще. Михаил Андреевич становится видным дипломатом. По поручению царя он исполнял важную работу. Первые, еще весьма скромные роли на дипломатической службе он исполнял в 1563–1564 годах[54]. Но как специалист по внешнеполитическим делам Безнин по-настоящему развернулся лишь под занавес царствования. Так, весной 1582 года Михаил Андреевич встречал римского посла в Старице, а в 1583 году он встречал уже английских послов. В том же 1583-м вел переговоры о размене пленных с послами Речи Посполитой. Двумя годами позднее в составе «великого посольства» ездил для заключения перемирия с Речью Посполитой (это было уже после кончины Ивана Грозного).

При государе Федоре Ивановиче влияние Михаила Андреевича быстро падает, несмотря на то, что он был когда-то дядькой при юном царевиче, теперь взошедшем на престол[55]. В 1584 году Безнин одерживает победу в бою с татарами на реке Выси, участвует в «утишении» восставшего столичного посада и дворян, но военная карьера его не клеится. Да и дипломатическая также постепенно сходит на нет. Служилые аристократы теснят его и ему подобных, постепенно отбирая у них высокие посты.

В первые месяцы 1586 года он еще — призванный на дипломатическую службу человек, задействован в переговорах с послами крымского хана и польского короля, но уже скорее как статист, чем в роли активно действующего лица.

И — всё. Точка. Конец пребыванию худородного честолюбца у великих дел.

Летом Михаил Андреевич постригся в Иосифо-Волоколамской обители[56]. Карьера его закончилась. Но и в стенах обители он искал приложения своей неуемной энергии. Ему хотелось играть серьезную роль и там. Ему хотелось деятельности. Он чувствовал, что его рано списали со счетов! И никак не мог успокоиться.