Читать книгу "Какая такая любовь, у нас же дети! - Яна Катаева"

Анна

Анна с мужем сделали большое дело – проговорили свои ожидания и поняли, какие из них каждый может удовлетворить, а какие не может. Но у Анны осталось чувство несправедливости. Стоит продолжить разговор: что может компенсировать эту ситуацию, когда мы оба хотим отдохнуть, но я вынуждена позаботиться о детях? Может быть, свободные полдня в субботу, когда соскучившийся за рабочие дни папа проведет время с детьми? Может, в те вечера, когда ты приходишь раньше девяти, ты их укладываешь, я пью чай в тишине, а потом делаю тебе массаж? Может, в воскресенье готовишь ты?

Или с другой стороны подойти: укладывать детей раньше или изменить ритуал укладывания, чтобы он был для Анны приятней. Можно поменять отношение к сложившемуся ритуалу: не как к утомительной обязанности, а как ко времени близости, единения, умиротворения, возможности закончить день с детьми с миром и любовью. Именно такое внутреннее «переформатирование» помогло в свое время мне, когда я на старте моего проекта спешила уложить детей и приступить к рабочим делам, а малыши никак не хотели засыпать.

Бывает, что мужчина не хочет делать то, о чем вы его просите, потому что считает это действие бессмысленным или необязательным. Спокойно объясните ему, почему вам так важно, чтобы это было сделано. Какой счастливой это вас сделает или сколько неудобств доставляет сейчас. Примите его позицию: да, ты уверен, что это бесполезная трата времени. Но мне это важно. Можешь ли ты, не разделяя моего мнения, просто помочь мне в том, что для меня важно? Если нет, что ж. Просите о чем-то другом. Каждый имеет право на свои представления о том, что стоит усилий, а что нет.

Особенно много жалоб на затянувшийся ремонт и повисшие мелкие мужские дела: починить кран, поменять лампочки. Мужчинам часто эти вещи не доставляют особых неудобств – ничего, сойдет и так. А для женщин бывают прямо мучительными. У нас очень разная чувствительность к бытовым несовершенствам.

Расскажите мужу, как вам мешает эта конкретная недоделка. «Я как включаю свет в коридоре, так расстраиваюсь. Я знаю, тебе это не мешает. Но на меня этот тусклый свет нагоняет тоску. Ужасно неудобно искать вещи. Вкрути лампочки, а? Добавь света в мою жизнь». Говорите Я-сообщениями, без обвинений.

Иногда за нашими просьбами на самом деле стоит не потребность в помощи, а желание убедиться, что мы много значим для нашего мужчины. Что он готов на подвиги ради нас. Подруга рассказывала мне о коллеге, родившей ребенка от женатого руководителя их отдела. Молодая мать уехала из Москвы к своим родителям в Тулу. И просила отца ребенка привозить им из Москвы детское питание какой-то определенной марки, вполне распространенной. Раз в две недели горе-отец закупал нужное количество и вез в Тулу. Всем, кто был в курсе ситуации, казалось очевидным, что дело не в питании. В Туле его тоже можно найти. Детское питание выступало символом значимости. Знаком того, что этому ребенку есть место в жизни отца. Даже так: знаком того, что матери ребенка есть место в жизни этого мужчины.

Мужчина чувствует, когда нам нужно не то, что мы просим, а доказательство любви и важности. Когда за просьбой что-то сделать для ребенка на самом деле скрывается другое – просьба проявить любовь, дать подтверждение: «Ты важна мне, я слышу тебя». Это может ощущаться как «ты все время придумываешь мне дела» (фраза одного мужа). И может восприниматься спокойно, а может злить. Так же, как вас могут раздражать или умилять попытки вашего ребенка привлечь к себе внимание. Это зависит от внутреннего состояния, настроения и сил. Лучше говорить прямо о том, что вам нужно, и не подменять любовь покупкой продуктов. Когда вам действительно нужны именно продукты – конечно, так же прямо просите их купить.

Глава 10. Эмоциональная связь: как укрепить, как восстановить

Эксперимент, о котором я сейчас расскажу, казалось бы, не имеет отношения к семейной жизни. Но это только на первый взгляд.

Трое мужчин приглашены в исследовательский центр для исследования мозга и ждут своей очереди в просторном холле. Они не знакомы между собой. И вот один из трех, чтобы развлечься в ожидании, предлагает поиграть в мяч. И кидает второму теннисный мячик. Тот его ловит и перекидывает третьему. Потом первый и третий перекидывают мяч друг другу, минуя второго. Так проходит несколько минут. Затем второго, исключенного из игры, зовут на сканирование мозга в кабинет.

Сканирование показывает: у мужчины в мозгу активирована зона, отвечающая за боль. Короткая и незначительная ситуация отвержения вызвала боль, похожую на боль от ушиба или пореза.

О чем тут переживать? Незнакомые люди, минутное событие. Почему это больно? Потому что мы чувствуем себя в безопасности, только имея хорошую связь с окружающими. Отвержение для наших предков означало смерть. Одному, без своего племени, человеку не выжить. Мы знаем это на самом глубоком уровне. Миллионы лет развития человечества ничего не изменили: надежная привязанность – наша жизненная потребность.

Это один из сотен экспериментов, исследующих важность эмоциональной связи для взрослых и детей. А все началось со смелого и вдумчивого ученого и его работ в середине XX века. Джон Боулби, наблюдая за детьми в больницах, обнаружил, что в разлуке со значимыми взрослыми дети слабеют и даже умирают без понятных медицинских причин. Если вы знакомы с психологией привязанности, то слышали об этих исследованиях.

Сью Джонсон стала исследовать привязанность взрослых людей и создала потрясающе эффективную эмоционально фокусированную терапию пар. Именно на этой терапии во многом основаны мои программы по улучшению отношений. Дальше в этой главе я буду обращаться к работам Сью Джонсон.

В наше время социальной изоляции на отношениях супругов лежит огромная, многотонная нагрузка. В них мы пытаемся реализовать всю свою потребность в безопасной привязанности. Сью Джонсон говорит: «Ту привязанность, которую я жду от мужа, моя бабушка получала от всей деревни».

Поэтому нам так «сносит крышу», когда партнер нас не слышит, когда есть сомнения в нашей значимости для него. Мы впадаем в панику. В самую первобытную базовую панику (primal panic). Мозг воспринимает такие ситуации как угрозу выживанию.

Как мы понимаем, что с нашей эмоциональной связью все в порядке?

Когда любимый человек доступен для нас эмоционально, отзывчив и вовлечен.

Я плачу – он обнимает меня, гладит по голове, вытирает слезы. Я хочу поделиться радостью – он отвлекается от своего телефона, слушает, в его глазах интерес, он улыбается. Я говорю, как меня задела его шутка. Он выражает сожаление, и я вижу – он сожалеет. Тогда я знаю: с нашей связью все хорошо. Я могу быть спокойна.

Грудные дети – мастера устанавливать эмоциональную связь. Ведь без заботливых взрослых им не выжить. Вы наклоняетесь над ним – он ловит ваш взгляд. Говорит: «Агу-у-у». Вы повторяете за ним ласково: «Агу-у-у». Он беззубо улыбается вам. Вы невольно улыбаетесь в ответ. Вы вовлечены в общение и отзывчивы к его действиям.

Дети постарше проверяют, доступны ли вы для них эмоционально, рассказывая истории: «Ну мама, ну послушай!» Показывая вам свои рисунки, конструкции из лего. Неся вам свои синяки и царапины. Вы реагируете: слушаете с интересом, улыбаетесь, смотрите в глаза сочувственно, обнимаете – все в порядке, мама доступна и отзывчива. Я могу на нее положиться. Можно бежать дальше исследовать мир.