Читать книгу "Вишенка. 1 том - Поль де Кок"

— Как вы на все это легко смотрите!

— А что, вы уже любили… или предпочитали кого-нибудь?

— О! Нет, никогда… но вам, может быть, покажется странным слышать это от такой простой девушки, но всех этих мужиков, мастеровых, извозчиков я терпеть не могу, хотя они и стараются иногда заигрывать со мной. Я с ними не так, как с вами, обращалась.

— Так, значит, я вам больше их нравлюсь.

— Да, вы не то что они. Вы актер, вы так много выше их, вы… да я не знаю, право, как выразиться… Надо иметь много таланта, чтоб играть в театре, чтоб так хорошо петь и говорить.

— Не всегда нужно иметь большой талант, Вишенка, у некоторых его совсем нет.

— Зачем же они играют в таком случае?

— Одни из самолюбия, другие из любви к искусству.

— Скажите, пожалуйста, всегда ли вы между собой так веселы и так любезны, как, например, сегодня?

— Всегда, у нас нет печалей, мы не думаем о будущем. Сегодня нас освищут, мы завтра ждем аплодисментов, иногда смеемся друг над другом, а все ж друг другу помогаем, обходимся, когда нет денег, а когда имеем, то делимся еще с теми, которые беднее нас. Веселимся, пьем ли воду иль шампанское. Вот, как нам живется, милая Вишенка.

— Да, это хорошая жизнь.

— Если вам она нравится, то кто же вам мешает сделаться актрисой?

— Что вы говорите… мне сделаться актрисой…

— Вы умеете читать, и совершенно достаточно. Лишь бы вы сумели прочесть вашу роль, иные актрисы едва по складам читают… Их друзья или товарищи прочитывают им их роли, что очень неудобно во время репетиции, затем, кто же сказал вам, что у вас нет таланта, может быть вы и очень способны. Есть так много скрытых талантов, таких, которые не умеют показать себя, пробить себе дорогу. Недаром сказал один философ, что есть много людей, которые живут и умирают, не разработав своих дарований.

— Что же это значит?

— Вот что это значит: многие вследствие недостатка смелости или по каким-либо другим причинам проводят жизнь свою без всякой пользы, прозябая в глуши отдаленных селений, между тем как они, быть может, были призваны к высоким целям, должны бы были выдвинуться вперед, блистать… заставить говорить о себе. Знаете ли, Вишенка, я знаю вашу историю, нам все рассказал трактирщик. Из этого следует, что вы можете совершенно самостоятельно распоряжаться собой, вы можете свободно оставить эту гостиницу, когда вам вздумается, и господин Шатулье и его жена не могут воспрепятствовать вашему отъезду.

— Я это очень хорошо знаю.

— Хотите узнать ваших родителей по медальону, находящемуся у вас? Вам легче будет сделать это в большом городе, нежели здесь. Случайность может навести на след тайны. Оставаясь в этой гостинице, вы ничего не узнаете, вас не ищут, вы сами должны искать.

— Сделавшись актрисой, вы думаете, мне легче будет отыскать родителей?

— Да, если бы так случилось.

— Но все-таки у меня нет таланта, я не сумею исполнить ни одной роли, мне духу не хватит явиться на сцену.

— Подумайте, ведь я буду вашим наставником.

— Вам надоест заниматься мною в особенности, если у меня не окажется способностей, вы раскаетесь, что меня увезли.

— Этого никогда не будет, потому что я вас люблю, Вишенка, потому что готов буду прожить с вами целый век!

— В самом деле… но нет… у вас не то на уме, вы, может быть, забыли, что вы со мной… вы, может быть, думаете, что вы на сцене.

— Но чем же я могу доказать вам свою любовь, какая вы неверующая!

— Я не привыкла к таким речам… и вы, вы… полюбили служанку из гостиницы?

— Девушку — молодую, прелестную, очаровательную, щедро одаренную природой. Да я-то что? Может быть, я ниже вас! Вы не знаете, кто ваши родители, быть может, они и знатного происхожденья, я же сын честного шонского купца, мне дали образование, рассчитывали выучить на адвоката, но для театра, пожертвовал всем: ни гнев отца, ни просьбы друзей и родственников не удержали меня от страстного желанья появиться на театральных подмостках. Меня манило узнать эту жизнь, полную приключений, где богатство сменяется бедностью, свистки рукоплесканьями, самолюбие вечно возбуждено… Мне хотелось проникнуть за эти кулисы, где подчас разыгрываются сцены более смешные и оригинальные, чем те, которые видит публика. Мне нравилось являться в костюмах трубадура, маркиза, рыцаря, вельможи, сегодня быть поляком, завтра испанцем и тому подобное. Я сделал все, чего хотел, и не раскаиваюсь, одним словом я счастлив. Я чувствую бездну новых ощущений, при разыгрывании каждой новой роли я испытываю то страх, ужас, то надежду и представляю себе театр полем битвы, на котором нужно много самообладания и храбрости, чтоб выйти победителем. Вот это жизнь, Вишенка. Я предпочитаю эту жизнь, полную волненья и страстей, той тихой однообразной жизни, которая предназначалась мне отцом.

С большим вниманием слушала Вишенка речь молодого актера, и видно было, что слова его далеко проникли в ее душу. Во время всего разговора Анжело держал в своей руке руку молодой девушки и время от времени сильно пожимал ее.

Видя действие, которое слова его произвели на молодую девушку, он продолжал:

— Смотрите же, какая разница между мной и вами и насколько легче и свободнее представляется вам это новое поприще. Чтобы сделаться актрисой, вам не надо ссориться с вашей семьей, подвергнуться ненависти отца. Думаю, что вам не очень грустно будет расстаться с ролью трактирной служанки и с хозяином вашим господином Шатулье.

— Вы правы, я не буду жалеть о господине Шатулье, напротив, я буду очень довольна, в последнее время он мне очень надоел… Вздумал ухаживать за мной, ходить за мной по пятам, пытался даже поцеловать меня и ругается, когда я разговариваю с молодыми людьми. Посмотрите, какие у него глаза, он сердится, что я с вами говорю, если бы его не удерживал один из ваших, то, наверное, господин Шатулье подошел ко мне и приказал бы мне выйти отсюда.

— Как, Шатулье ухаживает за вами? И такой цветок может достаться такой обезьяне!

— Нет, поверьте, ему ничего бы не удалось, госпожа Шатулье, правда, не зла, но ревнива, особенно с тех пор как заболела подагрой. Я думаю, она весьма довольна будет, когда я оставлю гостиницу.

— Так вы согласны… вы пойдете с нами, вы не отвергаете моей любви.

— Нет, господин Анжело, я не сказала этого:

— Вишенка, я буду любить тебя, буду лелеять.

— Вы уже на ты со мной, перестаньте, а то мне смешно.

— Позволь прийти в твою комнату… к тебе… на одну минуту.

— Вы придете в мою комнату — ни за что. Да к тому же…

Разговор на этом месте был прерван всеобщим движеньем, которое произошло в зале. Пуссемар пошел со своей скрипкой и заиграл вальс.

Альбертина и Зинзинета отодвинули в угол стол, одна подцепила Дюрозо, другая — Монтезума, и обе пары пустились танцевать.