Читать книгу "Роковой котенок - Картер Браун"

— Этот напиток популярен в Чикаго, — объяснил тот. — Его называют “Улыбкой губернатора”. Замечательный завтрак. Апельсиновый сок, мед, пророщенная пшеница и на три унции джина. Кладете все это в миксер и добавляете немного колотого льда. Я нахожу этот коктейль очень полезным.

— На вкус превосходно, — согласился я пару секунд спустя.

— Все дело в джине, — самодовольно пояснил Оллсоп. — Сейчас мне необходимо что-то выпить, чтобы расслабиться. Утро было просто ужасным: полиция и разговор по телефону с Леонардом, который мне показался очень встревоженным.

— Полиция?

— Полиция сначала навестила Леонарда, а потом заявилась ко мне. Воображаю, Леонард наверняка нагородил им всякой чепухи. Хотя, — Оллсоп понимающе пожал плечами, — полагаю, бедняга был смертельно перепуган. Лейтенант, похоже, потерял ко мне всякий интерес, как только я сообщил ему, что уже несколько недель не видел Клайва. Со времени той самой вечеринки, когда он вдруг решил переехать на более зеленые пастбища.

— То есть к Риду?

— Точно. — Оллсоп неуверенно улыбнулся. — Я искренне старался сделать так, чтобы мальчику было здесь удобно, но он не остался. Вероятно, форма моего бассейна оскорбляла его изысканный вкус. В таких вещах всегда бывает ужасно трудно разобраться. — Он допил свой напиток и поставил бокал на столик, стоящий между нами. — Тот, кто убил беднягу Клайва, по словам лейтенанта, старался сделать так, чтобы все выглядело как самоубийство. Только вот перестарался. Я мало чем мог помочь полиции, но лейтенант остался доволен, когда я упомянул кузину Клайва. Барышню по имени Зои Парнелл. Леонард наверняка забыл о ней. Вполне объяснимо. То есть я хотел сказать, что он был жутко расстроен, когда разговаривал со мной по телефону после этого. В конце концов, эта девица жила в его доме, пока Клайв был с ним.

— Вы полагаете, что Джордана убил Рид? — спросил я напрямик.

— Мой дорогой... — Это предположение доставило ему боль. — Нет, конечно. О, я слышал удивительную теорию Чарли Стерна насчет мании величия, которой страдает Леонард, но я в это не верю. Думаю, Леонард вполне способен убить в приступе гнева, не рассчитав свои силы. Но никогда не поверю, что он способен на хладнокровное убийство.

— А вы были знакомы с Лестером Андерсоном — тем самым, который покончил с собой?

— Да, я был с ним знаком. Довольно милый мальчик, но я всегда считал его немного неуравновешенным. Он также укладывается в теорию Чарли, верно? — Оллсоп непринужденно хихикнул. — Должен сказать, когда дело доходит до воображения и фантазий, тягаться с Чарли едва ли кто может. Хотя и сам Чарли мне всегда казался “плодом воображения”. Он живет жизнью какого-то феодала пятнадцатого века. Когда Стерн устал коллекционировать предметы, то принялся коллекционировать людей. В наше время, когда жизнь кажется слишком политизированой и скучной, думаю, это довольно примечательно, верно?

— Что вы подразумеваете под словами “коллекционирование людей”? — поинтересовался я.

— Вы никогда не встречались с его слугой Джоном? — Оллсоп выждал, пока я не покачал отрицательно головой. — Ну, Джон в своем деле мастак. Он ростом около семи футов и сложен как горилла. Если один из тех, кем владеет Стерн, заслужит нерасположение господина, тогда бедняге приходится отведать того, что у этого Джона называется “дисциплинарным взысканием”. Полагаю, что единственная причина, почему Чарли не натравил Джона на Леонарда тогда в ресторане, такова: Чарли боялся, что Леонард одержит над ним верх.

Я допил оставшийся в моем бокале янтарный напиток, а потом закурил сигарету. Если Айван Оллсоп намеревается мне что-то поведать, то мне придется ждать чертовски долго, чтобы выяснить, что именно.

— Вот что я пытаюсь сказать, — продолжал он, словно прочитав мои мысли, — Чарли и самого можно определить как параноика с манией величия. Поэтому определение, которое он дал Леонарду, не впечатляет. С другой стороны, игнорировать его полностью тоже нельзя. Стерн — слишком опасный человек, чтобы не принимать его во внимание.

— Кто бы ни убил Джордана, очевидно, он старается бросить подозрения на Рида, — сказал я. — Вы считаете, что Стерн на такое способен?

— Мой дорогой, — улыбка Оллсопа стала снисходительной, — Чарли способен на все, что угодно. Он ненавидит Рида с того самого фиаско в Испании, которое стоило ему состояния, а потом еще Леонард вышвырнул его в окно в ресторане. Я бы сказал, у Чарли есть веские мотивы инсценировать убийство и свалить всю вину на Леонарда. — Глубоко посаженные серые глаза чуть было мне не подмигнули. — Полагаю, мне следует добавить, что и у меня имеются веские мотивы сделать то же самое. Леонард увел Клайва от меня, а тот был моим близким другом. Леонард поступает так со мной уже во второй раз. Два раза кряду — это слишком много, вы согласны?

— А кто был первым?

— Вы не удивитесь, если я назову имя Лестера Андерсона?

— Да нет, — ответил я.

Оллсоп презрительно пожал плечами:

— Вся беда в том, что Леонард в последнее время вел себя слишком рискованно, и его гомосексуальность приобрела огласку.

Японец-слуга снова, казалось, материализовался из воздуха, и Оллсоп бросил на меня вопросительный взгляд:

— Хотите еще порцию “Улыбки губернатора”, а может быть, чего-нибудь еще?

— Нет, спасибо, — отказался я.

— Думаю, я тоже воздержусь, — сказал он слуге, а потом снова сосредоточился на мне. — Кстати, о мотивах. Вы не думали насчет кузины Клайва, этой барышни Парнелл?

— У нее тоже был мотив? — Я решил сыграть под простака.

— Ну, я думаю, был... — В голосе Оллсопа слышался полный диапазон оттенков, от снисходительности до любезности. — Вам известно, что она переехала в дом Леонарда вместе с Клайвом? По ее словам, для того, чтобы защитить его, но я думаю, у нее просто не было денег. Во всяком случае, она все время действовала Леонарду на нервы, пока тот в конце концов не потерял терпение и не причинил ей какую-то неприятность. Так мне рассказывал Клайв, хотя и не вдавался в подробности. С тех пор она наверняка возненавидела Леонарда, да и своего кузена Клайва тоже — за то, что он допустил такое. Поэтому, я думаю, есть вероятность, что барышня решила отомстить, убив своего кузена и подстроив все так, чтобы за убийство арестовали Леонарда.

— Вы не слишком-то любите женщин, верно, мистер Оллсоп? — буркнул я.

— Я их совсем не люблю, — непринужденно ухмыльнулся он. — Мой милый, я думал, это совершенно очевидно!

— Когда Клайв Джордан рассказал вам о том, что произошло с Зои Парнелл?

— Как раз перед тем, как они уехали от Рида. Однажды вечером Клайв мне позвонил и целых двадцать минут слезно жаловался. Это было невыносимо. В конце концов, когда я уже был готов бросить трубку, он спросил, нельзя ли ему вернуться ко мне. Мальчик просто не мог понять, что обратного хода нет. Когда я ему сказал об этом и напомнил, что он по собственной воле ушел от меня тогда на вечеринке, Клайв ужасно обиделся, и мне ничего не оставалось, как повесить трубку. Он всегда был чувствительным мальчиком.