Читать книгу "Закон монолита - Дмитрий Силлов"

Я усмехнулся.

– Слышь, борода, тебе точно надо это шоу? Или просто потрепаться не с кем?

– И то правда, – вздохнул бандит. И коротко, без замаха двинул мне прикладом снизу в подбородок.

Апперкот получился точным. Правда, я был готов к чему-то подобному, и заранее расслабил шею. Это помогло, но лишь немного.

«Надеюсь, челюсть не сломана», – успел подумать я перед тем, как провалиться в бескрайнюю черноту беспамятства.

***

Вот чего я не люблю в этой жизни, так это приходить в себя после нокаута. Голова чугунная, тело ватное, челюсть болит, а в месте удара – особенно. Конечно, есть и посерьезнее неприятности – например когда приходится самому себе гангренозную руку отпиливать. Но постзвездюлевый отходняк после этого будет однозначно на втором месте.

А еще обычно места, где, получив вышеописанные звездюли, я прихожу в сознание, имеют свойство феерически вонять. Это не было исключением. Покруче любого нашатыря шибануло мне в ноздри концентрированным ароматом гниющей соломы, застарелой мочи и разлагающегося дерьма. Плюс к этому примешивалось сладковато-приторное амбре, которое имеют свойство испускать дохлые крысы и умершие люди. Или части их тел, пролежавшие некоторое время на воздухе.

Или провисевшие.

С трудом сфокусировав расплывающуюся перед глазами картинку, я первым делом увидел руку. Грязную человеческую руку, болтающуюся в паре метров от моего лица, запрокинутого кверху. Похоже, она была просто оторвана от тела, так как с ее нижней части свешивались лоскуты потемневшей кожи, а из черного месива, некогда бывшего человеческой плотью, торчала округлая головка плечевой кости.

Рука была подвешена под дощатым потолком затхлого сарая. Сквозь многочисленные щели в стенах и крыше просачивалось достаточно света, чтобы я мог разглядеть куда попал.

В центре сарая был вкопан деревянный столб, поддерживающий крышу, к которому я и был накрепко привязан. А возле криво сбитой двери на ящике из-под гранат сидел один из бородачей и вдумчиво курил самокрутку. По ходу, трупная вонища внутри сарая его ничуть не смущала.

Увидев, что я очнулся, бородач словно невзначай поправил лежавший у него на коленях обрез двустволки, в несколько слоев обмотанный синей изолентой.

– Очнулся, соколик? – участливо спросил сторож, явно оставленный тут чтобы бдить за мной не спуская глаз.

– Типа… того, – с трудом разлепив губы, прохрипел я. От незначительного движения челюсть заныла, но боль была терпимой. Вроде и правда не сломана, только примерно с недельку жевать я буду в мега-лайт режиме.

– Вот и ладушки, вот и хорошо, – кивнул бандит. – А то ж Степан, когда бьет, силушку-то не рассчитывает. Мог ведь не только челюсть сломать, но и шею свернуть. Хорошо что ты ее расслабил перед ударом, сразу видать – бывалый сталкер.

– Вы все тут… такие глазастые?

– А то ж, – самодовольно хмыкнул бородач. – Места здесь для здоровья больно благодатные, неспроста туточки раньше староверы жили. Глаза видят лучше, силушку земля дает, волосья на теле растут буйно да благодатно.

Говоривший любовно погладил бороду, широкой черной лопатой лежавшую на груди.

«Ага, ясно куда они меня притащили, – подумал я. – Это ж Замошня, деревня раскольников. Про которую, кстати, много чего говорят, но в основном вполголоса и оглядываясь, на предмет нет ли поблизости бородача, которому чтоб подслушать даже слух напрягать не нужно – он у них реально волчий».

– Потому нам и искать никого не надо для пополнения общины, людишки сами к нам идут, – продолжил бородач. – Достойных принимаем.

– А недостойных?

– Хе-хе, – хмыкнул в бороду словоохотливый сторож. – Недостойных – чего уж тут скрывать – мы кушаем с превеликим удовольствием. Кто человечинку раз попробует, того потом за уши не оттащишь. Организм вкусняху требует, потому что белок представителя своего вида усваивается вообще идеально. Диета у нас такая, очень природному здоровью способствующая, хе-хе…

«Вот тебе и «хе-хе», блин, – подумал я. – Ну, попал! Деревня каннибалов – поклонников здорового образа жизни. Уроды».

– Но ты это, не боись, – подбодрил меня бородач. – Тебя никто есть не станет, больно уж ты ценный трофей. Мы связались с заказчиками, и они уже едут сюда за тобой. Скоро должны быть. Хотя, думаю, лучше б тебя наши на суп пустили. Мы ж людей не мучаем, чик – и готово. Быстрая и безболезненная смерть есть лучший подарок в Зоне, да и на Большой земле тоже. А те, кто тебя нам заказал, думаю, помучают тебя конечно. Не зря ж они предложили за живого тебя аж целых полмиллиона. Кстати, похоже, это они и подрулили.

И правда, за дверью послышалось характерное гудение двигателя – к сараю подъехало что-то тяжелое.

– Выходим, не задерживаемся, – раздался приглушенный досками, но, тем не менее, смутно знакомый голос. – Быстрее, быстрее, шевелимся!

По утоптанной земле замолотили тяжелые «берцы». То ли с грузовика, то ли с боевой машины спрыгнули несколько человек.

– Показывай, где он.

– Сначала деньги, уважаемый.

Ага, это главарь банды с приехавших гонорар вежливо вымогает.

– На, можешь не считать. В «Борге» всегда платят по счетам.

– Я вам, конечно, верю, но наличные счет любят.

Синхронно клацнули затворы.

– Тебе точно с нашей группировкой проблемы нужны, борода?

Даже тут, в сарае я услышал, как скрипнули зубы главаря. По ходу, Степан не любил, когда его пытались продавить. Но делать нечего, видать, «борги» приехали нехилой кодлой. Пришлось продавиться.

– Там он, в сарае. Забирайте.

– Вот это другой разговор.

Дощатая дверь распахнулась от мощного пинка – мой охранник аж подпрыгнул от неожиданности. Спасибо, что на спуск не нажал, ибо обрез его двустволки был направлен мне в живот.

А потом я увидел, как в сарай вошел не кто иной, как полковник Павленко. Ошибиться я не мог – такие плечищи только одни в Зоне. Второго обладателя аналогичной анатомии мы с Рудиком совсем недавно сожгли на погребальном костре.

– Ну привет, Снайпер, давно не виделись, – сказал «борговский» полковник. – Я ж говорил, что мы еще встретимся.

И с размаху саданул меня ногой в грудь.

От боли меня немедленно скрючило насколько это было возможно при столь качественной вязке конечностей. Дыхалку перебило конкретно, и вздохнуть я смог не ранее, чем секунд через двадцать.

– Это тебе за побег из моей тюрьмы, – сказал Павленко.

И ударил снова. Туда же.

– А это – за моих пацанов, которых ты убил.

На этот раз я корчился дольше. Но все-таки смог протолкнуть порцию воздуха в отбитые легкие. Чтобы вновь задохнуться от следующего удара.