Читать книгу "Застолья со звездами - Анатолий Баюканский"

Наверное, это была его черта характера — никогда не сдаваться, даже несмотря на явное превосходство противника. Но едва игра закончилась, он снова стал самим собой — добрым, чуточку насмешливым, готовым на все ради хорошего человека…

* * *

Виделись мы после этого несколько раз. Став Мастером литературы, Личутин не то, чтобы зазнался, просто Москва заставила измениться. Знал я, что жил он поначалу трудно, потом женился на красивой, но вряд ли понимающей его нутро москвичке. Она, помнится, была выше его ростом и являлась эдакой московской «штучкой». Я, грешным делом, про себя подумал: «Не пара эта гагара ему».

Вскоре Личутин появился в Малеевке с новой женой, которую привез из дальних северных краев. Вот она была ему настоящая пара, от них, как говорится, нельзя было отвести глаз.

* * *

Сегодня семидесятилетний Владимир Личутин — капитан российского литературного корабля. Одна московская газета изобразила его как-то в капитанской форме. И я по-прежнему, с удовольствием читаю его трудные, но увлекательные, истинно северные романы и всякий раз вижу перед собой его хитроватые глаза, в которых как бы застыла фраза: «Всяко век-от наживесся, с коровой и без коровы».

Что, правда, то, правда.

АНГИНА ЛЮДОВИКА

Абхазия, Гагры

Случилось это в городе Гагры. Соседа за моим столом в доме творчества писателей неожиданно попросили выйти из столовой. Время обеда как раз заканчивалось, и я машинально пошёл вслед за ним. Во дворе возле деревянного забора стоял невысокого роста абхазец в папахе при усах и бороде и в потёртом бешмете. Справа от него был привязан к дереву осёл с большой поклажей, а слева я разглядел жирного барана.

Моего соседа, которого, как я позже узнал, звали Илья Альп, был родом из этих мест, закончил Сухумский медицинский институт. За свои смелые и талантливые операции его послали учиться во Францию, и в Абхазию он уже не вернулся. Остался работать в Москве и среди коллег завоевал дружеское прозвище — Звезда хирургических операций. Его вызывали все медицинские учреждения, где нужна была консультация, а то и практическая помощь. Однако связей с Абхазией он не терял, и все свои отпуска проводил в горах и у тёплого моря и пользовался большой любовью местного начальства, так как кому-то из родственников сухумского прокурора спас жизнь, кому-то помог найти работу в Москве. Однако не будем забегать вперёд.

Увидев старика, Альп пошёл ему навстречу. Они обнялись и расцеловались. Переговорив о чем-то на родном языке, стали обмениваться какими-то сувенирами. Профессор передал старику коробку с пирожными, а тот в свою очередь попросил доктора принять от него скромный дар — кожаный бурдюк, наполненный вином, затем отвязал от дерева барана и также передал уздечку доктору. Затем они разошлись. Старик сел на осла и поехал в сторону гор, то и дело, оборачиваясь, и приветливо помахивая ему рукой.

«Анатолий! — позвал меня Илья. — Будь другом, отнеси бурдюк в мою палату, а я отправлю этого жирного барашка на кухню. Всем хватит шашлыков».

Вечером, сидя на берегу, любуясь закатом, Илья, попивая домашнее, довольно крепкое вино, привезённое стариком, рассказал необычную историю, слава о которой прокатилась по Абхазии и Грузии.

…Во время очередного отпуска он с начальником местной милиции и охотоведом — знатоком здешних мест — отправился на охоту в горное урочище, но далеко ехать они не смогли: пошёл дождь, с моря подул ветер, и по скользким камням машина шла с трудом. А тут ещё забарахлил мотор. Решено было возвращаться в город. Охотовед, которого звали Гиви, принялся чинить машину, а начальник милиции и доктор Альп укрылись от дождя под развесистой реликтовой сосной, и тут перед их глазами предстала такая картина: на осле сидел старик, по своему виду чабан, а перед ним в неловкой позе полулежал мальчик лет девяти. Шея у него была закутана овечьим шарфом, глаза были закрыты.

В Абхазии, как известно, культ стариков, и ни один местный житель не пройдёт мимо пожилого мужчины или женщины. Конечно, они вышли из машины и поспешили к старику и услышали такую историю. Старый чабан пас овец на горном выгоне. Его внук помогал деду, и в какой-то момент вдруг мальчик стал жаловаться на боль в горле, закашлялся и стал задыхаться.

Старик, оставив отару знакомому чабану, посадил ребёнка на осла и по горной тропе поспешил в город.

Доктор Альп внимательно осмотрел мальчика и, отозвав старика и попутчиков в сторону, сказал: «Дело, друзья мои очень серьёзное, у ребёнка болезнь, о которой знают немногие. Болезнь эта называется «ангина Людовика». Её происхождение никому не известно. Опасность этой болезни в том, что при несвоевременном лечении наступают сепсис и даже удушье, вследствие сдавливания и отечности гортани и трахеи. Мальчик может погибнуть».

— Как же мы можем помочь ребёнку? — спросил начальник милиции.

— Первым делом надо его доставить в Гагры. Но кто может гарантировать, что мы довезём его до больницы.

— Думай доктор, думай, — заволновался начальник милиции. Говорят, из каждого положения есть ровно пятьдесят шесть выходов».

— Ты прав, дружище, — согласился доктор. — Кажется, я знаю очень рискованный, но единственный выход. Доктор Альп снова подошёл к мальчику, лежащему на бурке, снова принялся ощупывать гортань ребёнка, затем взял у охотоведа тонкий, острый кинжал, протёр его лезвие водкой, приказал спутникам держать ребёнка за руки и ноги. Мальчик был в полубессознательном состоянии. Но когда доктор стал вводить острие кинжала в горло ребёнка, тот попытался закричать, но захрапел и захлебнулся кровью. Доктор пояснил, что он вложил лезвие кинжала так, чтобы опухоль не сомкнулась. В это время, как бы по небесному велению, вдруг завёлся мотор без каких-либо особых усилий. Мальчика с кинжалом в горле осторожно уложили на колени доктора и повезли в городскую больницу. Старик оставил на горной тропе своего ослика и, держа внука за руку, беззвучно плакал.

До больницы они добрались без приключений, но оказалось, что тамошние врачи понятия не имели об ангине Людовика. Зато они быстро смекнули, что этот приезжий доктор знает, как помочь погибающему ребёнку, и стали всячески помогать ему. Операция эта длилась более часа, тем временем пациенты больницы, узнав о том, что сам доктор Альп пытается спасти мальчика, толпились в коридоре и когда доктор, утирая потный лоб, вышел из операционной, больные разом заговорили, стали хлопать его по плечам и обнимать. Жизнь мальчику была спасена. С тех пор, как только доктор Альп приезжал в отпуск в родную Абхазию, весть об этом быстро распространялась по городским кварталам и пригородным селениям.

Добавлю к этому. С той первой памятной встречи мы подружились с доктором и в течение последующих пяти лет приезжали в Гагры и Пицунду отдыхать в одно и то же время. И я, грешный, частенько помогал доктору «спасаться» от желающих увести Альпа подальше от города, чтобы там, на вольном просторе, крепко по-абхазски предаться веселью и застолью, конец которому трудно было предугадать. Дважды мне удалось поприсутствовать на этой великолепной «пьянке» со Звездой. Вино лилось рекой, звучали остроумные здравицы, и жители, а то и просто любопытные наперебой просили доктора повторять уже знакомую историю со спасением мальчика, со спасением всемирно известного дирижёра Светланова, которому доктор сделал сложнейшую операцию, за неё не брались даже зарубежные врачи.