Читать книгу "Нансен. Человек и миф - Наталия Будур"

Именно в это время Нансен начинает писать. В начале 1884 года в центральной газете «Афтенпостен» публикуется его очерк о плавании на «Викинге», затем ряд статей о путешествии в горах.

Статья «На лыжах через горы» в газете была одной из первых. Но уже в ней, по мнению исследователей, можно рассмотреть и основные черты прозы Нансена, и основные черты его характера. «Вперёд, к цели, преодолевая препятствия, только так и поступают настоящие мужчины! Ни шагу назад! Не бойся плыть против течения!» — вот основная идея практически всех книг и путешествий Нансена. Нет сомнений, что многое в описании странствий, в том числе и переход через горы из Бергена в Кристианию, сознательно преувеличено. Глоток молока и замёрзший апельсин (который стал твёрдым, как настоящий кокос, от мороза!) — вот и всё пропитание, а ещё можно попросить еду на хуторе. И отдохнуть можно не только у гостеприимных крестьян, но и переночевать в горах, зарывшись в снег. Амундсен, который во многом старался подражать Нансену, попробовал как-то совершить такой же переход со своими братьями и поспать немного в снегу на морозе. Счастье, что он взял с собой братьев, один из которых и разбудил его с великим трудом, потому что Руаль уже начал замерзать.

Сознательное героизирование собственных деяний — это не хвастовство в чистом виде, хотя, вероятно, тут есть и определённая доля мужского кокетства. Это часть северного кодекса чести, заложенного, как можно предположить, на генетическом уровне в лучших потомках викингов. «Я не баба!» — вот смысл этого кодекса чести. И тут удивительны параллели, которые можно найти в исландских сагах и описаниях путешествий как самого Нансена, так и его соратников.

Квинтэссенция такого понятия о мужественности и спокойствии была выражена Яльмаром Юхансеном, с которым Нансен отправился на лыжах к Северному полюсу во время дрейфа «Фрама». Когда на него напал белый медведь, Яльмар спокойно сказал Фритьофу, который всё никак не мог прицелиться: «Вам стоит поторопиться с выстрелом, иначе будет поздно!» Об этом мы знаем из доклада самого Нансена о путешествии на «Фраме». А теперь сравним это с отрывком из «Саги о Ньяле»:

«В это время к Флоси подъехал его племянник Торстейн, сын Кольбейна, с копьём в руке. Он был один из самых храбрых среди людей Флоси и очень достойный человек. Флоси выхватил у него копьё и метнул в Ингьяльда. Оно попало в него с левой стороны, пронзило щит ниже рукояти и раскололо его на куски, вонзилось в бедро выше колена и застряло в седле. Флоси спросил у Ингьяльда:

— Что, попал?

— Попал, — говорит Ингьяльд, — но я называю это царапиной, а не раной.

Ингьяльд выдернул копьё из раны и сказал Флоси:

— Теперь ты подожди, если ты не трус.

И он метнул копьё через реку. Флоси увидел, что копьё летит прямо в него, и осадил лошадь, так что копьё пролетело перед самой грудью Флоси, но попало не в него, а прямо в Торстейна, и тот сразу же свалился с лошади мёртвый. А Ингьяльд скрылся в лесу, и они его не догнали».

Невозмутимость, невероятная храбрость и невозможность демонстрации чувства страха и смерти всегда были для викингов одними из главных норм поведения «не мальчика, но мужа». Нансен этому кодексу следовал всегда.

Летом 1884 года он пишет статью о Гренландии, которую печатает в «Датском географическом журнале».

Статья была написана в то время, когда Фритьоф проходил воинскую службу в Гардермуэне. У него появляется время подумать об экспедиции на Гренландию и тщательно продумать её план. В ответ на статью он получал разные письма, но одно из них для него было особо важно: капитан Мурье из Копенгагена высказал благодарность за эту публикацию. Нансен ответил:

«В особенности после экспедиции Норденшёльда, а в сущности, ещё гораздо раньше, я вынашивал план, который, несомненно, мог бы осуществиться. Пересечь Гренландию можно на лыжах. Если такая экспедиция будет предпринята, лучше всего, чтобы она началась от восточного побережья. Так как, безусловно, разумнее идти с востока на запад. Ведь на западном побережье всегда можно рассчитывать выйти к населённым пунктам, и, таким образом, отпадет необходимость запасать провианта больше, чем требуется на время одного перехода. Переход же едва ли займёт долгое время, если его будет осуществлять маленькая отборная команда отличных лыжников. Провиант можно везти на санях, поставленных на лыжи».

С тех пор Нансен серьёзно начинает готовиться к экспедиции, но не спешит претворять свои планы в жизнь — серьёзно болен отец, не закончена работа в Бергене, есть другие планы.

После военных сборов он едет повидаться с семьёй в Кристианию и весело проводит там время.

«Отец устроил для сыновей вечер с танцами, — писала Лив Нансен. — Там было много славных девушек, а Фритьоф в танцах показал себя настоящим львом. Одна из дам проявила слишком явный интерес к нему, и, когда Фритьоф на обратном пути в Берген заехал в Гёусдаль, где жила его новая подруга, отец не выдержал.

„Я встретил амтмана Брёдера с сыновьями, — писал он, — они мне передали привет от тебя. Сын рассказал, что ты провёл там восемь дней и что фрёкен Н. провожала тебя при отъезде. Я на это ничего не ответил и не стал ни о чём расспрашивать, но, когда я услышал пересуды о том, что де фрёкен Н. весьма к тебе неравнодушна, я подумал, что самое правильное будет сказать тебе об этом. Я сам видел её только в тот вечер на танцах у нас и нашёл её поведение странным и неженственным. Конечно, может быть, я ошибаюсь. Я, между прочим, слышал от одной помолвленной девушки, что её поведение произвело на всех неприятное впечатление. Она явно пыталась помыкать тобой. Говорят, что её отец считает тебя плохой партией, ты, мол, недостаточно хорош, так как у тебя нет ни денег, ни положения, необходимых для женитьбы. Я слышал от одной дамы, что ты слишком хорош, чтобы служить забавой для фрёкен Н. Подумай хорошенько, прежде чем решиться на что-либо. Я хоть и не знаю её, но, признаться, огорчился бы, если бы что-нибудь из этого вышло и господин Н. стал бы смотреть свысока на моего Дорого Фритьофа.

Однако я не сомневаюсь, что Господь Бог всё направит к лучшему“.

Не вдаваясь слишком в сомнения отца, Фритьоф послал ему восторженное описание путешествия через горы и уже в заключение добавил несколько строк в защиту своей подруги:

„Мы с фрёкен Н. очень хорошие друзья, она во всех отношениях славная девушка. Кто её отец, я не знаю, и он совершенно меня не интересует. Успокойся, я не помолвлен и вовсе не собираюсь стать женихом. А если уж когда надумаю жениться, в чём я весьма сильно сомневаюсь, то совсем не в этих краях“».

Лив Нансен по вполне понятным причинам умалчивает о том, что помолвка всё-таки имела место быть и была расторгнута невестой. Фрёкен Н. звали Эмми Касперсен. Она, по мнению биографов Нансена, была его первой любовью[19]. После заключения помолвки Фритьоф начал с ужасом думать о том, что ему предстоит стать главой семьи и содержать её на совсем небольшую зарплату консерватора Бергенского музея. Перспектива оказаться мужем стала казаться ему немила, однако сам он не рискнул первым заговорить о разрыве (так будет и с другими женщинами!), поэтому пришедшее от Эмми письмо с уведомлением о расторжении помолвки явилось для него настоящим освобождением.