Читать книгу "Бразилья - Йен Макдональд"

После череды тощих Марий, которые воровали все, что плохо лежит, словно это был дополнительный налог на социальное обеспечение, и загоняли стада пыльных клубков под кровать, Марселина без особого энтузиазма отнеслась к очередной уборщице из Морру-ду-Паван. Все решила цена – фавела, приткнувшаяся, как пуповина, на холмах за Арпоадором, была неисчерпаемым источником дешевой рабочей силы, от которой зависел Копа. После доны Бебел стекла сверкали как бриллианты, белье ослепляло белизной, а когда она узнала, чем Марселина зарабатывает на жизнь, то подкинула идею для передачи: «Вам надо снять передачу, в которой участники идут и убирают дома, пока хозяева на работе. Я бы такое смотрела. Нет ничего лучше, чем смотреть на чужой бардак».

В итоге в телешоу «Грязные свиньи» показали вопли, драки, разбитые камеры, разлады между закадычными друзьями, открытый конфликт детей и родителей, разрывы и разводы и как минимум одну стрельбу. Зрители смотрели сквозь пальцы, еле слышно бормоча: «О, нет, нет». Раймунду Сифуэнтис метал громы и молнии на странице с рецензиями в «Глобу», дескать, «настоящие грязные свиньи на Четвертом канале». Впервые телешоу Марселины обсуждали в офисах около кулеров.

Более трех лет лучшие свои идеи Марселина черпала от доны Бебел. Благодаря программе «Китчевые мрази» Витор прославился, а его маленький магазинчик безупречного китча превратился в обязательное место посещения туристов, которое упоминали в журналах авиакомпаний. А все из-за комментария, который отпустила дона Бебел, развешивая белье на веревке в драгоценном садике на крыше, мол, она всегда определяла ориентацию клиентов, у которых убиралась, поскольку у геев в квартирах полно пластиковых игрушек из 1950-х.

Чувство вины и раскаяния были чужды Марселине, но она благородно клала часть своего бонуса в конверт с еженедельным жалованьем доны Бебел за каждый одобренный проект. Она никогда не спрашивала, что ее уборщица подумала, увидев воплощение своей ремарки на экране с высоким разрешением. Она даже не знала, смотрит ли дона Бебел Четвертый канал. Та находилась вне их целевой аудитории.

– Ооох, Кубок мира… – Белье Марселины крутилось в стиральной машине во Влажный Четверг. Квартира была вылизана, плитка на полу пахла хлоркой и сосной. – В баре «Гачинья» собираются установить большой экран. Буду смотреть все матчи. Думаю, в финале Бразилия сыграет с Италией. Даже ставку сделаю. В этот раз мы им покажем. Может, у них и лучшие защитники в Европе, но наш волшебный квадрат[101]войдет в них как нож. Думаю, снять программу о Кубке мира – очень хорошая идея. Я бы посмотрела такую. Если нужно что-то спорное, то можно вспомнить про Роковой финал.

– Про что? – спросила Марселина, перекрикивая машину, работавшую на тысяче двухстах оборотах.

Дона Бебел впервые за все их знакомство реально удивилась:

– Вы хотите сказать, что не слышали о Роковом финале? Да у каждого истинного бразильца шестнадцатое июля 1950 года высечено в сердце. Это не просто футбольный матч. Это Хиросима. Я не преувеличиваю. После Рокового финала все поменялось.

– Расскажите мне, – попросила Марселина, усаживаясь на перевернутую корзину для белья.

– Что ж, я тогда была маленькой девочкой, и у нас не было телевизора, да ни у кого не было телевизора, но…

* * *

Это не история. Это легенда. Мы построили стадион «Маракана» к чемпионату мира по футболу 1950 года – тогда, да и сейчас тоже, это был крупнейший стадион в мире – и планировали перед двумя сотнями тысяч зрителей явить миру всю красоту и поэзию бразильского футбола. Война закончилась, новый мир восстал из пепла, и предстоял Чемпионат Мира Будущего в Стране Будущего. И была команда, столь же великая, как любая другая «Салесан»[102], как и команда 1970 года, но их имена вы не найдете на пьедестале почета перед входом на стадион «Маракана». Тренер: Флавиу Коста. Игроки: Шику, Жаир да Роза Пинту, Адемир, Зизинью, Фриаса; Бигоде, Данилу, Бауэр; Жувенал, Аугусту, Барбоза. Пять нападающих, три защитника, два полузащитника. Прекрасно. Моасир Барбоза – вы еще много о нем услышите. В 1950 году система отличалась от нынешней, играли в группах вплоть до финала.

Мой отец работал тогда на мосту, у него водились деньги, так что он купил радиоприемник перед Кубком мира. Присоединил его проводами к фонарному столбу. Это был единственный приемник на улице, поэтому все приходили послушать. Иногда в нашей гостиной было не протолкнуться, столько народу набивалось на игру.

Мы начали играть в чемпионате двадцать четвертого июня против Мексики. Бах! Мексиканцы повержены. Четыре-ноль. Следующий! Дальше Швейцария. Тут мы чуть сдали, но если уж давать слабину, то в самом начале. Теперь нужно было победить Югославию, чтобы квалифицироваться в финальную группу. Из каждой группы могла выйти только одна команда. Мы играли тогда на новом стадионе «Маракана» и выиграли со счетом два-ноль. Итак, мы прошли.

Кроме нас в финальной группе оказались Швеция, Испания, а еще Уругвай, «небесно-голубые».

Приходилось ставить приемник на окно, поскольку наш дом не вмещал всех желающих послушать трансляцию. Отец водружал радио на металлический бочонок, а люди выстраивались в очередь вниз по всему холму.

Первый матч. Мы разгромили Швецию со счетом семь-один. Второй матч, Испания, – шесть-один. Казалось, ничто не может остановить Бразилию. Эта команда должна была стать величайшей в истории. От славы нас отделял только крошечный Уругвай.

Рио ждал, вся страна ждала, весь мир ждал, что мы поднимем кубок Жюля Риме[103]на самом красивом в мире стадионе в самом красивом городе планеты. «Мунду» напечатал фотографии игроков еще до матча с подзаголовком: «Вот они, чемпионы мира!»:

Шестнадцатого июля одна десятая Рио оказалась внутри стадиона. Одна десятая целого города, да. Остальная часть страны прильнула к радиоприемникам: все точно помнят, где они находились в тот момент, когда рефери дал стартовый свисток. Первый тайм безголевой. Но на двадцать восьмой минуте прозошло что-то странное: капитан уругвайцев Обдулио Варела ударил Бигоде, и это было словно макумба[104]. Все поняли, что энергия на стадионе изменилась, можно было почувствовать это даже по радио. Аше[105]больше не с Бразилией. Затем, буквально на первой минуте второго тайма, Фриаса бьет угловой… прострел. Го-о-о-о-л забивает Бразилия! Один-ноль, один-ноль, один-ноль, один-ноль. Все танцевали и пели у нас дома и во всех остальных домах и на улице вплоть до Копа. Затем, на шестьдесят восьмой минуте, уругвайский игрок Гиггиа перехватил макумба и побежал с мячом. Он обошел Бигоде с правого фланга, последовала передача. Мяч оказался у Скьяффино, и он послал его в ворота мимо Барбозы. Сам Господь не мог бы помешать этому удару.