Читать книгу "Тайна фамильных бриллиантов - Мэри Элизабет Брэддон"

Остроумные выходки спутника и его знание света, к несчастью, очень дурной части света, забавляли пресыщенного англо-индийца. Словом, всю дорогу до самого Винчестера путешественники были в самых лучших отношениях между собой. Джозеф Вильмот был как двойник своего патрона; оба были одеты одинаково, оба отличались одинаковой равнодушной небрежностью, так что для постороннего глаза трудно было различить, кто из них барин, кто слуга.

Один из них заказал обед к восьми часам — лучший обед, какой только можно достать. Весь багаж был принесен в отдельную комнату, и в ожидании обеда путешественники вышли из гостиницы рука об руку.

Они пошли под тенью каменной колоннады, а потом через рыночную площадь прямо к собору. Тут были красивые, старинные площадки, тенистые аллеи, прекрасные сады, и, казалось, в этих священных пределах цветы росли и цвели лучше, чем в других местах. Тут видны были низенькие, старинные дома с окнами и массивными портиками времен Тюдоров, с огромными стрельчатыми крышами, увенчанными желтым окаменелым мхом, высокие ограды, огромные дубовые перекладины, поддерживающие низкие, темные потолки, массивные трубы, как будто склоняющиеся под тяжестью плюща, обвившегося вокруг них; и над всем этим громадный купол точно осенял своей благодатной святыней этот мирный приют.

За соборной оградой широко, до самых подножий зеленых холмов расстилались богатые луга, тут же извилистой лентой протекала речка, то скрываясь под тенью густолиственных вязов, то вырываясь из мрака и изменяя своей мирной природе, с шумом бежала она по блестящим камешкам, неся свои воды в синий океан.

У соборной ограды наши путешественники остановились, чтобы навести справки о мистере Майкле Марстоне из Фернса, в Сен-Кроссе.

Увы! Славная вещь — отплыть к чуждым берегам и благоденствовать там; но зато как тяжело, вернувшись домой, услышать, что из всех твоих друзей остался только один, чтобы пожать тебе руку, и что навеки пересох тот ручей, который так сладко убаюкивал тебя своим тихим журчанием, когда ты ребенком мечтал, лежа на его берегу!

Больше десяти лет прошло уже с тех пор, как умер мистер Майкл Марстон. Его престарелая вдова все еще жила в Фернсе. Вот все сведения, которых добились путешественники от церковного сторожа, бродившего по площадке. Они разговаривали с ним недолго. Один из них задавал необходимые вопросы; но никто не выражал ни сожаления, ни удивления. Молча и все еще держась рука об руку, направились они к тенистым вязам и обширным лугам по ту сторону собора. Видя, что они уходят, старый сторож спросил слабым голосом:

— Джентльмены, не угодно ли вам осмотреть внутренность собора? В нем много есть достойного замечания.

Но ответа не было — оттого ли, что приезжие не слыхали его вопроса или не сочли нужным ответить.

— Пройдемся до Сен-Кросса для возбуждения аппетита к обеду, — сказал мистер Дунбар.

И они пошли по тропинке в тени высокой ограды; потом, перейдя через луг, скрылись в зеленой мирной роще.

Отрадная тишина царствовала под тенью развесистых деревьев. Извилистой лентой пробегал тихо журчащий ручеек между полевыми цветами и волнистым тростником. Наши приятели лениво шагали по мягкой зеленой траве.

Эта роща была очень уединенным, пустынным местом; только дряхлые инвалиды из богадельни Сен-Кросса заходили сюда погулять, и то не часто. Самые лучшие места на земле именно те, где редко бывают следы человеческих ног.

Вот и этот земной уголок казался еще милее по своему мирному уединению. Только тихий шелест листьев, длинная мелодическая нота одинокой птички и сладкое журчание ручейка прерывали царствующую здесь тишину.

Путешественники вошли в рощу, и темные тени высоких деревьев скрыли их от всего мира. Один из них все говорил, другой молчал и курил сигару.

IX

Генри Дунбар в ожидании обеда

Старый сторож все еще бродил по серой площадке, греясь на солнышке, пробивавшемся сквозь густую листву, когда увидел одного из разговаривавших с ним путешественников, который возвращался из рощи без своего товарища. Он курил сигару и размахивал своею тростью с золотым набалдашником.

— Покажите-ка Мне собор, — сказал он сторожу, — не хотелось бы мне уехать из Винчестера и не увидеть его собора, то есть не взглянуть на него еще раз. Лет сорок тому назад я бывал здесь еще мальчиком; но потом я провел в Индии тридцать пять лет, и там ничего уже не видал, кроме языческих храмов.

— И верно эти языческие храмы очень красивы? — спросил старик, отворяя низенькую дверь, ведущую в боковой флигель собора.

— О да, великолепные, разумеется. Но ведь я не воин и не имел случая прикоснуться к этим великолепиям.

В это время они вступили под мрачные своды церкви, и мистер Дунбар, держа шляпу в руке, смотрел по сторонам.

— Так вы не дошли до Фернса? — спросил сторож.

— Нет, я послал своего старого слугу узнать, дома ли хозяйка. Если она дома, так я переночую в Винчестере и завтра утром отправлюсь к ней с визитом. Ведь ее муж — мой старинный друг. А далеко ли отсюда до Фернса?

— Около двух миль, сэр.

Мистер Дунбар посмотрел на часы.

— Через час мой слуга должен вернуться, — сказал он. — Я приказал ему прийти сюда: я оставил его на полдороги между собором и Сен-Кроссом.

— Неужто тот другой джентльмен — ваш слуга, сэр? — спросил сторож с нескрываемым удивлением.

— Да, тот джентльмен, как вы его называете, — мой старый слуга, то есть он был моим доверенным слугой. Он очень умный и честный человек, и я обхожусь с ним как с товарищем… Покажите мне также, пожалуйста, и часовни.

Видно было, что мистер Дунбар желал положить конец неуместному любопытству старого сторожа.

Беспечной поступью, подняв голову кверху и посматривая по сторонам, проходил мистер Дунбар; но, когда сторож отпирал дверь в одну из часовен, он вдруг зашатался точно пьяный и тяжело опустился на дубовую скамью, стоявшую близ дверей.

Сторож обернулся и увидел, что он вытирает пот, выступивший у него на лбу, своим шелковым, надушенным платком.

— Не беспокойтесь, — сказал он со смехом, смотря на испуганное лицо сторожа, — жизнь в Индии изнежила меня, я не могу переносить никакой усталости. Прогулка пешком в такое знойное утро мне не под силу; а может, и лишний стакан вина, который я хватил в Саутгэмптоне, произвел свое действие.

Сторож тоже рассмеялся, и каким-то неприятным отголоском прозвучал их смех в этом торжественном убежище молитвы.

Прошел час, а мистер Дунбар все рассматривал собор. Его занимала каждая мелочь, и ему хотелось знать значение всего, что он видел. Он заглядывал во все уголки, переходил от одного монумента к другому. Все, что попадалось на глаза мистеру Дунбару, возбуждало его любопытство, и он задавал словоохотливому сторожу вопрос за вопросом; он старался разобрать полуистертые надписи на давно забытых могилах, провозглашавших хвалы покойникам; восхищался великолепием священных остатков старины с восторженностью школьника или антиквария.