Читать книгу "Щит и меч Кенигсберга. Альбом - Александр Захаров"

Так что история семьи Сабек-эль-Чер – лишь исключение из общего правила. Судьба негров в Германии была не менее печальной, чем евреев.

Акула пера из Кёнигсберга

Еврей-журналист Ганс Каминский дрался с фашистами в Италии, Германии, Испании и Франции

«Летающий цирк»

29 ноября 1899 года в тихом провинциальном восточнопрусском городке Лабиау (ныне Полесск) в еврейской семье Каминских родился мальчик. Назвали его Гансом Эриком. Мать Роза и отец Макс занимались торговлей – содержали небольшой продуктовый магазинчик. Особым богатством семья похвастаться не могла, но и бедствовать не бедствовала. Макс и Роза из кожи лезли вон, чтобы их дети получили приличное образование.

Когда Ганс окончил начальную школу в Лабиау, отец отправил его в Кёнигсберг. Мальчик не обманул родительских ожиданий и поступил в гимназию имени королевы Луизы (ныне средняя школа № 41 на улице Тюленина). В этом престижном учебном заведении мог получить бесплатное образование любой одарённый ребёнок из небогатой семьи. Ганс был талантливым малым и достаточно легко сдал вступительные экзамены.

Юноша окончил гимназию в 1917 году – под конец Первой мировой войны. Прямо со школьной скамьи Ганс ушёл в армию. В то время многие мальчишки бредили авиацией. Газеты взахлёб рассказывали о «самом результативном асе всех времён и народов» Манфреде фон Рихтгофене (80 сбитых самолётов противника). Барон Рихтгофен командовал знаменитой эскадрильей «Летающий цирк». Все боевые машины этого подразделения были выкрашены в вызывающий красный цвет и выделывали в небе умопомрачительные кульбиты.

Гансу Каминскому удалось попасть в военно-воздушные силы. Но стать пилотом он не успел – война закончилась. Так что юноше не удалось встретиться с Манфредом Рихтгофеном. Впрочем, как и с другим известным асом «Летающего цирка» – будущим фашистским рейхсмаршалом Германом Герингом.

Ганс уволился со службы и вернулся в послевоенный Кёнигсберг.

Свобода неделима!

Каминский решил продолжить учёбу и поступил в Кёнигсбергский университет. В стенах «Альбертины» Ганс изучал экономику, социологию, философию и литературу.

Время было трудное. Экономика трещала по швам. Общий урожай зерна в сельскохозяйственной Пруссии достигал лишь 2/3 довоенной нормы, а урожай картофеля – 1/3. После войны в Кёнигсберге обанкротилось 513 предприятий и фирм, а число безработных достигло 102 тысяч человек. Долг города вырос с 25 до 87 миллионов марок. Недовольство населения росло.

Орденский замок Лабиау, 20-30-е годы XX века

В университете шли жаркие споры о будущем Германии.

– Прежде всего, мы должны возродить Германию как социальное государство, – убеждал социал-демократ Курт. – Для этого от народа требуются лишь разум и терпение.

– Терпение от рабочих требуют обычно для того, чтобы богачи продолжали набивать карманы! – возражал поклонник Карла Маркса и коммунизма Вилли. – Пролетарская солидарность – вот ключ к успеху. Нам следует построить советское государство по образцу СССР.

– Ерунда! – кричал нацист Хорст. – Главная задача – сплотить немцев в единую народную общность, а затем превратить её в общность боевую! Нации нужны железная дисциплина и порядок. Только так можно воссоздать великую империю.

– Вы все говорите об укреплении государства, – морщилась убеждённая анархистка Марта. – Государство – это громадное кладбище, на котором кучка политиканов ради собственного величия хоронит человеческую индивидуальность. Чем сильнее государство, тем больше оно требует от народа жертв!

Новое здание Кёнигсберг– ского университета на Парадеплац, 1931 год

Ганс Каминский ещё не определился в своих политических пристрастиях, но Марта ему весьма нравилась. Девушка тоже симпатизировала чернявому студенту, но дальше страстных поцелуев их отношения не зашли. Марта была принципиально против брака. Она любила повторять слова русского анархиста Бакунина: «Свобода неделима. Нельзя отсечь её часть, не убив целиком…»

После окончания университета Марта уехала на Дальний Восток – участвовать в очередной великой китайской революции.

А Ганс вскоре утешился и занялся журналистикой.

Жажда крови

Ганс прекрасно владел французским, итальянским и испанским языками. Вскоре молодого перспективного журналиста отправили в первую зарубежную поездку – в Рим. Здесь он познакомился с реалиями «сильного государства», которое создали фашисты под руководством Бенито Муссолини. Дуче любил собирать шумные митинги.

– Всё в государстве, и ничего вне государства, – кричал с трибуны итальянский диктатор. – Нейтральные не двигают событиями, а подчиняются им. Только кровь даёт бег звенящему колесу истории!

Ганс с ужасом наблюдал, как многотысячная толпа неистово рукоплескала своему кумиру. Каминский чувствовал себя неуютно среди впавших в массовый психоз людей. Он с трудом выбрался с площади и свернул на одну из узеньких улочек.

За углом Ганс увидел дюжего чернорубашечника, таскавшего за волосы молоденькую итальянку.

– Я тебе покажу, шлюха, – орал фашист, – как порочить нашего вождя!

На стене висела только что приклеенная карикатура на Муссолини. Ещё с десяток таких же листовок валялись на тротуаре.

– Что вы делаете? – Ганс положил руку на плечо молодчику. – Прекратите!

Детина оставил девушку и молча ударил журналиста кулаком в лицо. Каминский не удержался на ногах и упал навзничь. Чернорубашечник принялся пинать Ганса сапогами, норовя угодить под рёбра. Неожиданно фашист охнул и упал на колени, обхватив окровавленную голову руками – стоявшая сзади девушка ударила его по затылку кастетом.

– Бежим! – итальянка помогла Гансу подняться и потащила его за руку прочь.

Пошатываясь, Ганс следовал за своей спасительницей. Вскоре девушка постучала в какую-то дверь. Им открыл высокий черноволосый итальянец.

– Привет, – успел сказать Ганс и потерял сознание.

«До встречи на баррикадах!»

Новые друзья быстро привели Ганса в порядок. Вскоре он сидел за столом, пил вино и болтал с итальянцами.

– Нужно учиться драться, товарищ! – улыбнулась Клара, протягивая журналисту свой кастет. – Это подарок.

– Надеюсь, вы не убили этого мерзавца, – Ганс взвесил на ладони опасное оружие.