Читать книгу "Мсье Лекок - Эмиль Габорио"

Потом Лекок принялся подробно описывать улики, лежавшие перед ним. Это коричневые шерстяные нитки, собранные на поверхности бруса, драгоценная серьга, слепки различных отпечатков, обнаруженных в саду, передник с вывернутыми карманами вдовы Шюпен. А также револьвер, заряженный тремя пулями из пяти.

Оружие, хотя и без украшений, было на удивление красивым. С первого взгляда становилось ясно, что его регулярно чистили. На рукоятке стояло клеймо одного из известных оружейников Лондона: «Стефен, 14, Скиннер-стрит».

Лекок чувствовал, что, обыскав жертв, наверняка найдет новые, возможно очень важные улики, но не решался это сделать. Он был еще слишком молодым, чтобы позволить себе такое. Он также понимал, чем рискует в подобном случае. Жевроль, осознав, что ошибся, придет в ярость и начнет кричать, что Лекок, изменив положение тел, сделал невозможным медицинский осмотр.

Впрочем, Лекок быстро утешился. Он перечитал рапорт, кое-что подправил. Тут папаша Абсент, куривший на пороге трубку, окликнул его:

– Что нового?.. – спросил Лекок.

– Жевроль и двое наших коллег ведут комиссара и двух прилично одетых господ.

Это был действительно комиссар полиции, недовольный тем, что в его округе произошло тройное убийство, но вместе с тем нисколько не обеспокоенный. Да и к чему волноваться? Жевроль, мнение которого в подобных случаях было неоспоримым, успокоил комиссара, едва придя к нему домой.

– Речь идет, – сказал он, – об обыкновенной потасовке между нашими клиентами, завсегдатаями «Ясного перца». Если бы все эти злодеи перебили бы друг друга, нам стало бы спокойнее.

Жевроль добавил, что убийца арестован, посажен под замок. Словом, дело не требовало срочного расследования.

К тому же мотивом преступления не была, да и не могла быть кража. Поразительно! Полиция была более обеспокоена покушением на собственность, чем покушением на жизнь человека! Впрочем, это было логично в те времена, когда уловки зависти вытесняли энергию страсти, когда бесшабашные мерзавцы встречались все реже и реже, зато трусливые жулики плодились, как кролики.

Комиссар счел возможным дождаться наступления дня, чтобы провести поверхностное расследование. Он посмотрел на убийцу, поставил в известность прокуратуру и теперь не спеша направлялся к месту преступления в сопровождении двух врачей, уполномоченных прокурором Империи провести медицинский осмотр и констатировать смерть.

Комиссар захватил с собой сержанта-майора 53-го линейного пехотного полка, чтобы тот опознал, если сумеет, жертву в военной форме, которая, если верить цифре на пуговицах, служила именно в 53-м полку, расквартированном в крепостных укреплениях.

Инспектор Сыскной полиции волновался еще меньше, чем комиссар. Он шел насвистывая, вертя в руках трость, с которой никогда не расставался, заранее радуясь полному поражению этого странного честолюбца, который захотел остаться, чтобы подобрать колоски, где и жатвы-то не было.

Приблизившись на расстояние, когда его голос мог быть услышан, Жевроль окликнул папашу Абсента, который, предупредив Лекока о появлении инспектора, продолжал стоять на пороге, прислонившись к косяку, пуская колечки дыма, неподвижный, как курящий сфинкс.

– Ну, старина… – крикнул Жевроль. – Собираетесь ли вы поведать нам о мелодраме, такой запутанной и таинственной?

– Мне-то нечего вам рассказывать, – ответил славный папаша Абсент, не вынимая изо рта трубки. – Я слишком глуп, это всем известно… Но господин Лекок может вам рассказать такое, чего вы даже предположить не могли.

Этот титул: «господин», которым старый полицейский Сыскной полиции удостоил своего коллегу, настолько не понравился Жевролю, что он не захотел ничего понимать.

– Кто это еще? – произнес Жевроль. – О ком ты говоришь?

– О своем коллеге, черт возьми!.. Который сейчас заканчивает свой рапорт, о господине Лекоке, словом.

По простоте душевной славный папаша Абсент только что стал крестным отцом молодого полицейского. С этого дня для врагов, равно как и для друзей, Лекок превратился в господина Лекока. Господина с большой буквы.

– А!.. А!.. – усмехнулся насторожившийся инспектор. – А!.. Он раскрыл…

– Тайну, которую другие даже не учуяли… Да, Генерал, это так.

Произнося такие слова, папаша Абсент становился врагом своего начальника. Однако его подкупал Лекок. Он был на стороне Лекока, он, один против всех, и с этой минуты решил разделить судьбу – счастливую или несчастливую – вместе с молодым полицейским.

– Посмотрим! – проворчал инспектор, мысленно давший себе слово следить за молодым полицейским, которого успех мог сделать его соперником.

Жевроль больше ничего не добавил. В это время к кабаре подошли все остальные, и он посторонился, давая комиссару полиции возможность пройти.

Комиссар не был новичком. Он служил старшим офицером полиции в квартале Фобур-дю-Тампль во времена расцвета кабаре «Скошенный колос» и «Четыре бильярда», однако, войдя в «Ясный перец», не смог сдержаться и вздрогнул от ужаса.

Следовавший за ним сержант-майор 53-го полка, бравый старик, весь в орденах и шевронах, буквально остолбенел. Он стал таким же бледным, как и трупы, лежавшие на полу, и был вынужден опереться о стену. И только оба врача держались стойко.

Лекок встал, взяв в руки рапорт. Он поздоровался и, приняв скромную позу, ждал, когда его начнут расспрашивать.

– Вероятно, вы провели кошмарную ночь, – добродушно сказал комиссар, – причем без всякой пользы для правосудия, поскольку все поиски излишни…

– Тем не менее я полагаю, – ответил молодой полицейский, заковав себя в броню дипломатии, – что я даром времени не терял. Выполняя указания своего начальника, я искал и нашел много интересного… К тому же я проникся уверенностью, что у убийцы был друг, вернее, сообщник, описание которого я могу вам дать… Он среднего возраста, носит, если я не ошибаюсь, фуражку с мягким козырьком и коричневое пальто из драпа букле, что касается его обуви…

– Разрази меня гром!.. – воскликнул Жевроль. – А я…

Жевроль оборвал себя на полуслове, как человек, инстинкт которого опередил мысли. Как ему хотелось взять свои слова обратно!

– А вы… Что?.. – спросил комиссар. – Что вы хотите сказать?

Разгневанный, но зашедший слишком далеко, чтобы отступать, инспектор Сыскной полиции подчинился.

– Дело вот в чем, – сказал он. – Сегодня утром, час назад, когда я ждал вас, господин комиссар, около поста на Итальянской заставе, где содержится убийца, я видел вдалеке человека, который мог бы подойти под описание, данное нам Лекоком. Этот человек показался мне совершенно пьяным. Он шатался из стороны в сторону, спотыкался, бился о стены… Он попытался перейти через дорогу, но, дойдя до середины, упал поперек, так что его непременно задавили бы.

Лекок отвернулся. Он не хотел, чтобы по его глазам все догадались, что он понимал, в чем дело.