Читать книгу "История Трейси Бикер - Жаклин Уилсон"

– Правда. В следующую субботу. Я за тобой зайду часов в двенадцать, хорошо?

– Я буду ждать!

Обязательно буду ждать. Еще и письмо ей отправлю, а то вдруг она забудет.

Кэм сказала, что приедет в двенадцать. А она не самый пунктуальный человек, может и в десять минут первого явиться. Или в двадцать, или даже в половину. Так почему я тут сижу у окна с самого завтрака?

Ненавижу ждать. Жутко на нервы действует. Ничем невозможно заняться, даже писательством. А я всю неделю ничего не записывала в дневнике, потому что работала над статьей для Кэм. Сейчас все готово, и пусть нескромно самой себя хвалить, но получилось замечательно. Пусть Кэм ее сдаст своему редактору как будто от себя, никто и не догадается. Вообще-то мне бы полагалось получить весь гонорар целиком, но я не жадная. Могу поделиться с Кэм, она же мой друг.

Хлюпик Питер тоже мой друг. Мы с ним всю неделю по ночам натыкались друг на друга на лестнице, с простынями. Обычно просто шептались чуть-чуть и расходились, а вчера ночью я смотрю: сидит на ступеньке, съежился, весь зареванный. Ему кошмар приснился, про бабушку. Надо же, а мне тоже как раз кошмар приснился, про маму, и от этого аллергия разыгралась. Обычно я в такие моменты стараюсь держаться подальше от всех, а то дурень какой-нибудь еще подумает, что у меня глаза красные и насморк, потому что я плакала. А я никогда не плачу.

Но я знала, что Питер меня дразнить не будет. Села рядом с ним на ступеньку, чувствую – он дрожит. Ну, я его обняла и сказала, что он, может быть, мой самый-самый лучший друг.

Он сейчас ко мне подошел, зовет играть в «виселицу». Ладно, поиграю с ним. Может, время быстрей пройдет.

Ну вот, только начали, я уже выигрывала, и тут Илень-Мигрень явилась. Очередного ребенка привезла и желает заодно поговорить с Питером.

– Ну извини, Илень! Сейчас я с ним разговариваю.

– Тише, Трейси, тише.

– Я тихо, не волнуйся.

Илень на меня оскалилась. Такая улыбка означает, что ей вообще-то хочется дать мне по уху, но она будет терпеливой, потому что у меня было трудное детство и мне простительно.

– Я понимаю, Трейси, ты разволновалась, потому что эта писательница приедет с тобой погулять. Дженни мне рассказывала. Какой чудесный подарок для тебя!

– Ага, и для нее тоже чудесный подарок. Я за нее написала статью.

– А у меня сегодня есть подарок для нашего Питера!

Илень загнала Хлюпика Питера в уголок и принялась что-то ему втолковывать.

Она до сих пор с ним разговаривает. Почти шепчет, но когда надо, у меня вырастают большущие уши. Илень рассказывает про каких-то пожилых супругов. Им одиноко, потому что их дети уже выросли, и вот они ищут приемного ребенка. Мальчика. Может быть, совсем такого, как Питер.

Вот оно, значит, как. Малыш Пити обретет семью, и будут они жить долго и счастливо.

Это же хорошо? Мой лучший друг будет – счастлив.

Нет, это очень плохо, потому что его заберут из детдома и он больше не сможет со мной дружить.

Так нечестно! Он у нас недавно совсем, а я уже сто лет здесь живу, и никто меня в семью взять не хочет.

Да ладно, кому нужны эти пожилые приемные родители! Они небось уже совсем дряхлые. И сварливые. И строгие. Они не носят джинсы и не пишут смешные письма, и они не поведут Питера в «Макдоналдс».

Ну скорей бы Кэм приехала! Хотя сейчас еще рано. Тупо это – сидеть вот так у окна. И ждать.

Жюстина торчит у меня за спиной. Наверное, папу своего дожидается. Надеюсь, она ему не расскажет про несчастный случай с Микки-Маусом. А то вдруг ее папа меня побьет? Хотя будильник уже починили. Дженни его отнесла в мастерскую, там все исправили. Я даже рада, что Микки опять бегает по кругу, тик-так, тик-так. Жюстина заметила, что я на него смотрю, и как пихнет, чуть с ног не сбила. Говорит, если я до ее будильника еще раз хоть пальцем дотронусь, она меня поколотит. Честное слово, так и сказала! У меня кулаки сами собой сжались, и я чуть ей не врезала – пусть не смеет так разговаривать с Трейси Бикер! Но тут я вспомнила про «Макдоналдс». Дженни на меня и так сердится, а если я еще и подерусь с Жюстиной, вдруг Дженни меня не отпустит с Кэм.

Поэтому я сдержалась. Проявила силу воли:

– Ну что ты, Жюстина! Неужели нельзя решить спор мирным путем?

А Жюстина не оценила мою выдержку. Подумала, что я струсила.

– Трусиха, трусиха! – шипит она у меня за спиной. – Трейси Бикер струсила!

Не буду обращать на нее внимания. Буду просто сидеть у окна и писать в дневнике. И ждать. Уже недолго осталось. А кажется, будто целая вечность.

Я раньше так сидела, когда маму ждала. Ну когда она приедет? Мне сегодня такой ужасный сон о ней приснился. Мы с Кэм сидели в «Макдоналдсе», так весело было, а потом я посмотрела на часы, вижу – уже второй час, и вдруг меня как ударило: я вспомнила, что мама должна была в час приехать и повести меня обедать. Я так испугалась!

Бросилась скорее в детдом, думаю – может, успею. Вскочила в автобус, а меня выгнали, потому что у меня денег на билет не хватило. Тут я налетела на тетю Пегги, и она за мной погналась, чтобы отшлепать, а тут Жюли с Тедом ставят мне подножки, а Жюстина столкнула меня в реку, а я плавать не умела и стала тонуть… И тут я проснулась, а в кровати мокро.

Ну знаю я, что это просто сон такой дурацкий. А вдруг он вещий?! Что, если мама правда сегодня приедет, а я уйду с Кэм и ее пропущу?

Надо поговорить с Илень.

Поговорила. Вроде того.

– Илень, можно тебя на минуточку? – спросила я.

– Подожди, Трейси, видишь – я разговариваю с Питером.

– Ты уже давно с ним разговариваешь. Сколько можно? Ты не только его соцработник, мой тоже. Пожалуйста, подойди на минуточку! Мне надо у тебя спросить что-то очень важное.