Читать книгу "До встречи в СССР! Империя Добра - Сергей Кремлев"

К КОНЦУ XIX века границы России сложились практически окончательно, и именно сложились , хотя за многие территории внутри этих границ порой веками шла вооружённая борьба. Но экспансионизм как последовательная политика, как стремление получить столько, сколько может обеспечить военная мощь в данный , текущий, сиюминутный момент, России не был свойствен никогда.

Мы приходили в Пруссию, в Берлин в Семилетней войне и сами уходили оттуда.

Мы прошли всю Европу до Парижа в походе 1813–1814 годов и прошли её вновь, от Парижа до Петербурга, возвращаясь домой.

Мы пришли в революционную Европу в 1848 году с охранительными целями, но опять-таки ушли без материальных приобретений.

В русско-турецких войнах XIX века мы освобождали целые страны и народы, но плодами, в том числе и территориальными, даже этих побед пользовались чаще другие, чем мы.

Иногда мы уходили даже оттуда, откуда уходить нам не следовало бы — из Северной Америки. Геополитически приобретение Аляски и Алеутских островов было для России полностью оправданным. И если уж эти земли не населяли народы, способные создать собственное государство, то лишь одна великая мировая держава могла претендовать на них по справедливости — Россия! Однако Россия уступила и здесь. И это хорошо показывает — когда Русское Добро уступает и теряет потенциал действия, это автоматически усиливает в мире силу Зла.

Кавказские войны Россия вела не за Кавказ, ибо Грузия и Армения пришли под руку России добровольно и только так могли выжить в прямом смысле этого слова (полтора миллиона турецких армян Турция не постеснялась вырезать уже в ХХ веке!). На Кавказе пришлось воевать в основном с горцами, подстрекаемыми извне. Что же касается Средней Азии, то просто напомню, что, например, Маркс однозначно оценивал миссию России в Средней Азии как прогрессивную и цивилизаторскую.

Естественные границы великого государства простираются или до мощных естественных преград — рек, морей, гор, или до того места, откуда начинаются другой быт, другой язык, способные существовать автономно, не подпадая под чужое верховное влияние. В этом смысле Россия распространилась лишь до своих естественных границ, и не более того! И если сравнить в каждый отдельно взятый исторический период XIX века Россию и другие мировые державы, то можно уверенно заявить, что только Россия — одна из всех — и тогда была территорией Добра.

В грех чисто империалистической экспансии Россия впала только на Дальнем Востоке, ввязавшись в авантюру Русско-японской войны. Но как раз её неуспех лишний раз показал, что действия в стиле сил Зла России противопоказаны! Впрочем, на том же Дальнем Востоке Россия долгое время не претендовала на тот естественный океанский барьер, который геополитически может быть только русским, — на Курильские острова.

Да, можно без малейшей натяжки утверждать, что вести войны Россия была вынуждена , а вот стремление к миру и стабильности было для неё глубоко естественным, органически ей свойственным .

Иногда суть вещей обнажается вдруг независимо от желания окружающих. В 1894 году скончался император Александр III. Я не могу восхищаться этим русским монархом уже потому, что он недальновидно заложил основы переориентации России от союза с Германией на союз с Францией и продолжил губительную для России политику неосмотрительных и избыточных внешних долгов. Однако не могу не привести оценку внешней политики царствования Александра III Василием Осиповичем Ключевским:

…

«Он одержал победу в области, где всего труднее достаются победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению, покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества… и сделал это так тихо и молчаливо, что только теперь, когда его нет, Европа поняла, чем он был для нее».

И Европа — хотя бы на миг — это поняла! Вчитаемся в выдержки из тогдашних европейских газет…

…

Националь Цайтунг : «Основным принципом внешней политики русского царя было поддержание мира».

Таймс : «Александр III решил сохранить мир России и Европы до тех пор, пока от этого не пострадают достоинство и интересы его народа… Счастливо человечество и русский народ, что император Александр III крепко держался идеи всеобщего мира и считал осуществление этой идеи своей первой и наибольшей обязанностью».

Кёльнише Цайтунг : «Могущественнейший монарх, который мог мановением руки двинуть громадные полчища прекрасно вооруженной армии, направлял эту силу к поддержанию мира, и не раз своим авторитетом он сдерживал воинственные порывы некоторых из европейских государств».

Пэлл-Мэлл Газетт : «Желание императора Александра III было — «не быть великим государем, но правителем великого народа, царствование которого не было бы запятнано войною». Он желал мира, но не ценой национальной чести и интересов своего народа».

Дэйли Телеграф : «Кто знает, какие перемены будут после кончины императора? <…> Смерть Александра III, хотя и ожиданная — ужасная катастрофа».

Здесь всё говорит само за себя. Конечно, в некрологах плохого не пишут, но такое чуть ли не текстуальное единодушие — это свидетельство того, что газеты не отделывались дежурными высокими фразами, а писали о том, что было в действительности. И писали то, что никогда они не писали ни до, ни после о любом другом из европейских монархов.

ЧЕРЕЗ четыре года после смерти Александра — 24 августа 1898 года российский министр иностранных дел Муравьев вручил меморандум всем аккредитованным в Петербурге иностранным дипломатическим представителям. Россия предлагала начать изыскание «на путях международной дискуссии наиболее действенных средств к тому, чтобы обеспечить всем народам блага действительного и прочного мира, и прежде всего — положить конец прогрессирующему развитию вооружений». Русское правительство предлагало также созвать для этого конференцию.

Инициативу России обычно объясняют наметившимся нашим отставанием в вооружениях, но как ни смотри, а Россия предлагала вначале заморозить, а потом и сократить военные бюджеты и вооружённые силы во имя будущего всеобщего разоружения и, соответственно, — вечного мира.

В преддверии нового века просто осмеять эту идею, да ещё выдвинутую чуть ли не лично российским императором Николаем II, уже никто не решался. В 1899 году в Гааге была проведена всемирная конференция с участием 27 государств мира (не были тогда представлены страны Центральной и Южной Америки, которые участвовали во второй конференции 1907 года).

Да, через семь лет после 2-й Гаагской конференции началась Первая мировая война с участием России. Но лишь Россия — пусть и заведомо безнадёжно — официально пыталась перевести человечество с путей подготовки войны на путь обеспечения мира.

От праславянских Кузнецов-змееборцев до Гаагской мирной конференции 1899 года эта линия была в поведении России выдержана с такой последовательностью, что выделяла нас из общего ряда народов и государств решительно и уникально.