Читать книгу "На диете - Сьюзен Сассман"

– Тебя. Какая-то женщина. Фрэнклин чуть ли не танцующим шагом скользнул к телефону. Или мне померещилось?

– Алло? Ах, мисс Пембрук, добрый вечер. Вот как? Ах-ах-ах, мисс Пембрук?

–О нет, даже и не думайте тревожиться о расходах. Деньги – не проблема.

Очередное поразительное открытие. Чтобы Фрэнклин не тревожился о расходах? У нас есть все, что только душе угодно, но ему мало. Он обожает дорогие машины, шикарную одежду и фешенебельное жилье, но его щедрость никогда не простиралась дальше показных трат. Едва дело доходит до вещей не столь престижных, как в нем просыпается Гобсек на пару с дядюшкой Скруджем. Он кичится своим богатством и в то же время боится снова впасть в нищету.

В столовой повисло угрюмое молчание, только Фрэнклин журчал, прижав к уху телефонную трубку.

Сигарету!

Сигареты нет. И уже не позвонить Саре-Джейн, забившись в какой-нибудь укромный угол. Оставалось одно – схватить хвостик сельдерея с тарелки Джейсона и мрачно грызть эту гадость.

– Придется ненадолго отлучиться в избирательный центр, – сказал он, оторвавшись наконец от телефона.

– Вот как? Кстати, кто звонил?

– Эшли Пембрук. Новый заместитель по связям с общественностью, ее нашел Розенталь. Нам необходимо кое-что обсудить.

– Отлично! Я с тобой, помогу с записями.

– Не стоит, я ненадолго.

– Наверняка надо надписать и заклеить тонны конвертов. Напечатать что-нибудь...

Он выдержал паузу, качаясь с носков на пятки, и смерил меня испытующим взглядом.

– Ты вроде бы ненавидела политику...

– При чем здесь ненависть? Я всего лишь равнодушна к политике. Просто подумываю о каком-нибудь занятии вне дома, мне бы пошло на пользу...

– Здравая мысль, – сдержанно одобрил Фрэнклин. – Что-нибудь на общественных началах – мыть полы в больнице, разносить заказы инвалидам. У меня сотрудников больше чем достаточно. Кроме того, не думаю, что заклеивание конвертов в мягком кресле – именно то, что тебе сейчас нужно.

Вызванная звонком София вихрем скатилась с лестницы, грохоча каблуками. Да, в положении супруги будущего сенатора есть по крайней мере один плюс. Не приходится возиться с грязной посудой.

Из спальни Фрэнклин появился в кожаном пиджаке. Это одна из его “особых” вещей.

– И по какому случаю? – словно бы невзначай обронила я.

– Что? А, ты про пиджак... – Фрэнклин хмыкнул, пожимая плечами и любовно оглядывая свое отражение в стеклянной кухонной двери. Открыл шкаф и сам удивился: за каким чертом на вешалке четыре года болтается отличная вещь, которую я и трех раз не надевал? И представь, впервые в жизни не нашелся что ответить!

Он направился к двери.

– Подожди.

Фрэнклин остановился. Я набросила на плечи жакет и сгребла с подзеркального столика сумочку.

– Подбросишь меня до аптеки.

– Я думал, ты хочешь прогуляться пешком.

– Прогуляюсь на обратном пути. Надо кое-что купить.

Таблетки для похудения были выставлены в дальнем конце аптеки – точнее, втиснуты между пачками гигиенических салфеток и одноразовыми спринцовками. Бедные толстяки, везде-то их теснят. В помещении не было ни души, только кассир скучал у входа. Я неприкаянно помыкалась у шкафчика с пластиковыми банками, попыталась издали вчитаться в этикетки, но все показались совершенно одинаковыми.

Вскоре, однако, в аптеку ввалилась толпа озабоченных молчаливых людей. Очевидно, на ближайшую станцию прибыла электричка из центра и усталые трудяги спешили по дороге домой нахватать сигарет, батареек, журналов и прочей ерунды.

Я набралась решимости и под шумок пробралась к шкафу с таблетками. Грызло чувство собственной неполноценности: казалось, все прочее человечество разом сделалось стройным, элегантным, уверенным в себе и только я утратила право называться человеческим существом. Свалиться с вершины красоты и привычного успеха прямо на копчик оказалось болезненно и ничуть не смешно. Я пыталась подтрунивать над своими терзаниями, но вместо жизнерадостного смеха все чаще выходил какой-то жалкий скулеж.

Улучив момент, когда схлынет волна покупателей, я смахнула с полки первую попавшуюся упаковку таблеток, запрятала ее между “Вог” и “Космополитен” и как ни в чем не бывало двинулась к кассе.

Прилавок из мутной пластмассы, похоже, расколошматили и кое-как укрепили скотчем еще в доисторические времена. Как водится, он сплошь был уставлен коробочками с грошовыми “чупа-чупсами”, жвачкой, ядовито-розовыми съедобными змеями и прочей дрянью. Вот только пропали, точно и не было никогда, крохотные пузыречки с настойкой рвотного корня.

Тут же припомнился недавний скандал. Оказалось, что худосочные старшеклассницы едва ли не поголовно лакают это дерьмо, переев пиццы. Общественность, ясное дело, подняла жуткий вой, и родительский комитет пригрозил аптекарю бойкотом. С тех пор лакомство юных анорексичек бесследно исчезло из продажи. Бедные. Как им теперь уберечь от жировых отложений свои тощие ляжки?

На месте тошнотных склянок теперь разместился лоток с манящими коробочками в серебряных обертках. Шоколадные пирамидки! Я застыла, пожирая их голодным взглядом. Шутник аптекарь подменил рвотное воплощением пищевого соблазна!

Сказочные шоколадки, словно машина времени, перебросили меня в ту аптеку, мимо которой мы с Сарой-Джейн ежедневно пробегали по пути из школы. И всякий раз заскакивали за маленькой упаковкой пирамидок. Как было классно смаковать их на ходу, запивая шипящей колой!

“Даже вкуснее, чем в детстве!” – заверяла надпись на желтой бумажной ленточке. “Настоящие шоколадные пирамидки!” – вопили буквы на крышке. Эти нынешние вроде бы тоньше и меньше прежних... Я вытащила из контейнера коробочку, взвесила на ладони. Тут же навалились вкусовые галлюцинации двадцатилетней давности, и моей измочаленной силе воли пришел конец.

– Прекрасно помню, что такое настоящие пирамидки, – сообщила я толстому кассиру.

Он оторвался от “Пентхауза” и вытер нос рукавом. Ну и манеры у этого человека...

Я потрясла перед ним серебристой коробочкой:

– Прежде “Настоящая пирамидка” была увесистой, из первоклассного горького шоколада... (Черт, полон рот слюны!)А обертка из плотной серебряной фольги снималась снизу вверх.

Я нетерпеливо поскребла коробку, но какой-то урод намертво запаял ее в полиэтилен.

– Внутри вся была набита орехами...

Яростно рванув полиэтилен зубами, я добралась до вожделенной коробочки и ободрала с нее никчемную блестящую шелуху. Под крышкой обнаружились всего четыре конфетки, каждая в отдельном гнезде.

– И это они называют настоящими пирамидками?! Правда, дерьмо? Орехов мало, макушку обрубили. Вышла какая-то ублюдочная шоколадная медаль!