Читать книгу "Отдаленные последствия. Иракская сага - Данил Корецкий"

— Морпехи! Кто чувствует себя плохо, сделайте шаг вперед!

Никто не вышел, понятное дело, даже Смит, у которого до сих пор в голове стучал перфоратор и постоянно тянуло блевать. Что такое головная боль для морпеха? Какой морпех сознается в том, что у него кружится голова и тошнит? То-то и оно. Правда, сразу после построения Мако велел интендант-сержанту раздать каждому бойцу по четыре унции виски. Руни что-то смекнул, сделал страшные глаза и заткнулся.

Но самая неприятность заключалась в том, что из-за всех этих остановок и задержек взвод прибыл на отметку 55 на два часа позже запланированного срока. Да и насчет самой отметки 55 не было никакой уверенности — высчитывали-то ее по обычной бумажной карте, так как связь со спутниками навигации и наведения пропала. То есть совсем пропала, как ножом отрезало. Попутно выяснилось, что связи нет ни с десантниками в Аль-Бааре, ни с дивизионной рубкой, находящейся на пути в Фаллуджу, ни с Багдадом, где вторую неделю полощет ближневосточный эфир мощная штабная станция…

Уборщик

Отец Игнасий вошел в келью, закрыл дверь и вогнал в щель между коробкой и полотном маленький деревянный клин. Кельи не положено было запирать, здесь не было замков, засовов и даже щеколд, но иногда дело требовало некоторой уединенности от любопытных глаз.

Он обошел ложе, представлявшее собой низкий, грубо сколоченный помост, покрытый рогожей, наклонился и выдвинул из-под него большой, обитый железом ларец. Многие из братьев-доминиканцев все бы отдали, чтобы заглянуть внутрь знаменитого ларца отца Игнасия, где тот, согласно молве, хранил улики и вещественные доказательства против ведунов и некромантов, столь обильно расплодившихся в последнее время. Кости и когти драконов, клыки оборотней, русалочьи хвосты, даже могущественные бесы, заключенные в древних сосудах — какими только сокровищами молва не наполняла это скромное вместилище!

Однако ларец был пуст. Почти пуст. Отец Игнасий омыл руки в чаше со святой водой и только потом поднял тяжелую крышку. Он извлек оттуда небольшой и странный предмет, описать который человек Средневековья вряд ли смог бы. Маленький прямоугольный корпус из неизвестного материала — не дерево и не железо, — с надписями на незнакомом языке, крохотное, меньше фаланги детского пальца, окошко из темного стекла, а также тянущиеся из корпуса тонкие нити, словно бы сделанные из воловьих жил с каплевидными наростами на концах… И крошечная выпуклость, подобная бородавке правильной округлой формы.

Хмурясь и потея от волнения, монах вдел в уши каплевидные наросты — и осторожно нажал на «бородавку». Окошко засветилось голубым светом, там заплясали темные письмена, а в уши полилась дивная, неземная музыка, одновременно высокая, чистая и — животная, сладострастная, возбуждающая. Вот так дьявол ловит невинные души в свои страшные сети! Отец Игнасий стоял некоторое время неподвижно, внимая пению, потом решительно выдернул нити. Просто не укладывалось в голове. Если бы ему рассказали об этом волшебном устройстве, он никогда бы не поверил, поскольку глупым сказкам не место в этом мире — это отец Игнасий знал наверняка. Но вот он держит его в руках, он его осязает, видит своими глазами и слышит своими ушами. А ведь кроме этого устройства есть и другие…

Вот. Он достал еще одну вещицу. Коробка из плотного пергамента или бумаги. Она сильно пострадала от воды, покорежилась, но письмена на ней не смылись. Внутри коробки — трубочки, наполненные неведомым зельем, от которого исходит запах, в чем-то сходный с пением того волшебного устройства, — приятность и омерзение.

Или вот это устройство. Оно побольше размером, и окошко здесь пошире, и «бородавки», «бородавки»… множество блестящих «бородавок». Отец Игнасий нажал на одну из них — окошко вспыхнуло ярким светом. Недоверчиво прищурив глаза, он смотрел на мигающие буквы: «Введите PIN-код», силясь проникнуть в смысл этого послания. Потом окошко погасло. Некоторое время отец Игнасий продолжал сидеть неподвижно.

Потом он вздохнул, сотворил краткую молитву. Придвинув ближе чашу со святой водой, он один за другим опустил в нее эти странные предметы. И стал смотреть, что получится.

Ирак. Усиленный взвод на марше

— «Балтимор» вызывает «Хьюстон»… «Балтимор» на связи!.. «Хьюстон», как слышите? — монотонно повторял радист. Он прижимал к голове наушники, боясь пропустить малейший звук. — «Хьюстон», «Хьюстон»!.. Вызывает «Балтимор»! Как слышите?.. — Он повернулся к командиру: — Глухая вата, сэр!.. Ни шороха!

Капитан Маккойн, который в силу сложившихся обстоятельств был вынужден пересесть в штабную машину, сказал ему просто и доходчиво:

— Свяжись с этим чертовым «Хьюстоном»! Вызывай дальше!

За окнами тянулся однообразный унылый пейзаж, который в последние часы стал еще более унылым и однообразным. Финиковые пальмы, которыми была обсажена обочина, теперь исчезли, остались только глина, песок да сероватая растительность, слегка похожая на нашу пижму.

— А разве обед вашим распорядком не предусмотрен? — вопрошал с заднего сиденья Макфлай, обращаясь к капитану. Кажется, этот толстяк был единственным человеком во взводе, каким-то чудом сохранившим аппетит.

Он подождал ответа, не дождался, хмыкнул, потом схватил сидящего рядом Гроха за рукав рубашки — Грох заметно вздрогнул и громко воззвал к нему:

— Я, конечно, извиняюсь, герр профессор, но мне говорили, что в корпусе морской пехоты даже на передовую обед всегда доставляют вовремя. Есть такая особенность у этого рода войск!..

Профессор по возможности отклонился от него и осторожно кивнул.

— К тому же, уважаемый коллега Грох, я страдаю язвой двенадцатиперстной кишки! Мне прописан строжайший режим!

— Язву можно вылечить голоданием, — оживился Чжоу. Он был фанатом нетрадиционной медицины. — Если хотите, я распишу вам методику…

Кенгуру вышел из полудремы.

— Извините, Люк, а геморрой нельзя вылечить по этой методике? — вполне серьезно поинтересовался он.

— Голоданием? Не знаю. А вот иглоукалыванием — наверняка…

— «Балтимор» вызывает «Хьюстон», как слышите?.. «Балтимор» на связи!.. «Хьюстон», как слышите? — бубнил радист.

Радист повернулся, взглядом спросил капитана Маккойна: вызывать дальше?

— Узнайте, что там у Палмана, — сказал Маккойн.

В танке была своя коротковолновая станция и свои позывные для связи с Аль-Бааром — на тот случай, если дело дрянь и штабная машина окажется уничтожена.

Радист вызвал Палмана по местной связи. Местная связь работала, но Палман ничем их не порадовал. Он пробовал связаться с базами в Насирии и Самаве, потом просто вслепую прошелся по всем частотам: УКВ, ДВ, СВ. Эфир оказался чист, как в первый день мироздания, даже развлекательные и новостные станции не пробивались.

— Это из-за бури? — спросил Маккойн у радиста.

— Не знаю, — сказал тот. — Атмосферные помехи действительно создают шум…

— А шума нет, — кивнул Маккойн и перевел взгляд на небольшой, размером с книгу, стальной корпус станции, закрепленный над перчаточным ящиком. Потом посмотрел в окно. — И бури тоже нет.