Читать книгу "Утраченная невинность - Карен Миллер"

— Ты что, оглох? — закричал Гар. — Я на это не пойду! У меня есть Главный маг!

— Нет, Гар! Все, что у вас есть, это комок кровоточащей плоти, собранный из отдельных кусков с помощью ниток, зажимов и молитв, и вы не сможете…

— Довольно! — с болью воскликнул Гар. Рука взлетела, пальцы сжались в кулак — и вся комната наполнилась яростной, бушующей энергией.

Эшер ощутил удар магии. Невидимая сила оторвала его от пола и бросила, словно пучок щепок для растопки камина. Пролетев несколько ярдов, он ударился о кровать. Сила снова подхватила его и припечатала к стене. Беспомощный, он мешком свалился на ковер. Все синяки, все раны на теле проснулись и завопили, моля о милосердии. Оглушенный, Эшер лежал, а из носа и рта теплыми струйками стекала кровь. В воздухе почему-то пахло паленым. Боль постепенно вытеснялась страхом.

Мертвенно-бледный, неподвижный, как каменное изваяние, Гар смотрел на него. Потом принц подошел, присел на кровать и склонился над Эшером. Коснулся его окровавленного лица, внимательно посмотрел на свои пальцы, перепачканные кровью.

— Эшер, — выдавил он наконец. — Я…

Эшер поднял руку, и Гар замолчал. Принц встал, прошел по комнате и скрылся в уборной. Оттуда послышался звук воды, льющейся в таз. Скрипнули дверцы шкафа. Принц вышел, неся в руках тазик и кусок мягкой белой ткани. Он подошел вплотную и молча остановился.

Эшер принял таз, тряпку и смыл кровь с лица. Боль постепенно уходила, но страх оставался и медленно перерастал в гнев. Все так же молча он вернул тазик и окровавленную тряпку, поднялся на ноги и прошел мимо Гара к прежнему месту возле окна. Кости стонали. Выглянув из окна на улицу, он увидел всадника, только что подъехавшего к парадным воротам Башни. Подбежавший слуга в ливрее принял у гостя поводья.

Эшер узнал скакуна. И узнал всадника.

— Приехал Пеллен Оррик, — обронил он, не оборачиваясь.

— Эшер…

— Я спущусь вниз и узнаю, что ему нужно, а вы заканчивайте умываться и готовьтесь говорить с людьми. А потом надо съездить в лазарет. Проведать Дурма. Навестить Даррана. Старикашка расплачется, как девчонка, если вы не поохаете над ним, не привезете цветочков и коробочку сладостей.

— Эшер…

Он не хотел оборачиваться. Не доверял себе и своему лицу и не желал, чтобы Гар прочитал на нем что-то.

— Будем считать, что вы в первый и последний раз подняли на меня руку. И договоримся, что если вы сделаете это еще раз — с помощью магии или без нее, — между нами все кончено.

Голос Гара прозвучал в большой, круглой комнате тихо и покорно:

— Да, Эшер. Мне жаль. Прости.

Теперь он решил повернуться к принцу лицом. Долго смотрел на Гара и понял — раскаяние искреннее. Эшер кивнул.

— Вы пережили большое горе.

— Это не слова прощения.

Он не собирался спорить. О случившемся хотелось забыть, забыть, что этот Гар, маг Гар, уже не тот человек, с которым он встретился и подружился на ярмарке в Доране целую вечность назад. Что этот человек — без двух минут король, что ему ничего не стоит убить взмахом руки.

— Что передать Оррику?

Гар покачал головой. По его глазам было видно, что он все понимает и, пусть неохотно, признает свою вину.

— Нет. Ничего.

— Хорошо, — ответил Эшер и направился к выходу.

— Эшер!

Он замедлил шаг, остановился в ожидании.

— Я подумаю о том, что ты сказал. Насчет Дурма. И Конройда Джарралта.

— Хорошо.

— И мне действительно жаль. Клянусь, это никогда не повторится.

Эшер кивнул и вышел.

* * *

Пеллен Оррик ждал, поднявшись до середины лестницы, ведущей к главному входу в Башню. Как всегда невозмутимый и спокойный, он заглянул в глаза Эшеру и спросил:

— У тебя все нормально?

— Конечно, — ответил Эшер, не отводя взгляда. — Есть причины ожидать иного?

— Нет, — сказал Оррик после секундного замешательства. — Не считая очевидных причин. — Подтянутый, в идеальной, без единой морщинки форме, он выглядел тем не менее усталым и походил на человека, страдающего сердечным недугом. — Подняли всех на рассвете. Благополучно и без всяких происшествий. Холз повез их прямиком во дворец. В лазарет.

Ему пришлось напрячься, чтобы отогнать назойливо лезущий в голову образ. Красная кровь, белые кости и ползающие по ним черные мухи.

— И никаких следов Мэтчера, так?

— К сожалению.

Эшер знал ответ еще до того, как Оррик произнес эти слова. Но все равно спросил:

— Ну, что дальше?

Оррик пожал плечами.

— Подождем результатов осмотра тел. Мы — то есть Холз, я и мои люди — спустились в пропасть еще до того, как их подняли. Мы искали следы злого умысла. Любые улики, позволяющие предположить, что некто каким-то образом направил карету в пропасть, будь то с помощью магии или без нее. Мы ничего не нашли.

— Это хорошо. Верно?

Оррик снова пожал плечами.

— Кто знает. Людям нужны объяснения, Эшер. Такова их природа.

— Думаю, ты прав. Говоришь, Никс сейчас осматривает тела?

— Никс вместе с Холзом.

— И что, они действительно могут определить, применялась магия или нет?

— Холз считает, что да, — ответил Оррик и немного помолчал, рассматривая верхушки деревьев так, словно надеялся найти злоумышленников именно там.

Может быть, закон был для Пеллена Оррика всем. Смыслом жизни и источником существования.

— Всю ночь бодрствовал. Хороший человек. Святой. Если не верить ему и Никсу, то и верить больше некому.

— Полагаешь, найдут что-нибудь?

— Нет, — прямо ответил Оррик и скривился. — Борн был великий король. Все его любили и почитали. Королеву боготворили. Принцессу Фейн уважали и принимали как наследницу Заклинателя Погоды. В Луре нет никого, кто желал бы им смерти.

Эшер искоса посмотрел на Оррика.

— Есть… Гар.

— Что?

— Только не говори, что сам об этом не думал, капитан. Гар теперь и сам владеет собственной магией. Вдруг он решил, что станет лучшим Заклинателем Погоды, чем сестра? А с помощью магии можно было избежать передряг, связанных с расколом.

Пеллен Оррик отступил на шаг и посмотрел на него со смешанным выражением недоверия и ужаса.

— Эшер, ты серьезно? Ты действительно пытаешься убедить меня в том, что в трагедии виноват его высочество? Ты в это веришь? Не забывай — Главный маг и принц выжили только благодаря милости Барлы!

— А если так и было задумано?