Читать книгу "Ради милости короля - Элизабет Чедвик"

Он прокашлялся:

– Я второй сын, но с неплохими видами на будущее и высоким положением при дворе. Моя семья обладает влиянием в Восточной Англии. Полагаю, мы могли бы составить хорошую пару. Ваша сила духа достойна восхищения, и мне кажется, что мы поладим.

Гундреда закашлялась, чтобы не засмеяться, поскольку знала, что не сможет остановиться, и не хотела показаться сумасшедшей.

– С какой стати мне выходить замуж во второй раз? – спросила она. – Одного более чем достаточно.

– Потому что это поможет вам выдержать бурю, – ответил де Гланвиль. – Мне будет гораздо легче отстаивать ваши права в роли мужа. Вам не позволят оставаться вдовой. Кто-нибудь попросит у короля вашей руки, и этот человек может оказаться из того же теста, что и ваш бывший муж. Здесь много подобных охотников, но я не из их числа.

Гундреда с подозрением разглядывала его.

– А в чем состоит ваша выгода? – спросила она. – Никто не женится, не видя преимуществ для себя.

– Разумеется. Вашим приданым станут земли в Восточной Англии и родство с графами Уориками. Если я смогу отсудить земли вашего мужа, кто знает, что еще мы сможем приобрести?

– Откуда мне знать, что вам можно доверять? – выгнула брови Гундреда.

– Вы не можете этого знать, – откровенно ответил де Гланвиль, – но это касается и любого другого. Если у меня будет законный интерес в приобретении поместий для вашего сына, я буду лучше печься и о вашей выгоде.

– Я вышла из возраста деторождения и не смогу подарить вам наследников.

– Это не важно. Я младший сын, мои братья продолжат наш род.

– А если я откажу?

Де Гланвиль чуть улыбнулся:

– И тем не менее попытаться стоило… – Он помедлил. – Простите мою дерзость… У вас чудесные глаза.

Вопреки здравому смыслу вопреки холодным доводам рассудка его последние слова укрепили графиню в принятом решении, подобно тому как металлическая сетка укрепляет дорогое стекло в окне. Еще ни один мужчина не говорил ей подобного. Гуго скорее избил бы ее, чем произнес комплимент. Гундреда чувствовала, как жар приливает к щекам, словно она была глупой мечтательной девчонкой.

– Мне необходимо подумать, – произнесла она, сознавая, что укрепления пали.

– Конечно, но я надеюсь, вы окажете мне честь.

Он ушел, степенно поклонившись. Стоя в тесной пыльной комнате, Гундреда ощутила, как слезы текут по лицу.

– Графиня? – обеспокоенно спросила горничная.

Гундреда вытерла лицо манжетой.

– Я передумала, – сказала она. – Разыщи прачку и верни ей сорочку. Пусть отстирает ее до снежной белизны и обязательно зашьет дырку.

Глава 6

Винчестер, август 1177 года

Устроившись на согретой солнцем скамейке в углу двора, Ида достала вышивку из корзинки с шитьем. Она трудилась над подушечкой для ног. Ида задумала узор из листьев папоротника и крошечных алых первоцветов. В одном углу она вышила маленького зайца-русака, выглядывающего из листвы, в другом – преследующую добычу гончую, и результат ее радовал. Рядом сидела Года, подшивая сорочку.

Генрих был прикован к спальне, страдая от гнойника на ноге. Несколько лет назад конь тамплиера лягнул его в бедро, повредив кость, и время от времени старая рана воспалялась и наливалась гноем. Врач наказал ему отдыхать, настаивая, что на ногу необходимо ставить припарки, возложив ее на подушки для облегчения выпуска жидкости. Генрих собирался отплыть в Нормандию, чтобы уладить неотложные дела, но до своего выздоровления был вынужден оставаться в Винчестере, а потому был не только нездоров, но и сварлив. Он не был склонен к постельным утехам, чему Ида радовалась, но ее могли в любой момент вызвать, чтобы поправить скамеечку для ног, взбить подушки, спеть или просто посидеть в его спальне. Пока, однако, она была вольна греться на солнце и наслаждаться шитьем.

Заслышав стук копыт, Ида оторвалась от работы и увидела, как Роджер Биго с несколькими спутниками рысью въезжает во двор. Молодой мужчина грациозно и ловко соскочил с лошади, и у нее участилось дыхание, когда он засмеялся словам товарища. При дворе Ида редко видела Роджера в беззаботном настроении, – надо же, он умеет улыбаться. Его лицо светилось воодушевлением, он уверенно и твердо провел руками по шее, груди и плечам скакуна. Наблюдая и слушая, Ида поняла, что серый Роджеру не принадлежит, но он испытывает коня для одного из товарищей, и вся группа доверяет его суждению. Роджер поднял переднюю ногу серого, осматривая копыто, затем, сосредоточенно нахмурившись, отступил, чтобы осмотреть скакуна целиком.

– Надеюсь, милорд Биго обернется, прежде чем дыра, которую вы сверлите в его спине, станет заметна всем. – В голосе Годы прозвучало предупреждение.

Ида виновато перевела взгляд на шитье:

– Не понимаю, о чем вы.

– Всякий раз, когда он появляется, вы глядите на него, как голодный на пищу, – покачала головой Года.

– Вовсе нет! – пришла в ужас Ида.

– Возможно, я немного преувеличиваю, но в вашем взгляде чувствуется голод, даже если вы это отрицаете.

Ида закусила нижнюю губу и промолчала, потому что спорить было бессмысленно. Она действительно находила Роджера Биго привлекательным.

– Впрочем, – продолжила служанка, – полагаю, вы в безопасности, поскольку он из тех мужчин, которые не замечают, что творится у них под носом, когда дело касается женщин… или не хотят замечать. Он не обращает внимания на придворных дам, вне зависимости от их положения.

Это правда, подумала Ида, вдевая новую нить в ушко иглы. Роджер Биго, как правило, лишь тихо, со стороны, наблюдает за вечерними развлечениями, изредка с осторожностью присоединяясь. Вот почему она так поразилась, увидев его сейчас в родной стихии. Ида не без лукавства задумалась, что Роджер станет делать, если она попытается с ним заговорить. Разумеется, это будет опасной игрой…

– Но этот его брат… – содрогнулась Года. – Хорошо, что он покинул двор.

Ида поморщилась. Старший сын Гундреды уже приобрел среди придворных дам репутацию человека невоспитанного. Годьерна сказала, что он похож на своего отца, старого графа Норфолка, который тоже был грубияном, вечно ожидал, что все будут потакать его прихотям и порокам, и при первой возможности зажимал служанок в углу, чтобы пощипать и потискать их.

Гуон и его брат уехали вскоре после бракосочетания матери с Роджером де Гланвилем. Ида посетила их скромную свадьбу, которая прошла в королевской часовне в Мальборо. Обе стороны казались довольными своим выбором, а сыновья, по-видимому, приняли отчима. Гундреда вернулась в Норфолк, но де Гланвиль остался при дворе, и Ида часто видела, как он разговаривает с другими адвокатами и секретарями или корпит в оконных проемах над пергаментами, сражаясь за спорное наследство жены. Памятуя о мнении Генриха по этому поводу, Ида подозревала, что решение будет вынесено не скоро… если вообще будет вынесено.