Читать книгу "Жизнь после жизни - Кейт Аткинсон"

— Я знаю, — сказала Сильви и начала считать по пальцам. — Герти, Винни, Милли, Нэнси и…

— Беатриса, — подсказала Памела.

— А вас туда звали? — спросила миссис Гловер, поборница приличий.

— Мы дырку в изгороди нашли, — ответила Памела.

— Вот откуда лисицы проклятые шмыгают, — проворчала миссис Гловер, — из рощи прибегают, чертовки.

От таких выражений Сильви нахмурилась, но ничего не сказала, потому что официально всем надлежало сохранять праздничное настроение. Бриджет и миссис Гловер подняли по паре стаканчиков хереса «за мир». Ни Сильви, ни миссис Гловер не проявляли особого ликования. Хью и Иззи еще не вернулись с фронта, и Сильви говорила, что не будет спокойна, пока Хью не появится на пороге. Иззи всю войну водила санитарную машину, но представить такое было трудно. Джордж Гловер проходил «реабилитацию» в каком-то санатории близ Котсуолдса.{17} Миссис Гловер съездила его навестить, но рассказывать об увиденном отказалась — упомянула только, что Джордж уже не тот, что прежде.

— Думаю, никто из них больше не сможет быть самим собой, — сказала Сильви.

Урсула попыталась представить, каково это — не быть Урсулой, но задача оказалась ей не по силам.

Две девушки из Женской земледельческой армии заменили Джорджа на ферме. Обе, уроженки Нортгемптоншира, тянулись к лошадям, и Сильви сказала: если бы знать наперед, что женщин допустят к Самсону и Нельсону, она и сама могла бы претендовать на это место. Девушки несколько раз приходили к ним пить чай и, к негодованию миссис Гловер, сидели на кухне в грязных сапогах.

Когда Бриджет уже надела шляпку, на пороге черного хода появился Кларенс, который, смущаясь, поздоровался с Сильви и миссис Гловер. «Молодые», как называла их миссис Гловер без намека на будущие поздравления, собирались в Лондон, на торжества по случаю победы. От радостного возбуждения у Бриджет голова шла кругом.

— Может, и вы с нами, миссис Гловер? Знатное гулянье будет, точно говорю.

Миссис Гловер, как недовольная корова, закатила глаза. Из-за эпидемии гриппа она «сторонилась толпы». Ее племянник упал замертво прямо на улице: еще за завтраком был как огурчик, а «в полдень отошел». Сильви сказала, что гриппа бояться не надо.

— Жизнь должна идти своим чередом, — утверждала она.

Бриджет с Кларенсом отправились на станцию, а миссис Гловер плеснула себе еще хереса.

— «Знатное гулянье», фу-ты ну-ты, — фыркнула она.

К тому времени, как на кухню в сопровождении верной Трикси прибежал Тедди и сказал, что ужасно хочет есть, а «про обед, наверное, забыли?», меренги, венчающие «королеву пудингов», опали и засохли. Последняя потеря военного времени.

Они решили дождаться возвращения Бриджет, но не выдержали и уснули за вечерним чтением. Памелу очаровала «Страна северного ветра», а Урсула кое-как осиливала «Ветер в ивах».{18} Любимцем ее стал мистер Крот. И чтение, и письмо давались ей на удивление тяжело («Без ученья нет уменья, милая»), поэтому она нередко просила Памелу почитать ей вслух. Обе любили волшебные сказки и собрали целую библиотечку Эндрю Лэнга, всех двенадцати цветов,{19} — рождественские и именинные подарки от Хью. «Прекрасное пленяет навсегда», — повторяла Памела.

Шумное возвращение Бриджет разбудило Урсулу, а та, в свою очередь, растолкала Памелу, и сестры на цыпочках спустились в кухню, где развеселая Бриджет и более трезвый Кларенс порадовали их рассказами о гуляньях: как «народу собралось море» и как радостная толпа до хрипоты требовала «Короля! Короля!» (Бриджет охотно изобразила это в лицах), покуда на балконе Букингемского дворца не появился король.

— А колокола-то, колокола, — подхватил Кларенс, — в жизни такого не слыхивал. Все лондонские колокола разом возвестили мир.

— Прекрасное пленяет навсегда, — сказала Памела.

Свою шляпку, вместе со шляпными булавками, а также верхнюю пуговицу блузы Бриджет потеряла в толпе.

— Такая давка была — меня аж от земли подняли, — захлебывалась она.

— Боже, что за гвалт.

В кухне появилась заспанная и совершенно прелестная Сильви, в ажурной накидке, с длинной растрепанной косой во всю спину. Кларенс вспыхнул и уставился в пол. Приготовив на всех какао, Сильви благосклонно выслушала повторные рассказы Бриджет, но в конце концов новизна этого ночного бдения отступила перед общей сонливостью.

— Завтра как обычно, — сказал Кларенс и отважно чмокнул Бриджет в щеку, прежде чем отправиться к своей матушке.

В общем и целом день выдался необыкновенный.

— Как по-твоему, миссис Гловер очень рассердится, что мы ее не разбудили? — шепотом спросила Сильви, поднимаясь с Памелой наверх.

— Да просто озвереет, — ответила Памела, и они рассмеялись, как заговорщицы, совсем по-женски.

Урсула, вновь заснув, увидела во сне Кларенса и Бриджет. Они бродили по запущенному саду в поисках потерянной шляпки. Кларенс плакал: по здоровой щеке катились настоящие слезы, а на жестяной щеке слезы были нарисованы, как рисуют дождевые капли, сбегающие по нарисованному окну.

Наутро Урсула проснулась в жару, с ломотой во всем теле.

— Красная как рак, — отметила миссис Гловер, которую Сильви призвала для совета.

Бриджет тоже не могла встать с постели.

— Ничего удивительного, — изрекла миссис Гловер, осуждающе сложив руки под пышной, но неаппетитной грудью.

Урсула боялась, что выхаживать ее станет миссис Гловер.

Дыхание Урсулы, резкое и неровное, будто бы загустело в груди. Мир гремел и перекатывался, подобно морю в гигантской раковине. Перед глазами висела приятная дымка. Трикси запрыгнула к ней на кровать и устроилась в ногах; Памела читала вслух «Красную книгу сказок», но слова, начисто лишенные смысла, пролетали мимо. Лицо Памелы то расплывалось, то приобретало четкие контуры. Пришла Сильви и стала пичкать Урсулу бульоном, но жидкость не лезла в горло, и Урсула выплевывала бульон прямо на постель.

По гравию заскрежетали шины, и Сильви сказала Памеле:

— Наверное, это доктор Феллоуз. — А потом, торопливо поднявшись с кровати, добавила: — Посиди с Урсулой, Памми, но Тедди сюда не впускай, поняла?

В доме было тише обычного. Сильви долго не возвращалась, и Памела сказала:

— Сбегаю посмотрю, где мама. Я быстро.

До слуха Урсулы откуда-то доносились ничего не значащие шепоты и крики. Она провалилась в странную, беспокойную дремоту, и тут у ее постели неожиданно возник доктор Феллоуз. Сильви присела на краешек кровати с другой стороны и, взяв Урсулу за руку, сказала:

— У нее вся кожа лиловая. Как у Бриджет.