Читать книгу "Разгром - Виктор Суворов"

4

Обратимся к истории вопроса.

В Первой мировой войне все основные воюющие государства упустили совершенно бесценные шансы на блистательную победу, на быстрый, полный и сокрушительный разгром врага. Война была объявлена, но ни у одной страны не было отмобилизованной армии. На границах столкнулись передовые и прикрывающие части. А главные силы не готовы!

Для германской армии дорога на Париж была открыта. Крепости она могла обойти стороной, а мелкие заслоны смести не заметив. Германская армия могла дойти до Парижа и в первые недели войны, если не в первые дни, его взять. Проблема заключалась только в том, что германская армия не была отмобилизована.

Мобилизацию провели в рекордно короткий срок.

Но всё же это – 17 дней… А в эти дни французы тоже не спали. Они также провели мобилизацию. И вот германская армия готова, но ситуация уже не та. Ситуация кардинально изменилась. Момент упущен.

И у русских был столь же великолепный шанс, и у австрийцев, и у французов. У всех были возможности, и все не сумели ими воспользоваться.

Первая мировая война – это короткий период манёвренных действий, после которого все армии европейских стран были остановлены обоюдным огнём. Армии зарылись в землю, да так четыре года в норах и просидели, нагоняя друг на друга облака ядовитых газов, истребляя друг друга яростными, но бесполезными штыковыми атаками, лавиной артиллерийского огня. Первая мировая война – тупик.

Уже осенью 1914 года генералы всех армий сокрушались: ах, если бы у меня в первый день войны было под рукой больше войск, так я бы… Эх!

Первый урок Первой мировой войны был усвоен многими: не упустить момент! Никогда впредь не допустить раскачки на начальном этапе войны! Надо сделать так, чтобы в первый день будущей войны в руках стратега была бы если не вся отмобилизованная армия (это недостижимый идеал), то по крайней мере достаточные силы для гарантированного захвата стратегической инициативы.

5

Начиная с 1920-х годов печальный опыт начального периода Первой мировой войны был внимательно изучен руководством Красной Армии. Советские теоретики и практики стратегии уделяли первостепенное значение именно самым первым дням и часам грядущей войны. Уж в следующий раз мы момент не упустим!

Бывший полковник Генерального штаба Русской армии Борис Михайлович Шапошников в конце 20-х годов выпустил книгу «Мозг армии». Главная идея изложена в третьей части: не допустить раскачки! Не потерять зря самые судьбоносные, самые первые мгновения войны! Мобилизацию разделить на две части. Первую, тайную часть проводить до войны. Всё, что есть лучшего в стране, ещё до начала боевых действий тайно, прикрываясь учениями и мелкими пограничными конфликтами, призвать в армию, сосредоточить у границ и в самое первое мгновение большой войны нанести противнику удар такой силы, который решит или по меньшей мере предрешит исход всей кампании. Развёрнутая перед войной кадровая армия должна ворваться на территорию противника, и эти действия будут прикрытием всеобщей мобилизации. Теперь можно будет призывать миллионы и по мере готовности вводить в сражения новые дивизии, корпуса и армии…

Весь пафос заключительной части «Мозга армии» – тайно отмобилизовать армию и внезапно ввести в действие её всесокрушающую мощь. Шапошников восстал против любых попыток терять бесценные секунды в начальном периоде.

Книгу Шапошникова по достоинству оценил Сталин. Он полностью разделял взгляды Шапошникова. И это подтверждается всем развитием Красной Армии, особенно начиная с августа 1939 года. Сталин поднял Шапошникова на самые вершины военной власти, назначив его начальником Генерального штаба и присвоив ему звание Маршала Советского Союза. (После Зимней войны в Финляндии Сталин понизил Шапошникова до заместителя наркома обороны по УР, но уже в июле 1941 года вернул на должность начальника Генерального штаба.)

Шапошников возвышался даже и над остальными маршалами. Сталин сделал Шапошникова как бы своим личным советником по вопросам войны. И официально, и в частной обстановке Сталин выделял Шапошникова и оказывал ему знаки особого уважения.

Идеи Шапошникова разделяли все советские военные теоретики и практики. Подчёркиваю: ВСЕ. В Первой мировой войне воюющими сторонами стратегические возможности были упущены настолько бездарно, ошибки стратегов были до такой степени очевидны, что спорить с идеями Шапошникова было невозможно и глупо.

Триандафиллов, Иссерсон, Красильников, Меликов, Лапчинский, Шиловский, Венцов и многие другие советские теоретики войны проповедовали те же самые идеи, уточняя и дополняя друг друга.

Эти идеи открыто публиковала коммунистическая печать: «Особое значение при завязке войны придаётся стратегической внезапности, инициативе в открытии военных действий, дающей огромные оперативные выгоды для нападающего… Завязка войны мыслится как внезапное нападение тяжёлой бомбардировочной авиации с воздуха на жизненно важные центры страны, соединённые с глубоким вторжением крупных мотомеханизированных или конных масс, поддержанных действиями лёгкой боевой авиации. Удары будущей войны с первых же часов её должны распространиться почти на всю территорию враждебной страны» («Правда», 20 мая 1932 г.).

Иногда такие заявления маскировались фиговыми листочками, мол, так готовятся действовать наши коварные враги. Однако даже в этом коротком отрывке проскальзывают моменты, которые указывают на то, что речь идёт всё же не о лукавых врагах, а о честных и чистых намерениях Красной Армии.

Прочитаем цитату ещё раз. О ком тут речь? Во-первых, после Первой мировой войны ни у кого в Европе не было крупных конных масс. Исключение в 1930-х годах: Польша и Советский Союз. Но Польша отпадает, так как весь остальной текст с Польшей никак не увязать. В Польше, например, не было тяжёлой бомбардировочной авиации. Следовательно, так действовать могла только Красная Армия.

Во-вторых, речь идёт о том, чтобы с первых же часов войны удары распространить «почти на всю территорию враждебной страны». При всей мощи и коварстве противника он никак не мог распространить свои удары на весь Советский Союз. А Советский Союз мог.

Впрочем, гораздо чаще подобные трактаты публиковались без всяких фиговых листочков: «Наша оборона – это наступление. Красная Армия ни единого часа не останется на рубежах, она не станет топтаться на месте, а стальной лавиной ринется на территорию поджигателей войны… Советскую границу врагу перейти не удастся… Наша Красная Армия опередит его… Мы не будем ждать его удара, а сами со всей силой нашего могущества первыми нанесём врагу сокрушительный удар» («Красная звезда», 17 ноября 1938 г.).

И в книгах – о том же, и в кино. Вот «красный граф» Алексей Толстой пишет любимую Сталиным повесть «Союз пяти»: «…Закон истории – это закон войны. Тот, кто не наступает, нанося смертельные удары, тот погибает. Тот, кто ждёт, когда на него нападут, погибает. Тот, кто не опережает противника в обширности военного замысла, погибает… Даже детям известно, что вслед за войной тащится революция…»