Читать книгу "Прости за любовь - Анна Джолос"

class="p">— Ты хоть надёжно его прячешь? — тоже выбираюсь из салона. — А если Сонька, не дай Бог, найдёт?

— Я, по-твоему, полный имбецил, что ли? — цокает языком, нажимая на кнопку брелока.

Идём по направлению к зданию вокзала.

— Он жив-то хоть? — осведомляюсь, пока есть возможность.

Мы с Вебер вышли из квартиры первыми. Батя — несколько минут спустя.

— К сожалению.

— Ты что-то ему прострелил?

— Нет. Сломал пару костей. Пусть отдохнёт немного на больничной койке.

Киваю.

Таким раскладом я доволен. Этот урод заслужил.

— На девчонку не злись.

— Сам как-нибудь разберусь.

— И вообще, присмотрись к ней, Кучерявый, — заряжает неожиданно.

— Чё? — поворачиваюсь, широко распахнув глаза.

— Чего таращишься? Красивая, неглупая, а главное, была рядом в самый тяжёлый для тебя период. Лично для меня, это — показатель.

— Мы с Илоной просто дружим.

— Дружба между мужчиной и женщиной невозможна, Малой.

— Возможна.

— Спорим, нет? — ухмыляется.

— Ну наконец-то! — матушка спешит к нам. — Мы немножко опаздываем. Всё хорошо?

— Да, родная.

Отец обнимает её и, прижимая к себе, целует в висок.

Подхожу к друзьям.

Горький держит на руках Петю. Полусонный годовалый малец трогает пальчиками разрисованную чернилами кожу шеи.

— Ему тоже не нравятся твои татуировки.

— А по-моему, наоборот.

— Уронишь. Нормально придерживай его за спину, — по обыкновению, ворчит Милана.

— Чушь не неси. Я умею держать детей. Соню сколько нянчил.

Сестра закатывает глаза в свойственной всем Абрамовым манере.

— А я их боюсь, — признаётся Чиж.

— Ещё один. Свободного тоже лютой паникой при виде детей накрывает.

— Ребята, нам нужно поторопиться. Поезд вот-вот будет.

— Ну так погнали.

Суетимся. Подхватываем сумки. Всей толпой движемся к центральным дверям здания вокзала. Там друг за другом проходим через рамку и направляемся к выходу на платформы.

— Как понять, какая у нас?

— Щас объявят.

— Паспорта все взяли? Приготовьте вместе с билетами, — командует матушка.

— Блин-блинский!

Чиж трясущимися руками роется в сумке. Ищет документ, выпотрошив почти всё её содержимое на асфальт.

— Посмотри по карманам, — советую я.

— Точняк! Вот он!

— И эти люди едут покорять Москву, — качает головой батя, забирая Петю у Паши.

— Внимание пассажирам! Скорый поезд Сочи-Москва прибывает на третий путь, — раздаётся из уличного динамика.

— Правильно стоим.

— Номер вагона посмотрите.

— А где смотреть? — хмурится Чиж.

Чувствую, как меня крепко стискивают за ноги.

Сонька.

Дулась на меня весь вечер, но сейчас вцепилась так, словно не хочет отпускать.

— Иди сюда, — присаживаюсь. Потому что поднять её на руки сейчас не смогу из-за проблем с шеей и спиной. — Обижаешься на меня?

— Немножко, — шепчет она в ответ, намертво стиснув вышеупомянутую шею.

— Буду скучать, Джеки Чан.

— Сильнее всего за мной? — губки бантиком целуют мою скулу.

— Само собой, — отклоняюсь назад и вытираю слёзы, которые катятся по раскрасневшимся щекам младшей сестры. — Завязывай сырость разводить. Тебе не идёт.

— Угу.

— Предкам сильно нервы не трепи. Чуток для тонуса. Лады?

— Как получится, — шмыгает носом.

— Сонь…

— Я постараюсь, — вздохнув, выжимает из себя обещание.

Мимо нас проносится гудящий поезд.

— Так какой вагон?

— Девятый.

— Купе?

— Плацкарт.

— Ой олени… — отец в шоке.

— Зато им будет весело. Так, считаем. Это третий.

И снова все на суете. За исключением Паши и Миланы. Эти двое даже на фоне грохота состава умудряются ругаться.

— Харэ уже, Мила.

— Я говорю о том, как рада его отъезду!

— Ты могла бы не повторять это столько раз. Все всё поняли, — мрачно отзывается Горький.

— Наконец-то никто не будет лезть в мою личную жизнь! Буду делать, что хочу! — заявляет она, широко улыбаясь, однако эта её улыбка совсем не вяжется с глубокой грустью, которую транслируют глаза.

— Смотри осторожней. Иногда от этого «хочу» появляются маленькие люди.

— Придурок! — краснея, толкает его в плечо. — Ненавижу тебя!

Паша усмехается, глядя на тормознувший перед нами вагон под номером десять.

— Чтоб ты никогда из Москвы не вернулся!

— Алё, прекрати, — осаживаю, посылая в её сторону осуждающий взгляд.

— Сюда! — зовёт всех Чиж, и мы дружно перемещаемся вправо.

— Стоянка поезда три минуты. Приготовьте паспорта и билеты.

Пока проводник раскладывает лестницу, мы прощаемся.

Обнимаю сестёр. Взъерошиваю кучери ревущего Петьки, испугавшегося поезда. Пожимаю руку отцу.

Долго в глаза друг другу смотрим.

— Дерзай, Абрамов-младший.

С облегчением принимаю его скупое мужское объятие и подбадривающее похлопывание по плечу.

Что ж. Если и злится, решение моё всё равно принял.

— Сынок, — матушка целует меня и ласково гладит по волосам. — Как приедете, сразу позвони. Хорошо?

— Обязательно, мам.

— Иди.

Разумеется, плачет.

— Прости, что не сказал заранее.

Совесть заела. Там за столом мне показалось, что я совершил ошибку, скрыв от родных свои планы на будущее.

— Неважно. Пусть у тебя всё получится. Береги себя.

Обнимаемся ещё раз.

— Молодые люди, проходим в вагон! Или без вас уедем! — торопит грозного вида тётка.

Первым показываю ей паспорт и билет.

— Проходите. Следующий.

Поднявшись по ступенькам, ныряю в узкий проход. В полутьме нахожу своё место и, забросив туда наши с Илоной вещи, возвращаюсь в тамбур.

Там толпятся ребята, а проводник, на них каркая, поднимает лестницу.

— Пока! — машет Сонька, прилипнув к отцу.

— Удачи! — кричит Милана, утыкаясь в его плечо.

Тоже по итогу расплакалась. Хоть и строила из себя снежную королеву.

Поезд трогается.

Ну вот и всё.

— Ой, а пакет с едой!

Матушка, всполошившись, бежит за вагоном и бросает его в проводницу со словами «Детям передайте, пожалуйста!»

— Господь Всемогущий, кирпичи там, что ли? Нате, дети, — глянув на нас с Пашей, усмехается женщина.

— Благодарю, — друг принимает от неё увесистый пакет.

— Идите уже, — закрывает двери. — Сейчас бельё вам принесу.

Глава 8

Белорусский вокзал. Дождливое, серое утро. Мрачное небо над головой. Холодные капли бьют по лицу. Белые кроссы рассекают по лужам.

В Москве как будто бы совсем не лето. В сравнении с той жарой, что стоит в Красоморске, можно сказать, самая настоящая осень.

На перроне нас встречает мой крёстный. Друг отца, Роман Беркутов. Тепло поприветствовав друг друга, спешим в сторону паркинга, где забиваемся в его крупногабаритный немецкий внедорожник.

— Родителям отзвонился?

— Да. Я как мокрая псина, — оцениваю свой внешний вид в зеркале, взъерошивая пальцами волосы.

— Серьга в ухе. Недовольный фэйс. Один-в-один отец, — наблюдая за моими действиями, ржёт крёстный. — Тот в молодости тоже вечно бесился, когда шевелюра лежала не так, как надо. И, кстати, узнаю вот это вот выражение его лица… Где твоя фирменная улыбка, Малой?

— Нам бы тоже хотелось снова её видеть, — тихо подаёт голос Илона.

— Ты как себя чувствуешь?

Он замечает, по ходу, как я укладываю башку на подголовник.

Шея, не оценившая отсутствие ортопедической подушки, с раннего утра