Читать книгу "Ты - наша - Мария Зайцева"

такая дисциплина!

Все надеялись проскочить автоматом.

И вот надо же, что на мне круг замкнулся!

Я спокойно нахожу нужную информацию в старом, наверно, куда старше меня возрастом, фолианте, копирую ее бессовестно, решив дома позаниматься, и, предварительно осмотревшись, выхожу из универа.

Стоянка практически пустая, я выдыхаю и быстренько топаю на остановку автобуса.

Сердце в пятках, дыхание нервное, спина и то, что пониже, крайне напряженные. Заскочив в автобус, выдыхаю. Нет, так дело не пойдет. Одни нервы кругом, блин!

Хорошо, хоть дома спокойно. Можно позаниматься в тишине.

Но дома не спокойно.

Дома принимают дорогого гостя, брата Игоря.

Я замираю в коридоре, глядя, как он сидит за столом в нашем крохотном зале и жрет торт.

Перевожу взгляд с лоснящейся круглой физиономии на довольных и взволнованных родителей.

Это что за ерунда еще?

Нет, выбегая утром из дома, я немного думала о словах мамы, но, вот честно, вообще потом забыла! Слишком много впечатлений!

— Милая, ты почему так долго? — голос мамы, непривычно ласковый, бьет по ушам.

“Милая”… Меня так вообще никогда не называли!

— В бибилиотеке была… — бурчу я, не двигаясь с места.

— Проходи, у нас гость…

— Нет, — я отступаю на шаг, потом еще и еще, напряженно глядя на брата Игоря, торопливо пережевывающего здоровенный кусок торта. Губы у него жирные и липкие даже на вид. Фу-у-у… — Мне надо… В библиотеку…

— Но ты же там была, — растерянно говорит мама, а отец, нахмурившись, поднимается со стула. Ох, если сейчас запретит уходить, то… Блин!

— Еще надо! — нервно и быстро отвечаю я и, развернувшись, выбегаю прочь из квартиры, делая вид, что не слышу окрика отца, приказывающего мне остановиться.

Перепрыгиваю сразу через три ступени, вниз, вниз!

Плевать, что меня потом накажут! Может, брат Игорь решит, что я психически больная, и передумает насчет своих тупых свадебных планов?

На пути появляется высокая темная фигура и я, в который раз уже за эти сутки, оказываюсь в чьих-то руках…

21

Наученная горьким опытом, дергаюсь, пытясь тут же скользнуть в сторону от того, кто так резко преграждает мне путь, но не получается, меня ловят и держат.

— Васька, ты чего?

Уф…

Чуть расслабляюсь, узнавая Тошку.

Блин, как хорошо, что это он! На нерве прижимаюсь к нему, всхлипываю. Тошка, хоть и растерянно, но с готовностью обхватывает меня за талию, поддерживает, бормочет в макушку:

— Ты чего? Плачешь, что ли? Предки достали?

— Ага… — жалко гундосю я, — жениха привели, прикинь?

Руки Тошки становятся жестче, а голос грубее:

— Какого, к херам, жениха еще? Они сдурели?

— Ага, — хлюпаю я носом и вздрагиваю, когда наверху хлопает дверь.

Тошка тут же приходит в себя и тянет меня прочь из подъезда.

— Куда? — я практически лечу за ним, едва успевая перебирать ногами и постоянно оглядываясь на свет окон родительской квартиры.

— Ко мне.

— С ума сошел? — пугаюсь я, тормозя пятками и пытаясь вкопаться в асфальт, потому что Тошка выше и сильнее меня и попыток сопротивления не замечает. — Нельзя мне!

Тошка живет через две остановки от нас, в квартире, которую ему купили предки специально, чтоб удобно было добираться до универа. Ну и вообще, на восемнадцать подарочек сделали… Мне мои на восемнадцать родители подарили молитвослов и напутственные слова не дурить и скорее выходить замуж…

Я даже представить сейчас боюсь, что с ними будет, если узнают, что я у парня в гостях была! Прибьют! Хотя… Учитывая то, что они сегодня устроили… Может, пусть прибьют уже? Чем живьем под брата Игоря закапывать?

Тошка все-таки тормозит, разворачивается ко мне и смотрит, сурово сдвинув брови. И вот чувствую, что слова у него в голове ровно те же, что и в моей сейчас.

Но, как бы я ни была обижена на родителей, переступить через себя не могу.

— Давай, я просто тут, во дворе, посижу, — бормочу я, давая заднюю и сознавая, насколько это трусливо звучит и выглядит, — пока он не уйдет…

— А в следующий раз что ты делать будешь? В окно прыгать? — злится Тошка, — поехали ко мне, не дури! Просто посидим, потом я тебя спать уложу…

— Нет! — пугаюсь я перспективы не ночевать дома, — не надо! Я с ними поговорю… Они просто как лучше хотят…

— Дура ты, Васька, — вздыхает Тошка, а затем неожиданно приближается и выдыхает тихо-тихо, — поехали… Все будет, как ты хочешь…

И что-то мне в его тоне, в его взгляде, не нравится. И это его “как ты хочешь” странное… Не дружеское совсем. Я вспоминаю, как Тошка себя вел последние месяцы, его слова дурацкие, претензии тупые, всякие там трогания и обнимашки, типа, нечаянные… И прозреваю.

Да так, что буквально отпрыгиваю от него на пару метров!

Всматриваюсь в белеющее в полумраке лицо, пугаясь и не желая находить там подтверждение своих догадок.

— Тошка… Ты чего? Мы же друзья…

22

После этих слов с лицом моего друга детства происходит что-то жуткое. Тошка белеет еще больше, затем жестко сжимает губы и один шагом покрывает очень даже немаленькое расстояние между нами.

Я охнуть не успеваю, как он хватает меня за плечи и тянет на себя, так сильно и резко, что наши лица чуть ли не соприкасаются.

Пораженно раскрыв рот, смотрю на него, голова запрокидывается назад, словно зрелая клубничина на тонкой ножке.

— Друзья? — шипит Тошка, до смерти пугая меня яростным оскалом и бешенством во взгляде, — друзья? Вася, ты — дура? Какие, к хуям, друзья?

— Тош… — я не знаю, что сказать, слова из головы улетучиваются, только шок остается.

— Что “Тош”? — продолжает шипеть мне в лицо Тошка, на каждое свое слово встряхивая за плечи, совсем не нежно, не аккуратно, и мне кажется, что голова сейчас точно отвалится! Он очень сильный, оказывается! Вырос, а я и не заметила… — Что? Я уже столько лет “Тоша”, “Тошка”, “Тош”! И все! Дракоша Тоша, блять! Заебало! Поняла меня? Заебало! Ты во мне вообще парня не видишь!

— Но, Тош… Ты же мой друг… — меня словно заедает на этих словах, уже давно, похоже, неактуальных.

— Даже самая слепая дура поняла бы давно, что я не хочу с тобой дружить! — тихо рычит мне в губы Тошка, переставая трясти и лихорадочно осматривая мое запрокинутое вверх лицо совершенно дурными, бешеными глазами.

— А… Что хочешь? — все так же глупо спрашиваю я, медленно моргая от изумления и стресса. Все же, как-то много на меня свалилось за эти сутки, мозги совершенно отключились.

— Тебя хочу, дура! — рявкает Тошка и