Читать книгу "БОМЖ - Роман Феликсович Путилов"

не делай, а то я со страху выстрелю…

В проеме калитки, через которую я вошел, стоял высокий парень направив в мою сторону что-то объемное, но что это — я не мог понять.

— Ты думал, что можешь ментов просто так мочить? — парень перекрестил руки, как делает полиция в американских фильмах и осветил меня фонарем. Я машинально закрыл лицо рукой, пытаясь разглядеть поймавшего меня в ловушку охотника.

Если я правильно понял, во второй руке, лежащей поверх фонаря, Плотников, а то, что это он, я не сомневаюсь, держал пистолет с самодельным глушителем, сделанным из пластиковой бутылки, а я даже не знал, что фильм «Брат» уже вышел.

— Так хрен тебе, дурачок. Я номер своего дома написал на соседском заборе, откуда хозяева выехали, сделал тебе удобную щеколду и леску от калитки в свою комнату протянул, а когда ты калитку открыл, у меня рыболовный колокольчик зазвенел, значит попалась рыбка. Ладно, руки вверх и иди сюда, ко мне, только медленно. Дернешься, стреляю.

Судя по всему, мой противник любит полицейские боевики и прочие кинофильмы подобной направленности, и не только бестолково их смотрит, но и пытается использовать в работе все, что можно вынести из них полезного. Только об одном моменте уважаемый киноман забыл — из ленты в ленту герои фильмов талдычат непреложную истину — не надо болтать со своим врагом, навел пистолет — значит стреляй.

Я поднял раскрытые ладони вперед, демонстрируя свое непротивление силе, сделал два, очень медленных шажочка вперед. После чего двумя резкими прыжками бросился за угол дома.

— Блям! — что-то взвизгнуло, судя по всему, выстрел, но звук на выстрел не очень походил и был гораздо тише, значит, пластиковый глушитель в реале работает.

Заскочив за угол избы, я вытащил один из трофейных ТТ, что прихватил с собой на всякий случай и двинулся спиной вперед, подняв взведенный пистолет на вытянутых руках, направив ствол на угол строения.

Дима Плотников, в азарте погони, из-за угла выскакивать не стал, осторожно высунул свой литровый глушитель, по которому я и выстрелил пару раз, получив в ответ беспорядочную стрельбы от своего противника.

То ли попал в глушитель, то ли Дима его плохо прикрутил к стволу, но пластиковая бутылка упала на землю, Дима стрельбу прекратил, и этого мне хватило, чтобы перевалится через забор, в соседский огород.

Не знаю, из чего стрелял Дима, но преследование он прекратил, через забор по мне не стрелял, и я, прыгая, как заяц, через окученные кусты картошки, под встревоженные крики из соседних домов, пересек соседский огород, забор и побежал к речке, чтобы пройдя по воде, сбить со следа возможных собак –ищеек.

Локация — там же. Тремя часами позднее.

Когда хочешь что-то сделать хорошо, иногда тебя заносит не туда. В эту ночь и я, и Дима Плотников, показавший себя достойным противником, умудрились обосраться на пару.

Я начал этот процесс, когда вперся в заброшенный двор, даже не обратив внимание, что со столба электрической линии к избе не протянут провод, а закончил, когда, сбивая, теоритических, собак со следа, влез в речку, запнулся о корягу, чуть не утопил пистолет и вымок с ног до головы.

И сейчас я, стараясь не стучать зубами от холода и не очень громко отбиваться от озверевших комаров и мошек, наблюдаю из-под пешеходного моста за представлением под названием «Осмотр места покушения на сотрудника милиции». В тихий переулок примчались почти десяток служебных автомашин, и сейчас различные милицейские чины, сгруппировавшись во дворе, где шла наша с Димой, веселая перестрелка, что-то громко и эмоционально обсуждали, мешая единственным людям, что там работали — следователю и эксперту.

Дополнительную суету составляли соседи, сбежавшиеся на шум глядящие через забор на суету милиции. Дима, в накинутом на плечи, ватнике, периодически выходил к воротом, что-то обсуждая с окрестным людом.

Наконец, милицейские машины начали разъехаться, а соседи расходится по своим остывшим постелям. Дима, как хороший хозяин, проводил всех, после чего, закурив, двинулся к своему дому, где в тени у крыльца хитрого милиционера дожидался я.

Судя по тому. Что за все время из дома Димы никто не выглянул, ночевал сегодня он один. Собака его, огромный, но туповатый кавказец, продолжал бегать по блоку в дальней части заброшенного соседнего участка. Зачем его там разместил Дима я не знаю, да и не интересно это мне, я был занят другим.

Когда уставший и зевающий Дима, помахав ручкой последней уезжающей милицейской машине, запер ворота, и зябко ежась под накинутым на плечи ватником, двинулся в дому, досыпать время, оставшееся до утра, я встретил хозяина его же фразами:

— Привет! Удивлен?

— Э-э… — Дима растерялся и замер на месте: — Ты здесь откуда? Тебя же ищут везде!

— Везде, только не на твоем дворе. Садись на землю, поговорим. Только говори тише, договорились?

— А если не договорились? — решил прощупать границу допустимого опер.

— Ты правду хочешь это узнать? — я был готов выстрелить в этого, якобы знакомого мне, парня. Никаких теплых чувств к нему я не испытывал. Более того, его друзья и старшие в его группе, пытались меня убить. Корпоративной солидарности к нему я также не испытывал. Поэтому, в случае любой опасности или неповиновения, спусковой крючок нажму в ту же секунду.

Расшифровки причастности используемого пистолета к Князеву и Варенникову я тоже не боялся. Посетив большой книжный, а затем, букинистический магазины на Красивом проспекте, я изучил раздел соответствующий раздел учебника судебной криминалистики, после чего купил серую брошюрку «Наставление по стрелковому делу. Пистолет образца 1930 года», и в своем убежище, поминутно сверяясь с наставлением, взаимно поменял затворы, ударники и курки у обоих пистолетов. Все-таки, «Макаров» проще и надежнее.

Очевидно, Дима понял, что он находится на самой грани, поэтому он перестал спорить и дерзить и уселся на землю, натянув вод зад полу ватника.

— За что Князь и Вареник убили Громова? — я говорил еле слышным шепотом, надеясь, что Плотников не опознает мой голос.

— Мужик, ты какую-то хрень говоришь… Откуда мне знать?

— Неправильный ответ. Еще раз соврешь, я тебя застрелю и пойду домой, пить вкусное пиво, жрать жаренное мясо и драть красивых телок, а тебя через два дня просто похоронят на кладбище, скажут два десятка красивых слов и забудут через год. Еще раз спрашиваю…

— Я от тебя впервые слышу, что его убили, а уж тем более…

Я поднял пистолет, направив его в лицо