Читать книгу "Подкидыш из прошлого - Гала Григ"

без особой приветливости.

— Что же Вы так рано? — ворчит дежурный санитар. — Спят еще все.

— Нам из полиции позвонили недавно, — Аверин говорит спокойно, а мне хочется орать, чтобы заспанный дежурный шевелился быстрее. Изо всех сил сдерживаюсь. Лишь бы позволил увидеть ее.

Неспешной походкой он ведет нас по серому коридору. Входим за ним в небольшую комнатушку. Глазами впиваюсь в силуэт женщины, свернувшейся клубочком на кушетке. Аверин смотрит выжидающе на меня. Я подхожу ближе. Лица не видно. Приходится нагнуться над ней, чтобы рассмотреть лицо…

— Не она, — выдыхаю шепотом. И уже громче: — Это не Ксюша.

Наваливается слабость. Я бреду по коридору, едва волоча ноги. Аверин идет следом. До меня с трудом доходит смысл его слов:

— Бывает. Не отчаивайтесь. Хорошо хоть я матери не позвонил. Зря бы переволновалась.

***

Такая неопределенность тянется еще несколько дней.

В отделении полиции по истечении двух недель мне сообщили, что все сведения о Ксении внесены в базу розыска. Что экстренные меры по ее поиску приняты, ориентировки разосланы. Остается ждать.

На вопрос, сколько, определенного ответа не последовало. Суть сводилась к следующему: сколько потребуется, пока не найдут. Или…

Дальше я слушать не мог. Было ясно, что искать уже никто не станет.

Аверин просветил меня подробнее. Признание человека без вести пропавшим производится в судебном порядке через год. Ну и все в том же духе. Чем дальше, тем мрачнее…

Он похлопал меня по плечу и, пытаясь подбодрить, добавил:

— Отсутствие плохих новостей оставляет шанс на появление хороших.

Уходил от него с тяжелым сердцем и тупыми надоедливыми мыслями: «Зачем жить? Для чего? Для кого?…»

Шагая под холодным ноябрьским дождем, я спорил с ними, бормоча чуть слышно:

— Ксюша найдется… когда-нибудь… Ведь плохих новостей нет… Она не могла исчезнуть навсегда…

Глава 18

Меня не покидает постоянное ожидание чуда. Оно должно случиться. Я приеду домой с работы и обнаружу в почтовом ящике письмо. Правда, я вообще не получаю писем ни от кого и ниоткуда. Но оно придет. От Ксении.

Или вот заверну за угол ближайшего дома, а мне навстречу неожиданно выйдет моя Ксюша.

Я жду ее повсюду. Ищу в толпе. Поджидаю в кафе. Мечтаю увидеть во сне. Вздрагиваю от шагов по лестнице.

Разумом понимаю, что мое состояние близко к умопомешательству. А сердце продолжает надеяться и верить.

Илья посматривает на меня как-то слишком внимательно. Наверное, он считает, что я съезжаю с катушек. Но ничего не говорит. А я шифруюсь, делаю вид, что ничего не замечаю. И стараюсь показать ему свою заинтересованность делами фирмы.

Особенно он наседает по поводу завершения дел моего дядюшки. Тот умер год назад и оставил после себя ворох каких-то бумаг. Кадышев утверждает, что мне что-то там причитается. Только я не уверен, что это нечто существенное. Да и не до того мне.

Поначалу обрадовался. Думал хорошо бы получить какое ни есть наследство. Мы с Кадышевым давно мечтаем расширять производство. Только постоянно не хватает финансов. Да и более приличное жилье, которое соответствует статусу семейного человека, не мешало бы приобрести. А то что моя холостяцкая квартира? Теперь все это меня перестало волновать.

Конечно, в то счастливое время меня, как и Кадышева, очень даже интересовало, что там мог оставить мне мой дядюшка. Я вначале с большим рвением взялся за выяснение подробной информации.

А потом все как-то само собой отошло на задний план, уступив место хлопотам совсем иного порядка.

Мысли вот уже месяц как заняты последствиями мальчишника. И откуда только взялась эта не совсем разумная традиция праздновать прощание с холостяцкой жизнью. Проститься с ней у меня так и не получилось. С друзьями мы оторвались по полной. А вот войти в супружескую жизнь степенным мужем — пока нет. Но это только пока. Ведь дамоклов меч женитьбы на Арине до сих пор висит над моей буйной головой.

Нельзя сказать, что от холостяцкого веселья у меня остались самые приятные воспоминания. Абсолютно наоборот. И усугубилось все тем, что наутро у меня отшибло память. И до сих пор не удается собрать мысли в кучку.

Но трагизм ситуации заключается в том, что клевая, по утверждению друзей, вечеринка стала предпосылкой к печальным событиям. Ксения пропала бесследно. И это далеко не безобидная шутка друзей, умыкнувших невесту. Это факт, ставший следствием моего безрассудства.

Стоп! Моего безрассудства или коварного замысла Арины? О ней вспоминать хочется меньше всего. Хорошо хоть она перестала доставать меня с того самого дня, как исчезла Ксюша. Странно, однако. Поистине, нет худа без добра.

Только на кой фиг мне такое «добро»?! Уж лучше терпеть выкидоны этой стервы, только бы нашлась Ксения.

Не успел я подумать о том, что, как ни странно, преследования Арины прекратились, как у меня ожил телефон. На дисплее высветилось ее ненавистное имя. Вот уж правда — не поминай лихо, пока оно тихо. Так говаривала моя бабушка, любительница прибауток, поговорок, пословиц.

Ненависть к Арине уступила место надежде, что появились новости о Ксюше. Поэтому я после секундного размышления принял звонок.

— Ало, Матвей, — обращение какое-то чуть ли не официозное. Не случилось ли самое страшное! Судорожно сжимая телефон, я превратился в сгусток внимания. Не изменяя интонации, Арина добавила: — Тут мама хочет с тобой поговорить.

О нет, только не это! Как хорошо было, когда эти две фурии меня не беспокоили. Однако выслушать ее надо. Вдруг им стало что-то известно о Ксении.

— Здравствуйте, Матвей. — О! Это что-то новенькое. Дважды потенциальная теща со мной на «ВЫ»? И голос какой-то… просительный что ли. Неожиданно.

— Я слушаю, — говорю сквозь зубы. Пальцы нервно подергиваются, преодолевая желание отключить телефон.

— Мне надо поговорить с Вами. Мы можем встретиться?

— Поговорить о Ксении? Тогда, да. По другим вопросам мне не о чем с Вами разговаривать.

— О Ксюше нет ничего нового. Но… мне очень надо поговорить с Вами. Пожалуйста…

— Говорите. Я весь — внимание.

— Понимаете, это не телефонный разговор.

И затихает в ожидании. А меня преследует одно желание — прервать связь. Как хорошо было, когда они меня не тревожили. Я уж думал, отстали. Так нет же, опять нарисовались. Ведьмы! Соображаю, под каким предлогом отказать ей в просьбе. Молчание затягивается.

— Так я могу надеяться? — опять эта просительная интонация. Совсем не характерная для такой решительной и, правильнее будет сказать, настырно-настойчиво-наглой мамаши.

Чувствую, что сейчас сдамся. Но продолжаю стоять на своем:

— Изложите коротко, чего Вы от меня хотите. Я не откажусь от ребенка, если после его