Читать книгу "Пираты московских морей - Сергей Александрович Высоцкий"

ему одна красивая сотрудница Исторического архива еще несколько лет назад о наследстве, оставленном ему дальними родственниками в немецком городе Киле. Очень убедительно говорила! Но в интимной обстановке. Можно сказать, что в пылу страсти. Правда, по прошествии многих лет Фризе почти забыл и красивую даму-архивариуса, и призрачное наследство. А теперь вспомнил. Подумал: «страсть — понятие метафизическое, а вот наследство вполне может обернуться конкретными казначейскими билетами. Евро, кстати. Они хоть и падают, но совсем-то, наверное, не провалятся?»

Так что, сыщик, хоть и радовался проколу тех, кто уже несколько дней морочил ему голову, вспомнив о наследстве, никак не мог о нем забыть. Да и сильно озадачила эта катавасия Владимира Петровича…

НАСЛЕДНИК ВСЕХ СВОИХ РОДНЫХ

Фризе с детства знал притчу из Евангелия от Матфея о том, что деньги льнут — так выражалась его бабушка — к деньгам. Когда Владимир вышел из «ясельного» возраста, отец иногда читал ему перед сном отрывки из Библии. Прочитал и притчу «О талантах»: «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет»[7].

Владимир Петрович вспомнил эту притчу, когда у него зазвонил телефон и глуховатый женский голос спросил:

— Это Владимир Петрович Фризе?

— Да. Это я.

— Вас беспокоит Марина Афанасьевна Лескова.

Голос показался сыщику знакомым, а имя и фамилия позвонившей ни о чем ему не напомнили.

— Департамент по розыску родственников за границей. Не вспомнили? Вы оставляли у нас запрос на поиск своих предков в Германии. В Киле.

— Вспомнил! И вас, Марина Афанасьевна, вспомнил. Так ведь это было в прошлом веке!

— Да, господин Фризе. Даже в прошлом тысячелетии. Но мы про вас не забыли. Вы же задаток внесли. Машину поиска мы запустили, а механизм ржавый, работает медленно. Кильские архивы в годы войны к американцам попали. Только в прошлом году вернулись на родину. И, представьте, все ваши данные подтверждены документально! — В голосе Лесковой зазвучали литавры. — Немецкая сторона готова выполнить любые ваши требования. Приглашают приехать, чтобы вступить в права наследства. А наследство… Ой, разболталась я! Сведения до поры до времени конфиденциальные. Приезжайте срочно. Адрес помните?

— Попробую вспомнить. Вы в каком кабинете заседаете?

— В директорском, — с гордостью доложила Марина Афанасьевна. — Руковожу Департаментом.

Департамент находился на Пушечной улице, недалеко от ресторана «Савой». Томясь в пробке на Охотном Ряду, Фризе с трудом выгребал из памяти события почти десятилетней давности.

Его в то время интересовал руководитель Департамента по розыску родственников за границей. В советские времена это учреждение называлось Инюрколлегией. Собственно говоря, и заявление с просьбой отыскать предков в далеком Киле Фризе написал только для того, чтобы поближе познакомиться с Департаментом и подобраться к его руководителю — Михаилу Яковлевичу Смагину.

Как нельзя кстати, он вспомнил о своем прадеде генерал-майоре Владимире Эдуардовиче и его братьях: Федоре, Евгении, Константине и Александре. Все они носили фамилию Фризе, были давно «укоренившимися» в России немцами и владели почти целой улицей на Васильевском острове Питера. Им принадлежали дома с 64-го по 72-й по Одиннадцатой линии.

Перед Первой мировой войной прадед уехал в Киль, купил там большую верфь и умер в 1938 году. Дед Владимира получил из Германии уведомление о том, что ему следует приехать в Киль и вступить в права наследства, разделив его с детьми отставного генерала от второго брака, Бригиттой и Карлом. Но «вступать в права наследства» в 1938 году было очень опасно как в Германии, так и в СССР.

Впрочем, Фризе наследство не интересовало. До поры до времени.

Визит сыщика в Департамент и последовавшее за этим знакомство с его директором, крупным мафиози, грабившем богатых наследников и «отстегивающем» львиную долю награбленного на президентскую избирательную кампанию, закончился трагически. Для директора Смагина. В здании Департамента случился пожар, а труп Смагина нашли в его кабинете. С пулей в голове.

После первого сообщения о происшествии ни в печать, ни на телевидение не просочилось ни строчки о печальном событии. Даже Интернет безмолвствовал.

Постарался поскорее забыть обо всем этом и сыщик. Он очень не любил вспоминать свои расследования, которые заканчивались чьей-то смертью. Даже если сам и не был ее непосредственным виновником. Владимир остро переживал гибель и хорошего человека, и преступника, на котором пробы негде было ставить.

Завершив то давнее дело, Фризе выбросил из головы и свою заявку на розыск потенциального наследодателя из «Германии туманной».

«Интересно, попахивает ли еще гарью в руководящем кабинете? — подумал Владимир, с неприязнью оглядывая стоящий в опасной близости от его бээмвушки черный джип. — Или за десять лет все выветрилось?»

Пожилой охранник на входе в вестибюль Департамента внимательно, от корки до корки, изучил паспорт Владимира.

— Фризе, Фризе… — произнес он задумчиво. Словно прикидывал фамилию сыщика на вес. — Вы к товарищу Лесковой. Второй этаж, комната восемнадцать. — И только после этого вернул паспорт.

В просторной приемной, за небольшим, похожим на ломберный, столом, сидела пожилая женщина. Владимир уже привык к тому, что ни одна секретарша в серьезном заведении не обходится без компьютера. Если не работает на нем, то играет в войнушку или раскладывает пасьянсы. На столе у этой секретарши стоял только телефон и лежал пухлый ежедневник.

«В старости глаза целее будут», — порадовался за женщину Фризе. Но порадовался преждевременно: справа, в стороне от огромных окон, красовался специальный стол с двумя компьютерами.

В те далекие времена, когда сыщика интересовали криминальные делишки сотрудников департамента, покой его главы стерег охранник в приемной. Теперь он отсутствовал.

— Вы Владимир Петрович Фризе? — спросила секретарша.

— Да. Мы условились… — он не успел договорить, как женщина сказала:

— Марина Афанасьевна вас ждет. — И, поднявшись с кресла, распахнула перед ним дверь в кабинет:

— Марина Афанасьевна, пришел Владимир Петрович!

Фризе поежился от той предупредительности, с которой встретила его секретарша. От заинтересованного взгляда ее серых внимательных глаз.

«Неужели каждый в этой конторе знает, что некто Фризе Владимир Петрович пожаловал к ним за большим наследством? — с раздражением подумал он. — Даже охранник к моей фамилии примерялся. Неровен час, и криминалитету доложили?»

Но времени на то, чтобы всерьез рассердиться, у него не было. Навстречу Владимиру шла Лескова.

— Владимир Петрович! Вы все такой же молодой и стройный!

— Вот уж кого время не тронуло, так это вас, Марина Афанасьевна! — не остался в долгу сыщик. И был почти искренен.

Фризе сидел за приставным столиком напротив Лесковой, листал папки с пожелтевшими документами, пухлые и не очень пухлые, и, время от времени взглядывал на новую начальницу Департамента. В день первой встречи она выглядела лет на сорок, сорок пять. И спустя десятилетие сыщик не дал бы ей больше. Те