Читать книгу "Французская любовь - Елена Смехова"

Я смотрела на него и взвешивала: взрослый, основательный, высокий, плечистый, хорошо зарабатывающий. Романтическая профессия, сопряженная с частыми и длительными отсутствиями. За год учебы я, наглядевшись на киношников, поняла, что ловить среди них нужно долго, кропотливо, глубоко. Да и то не факт, что «рыбалка» увенчается крупным уловом. А этот — чем не жених? На данный, «горящий» момент он показался мне единственно достойным кандидатом. Не предел мечтаний, конечно, но может рассматриваться хотя бы как хороший промежуточный вариант. Удобный перевалочный пункт. Если вдруг не срастется.

Он же, похоже, и не подозревал о моих раздумьях. Придется действовать самой. Главное — вырваться поскорее из-под нависающего дамокловым мечом отцовского диктата. И — доказать ему свою взрослость, независимость, самодостаточность.

Я пригласила капитана в театр. Он смутился, но отказать не смог.

Театр был лишь предлогом. Благо находился неподалеку от гостиницы, где жил капитан.

Сознательно опоздав, я разыграла перед ним сцену невыразимого огорчения, переходящего местами в самое натуральное отчаяние. Я так искренне извинялась, глядя на него распахнутыми глазами, полными почти настоящих слез, что он окончательно растерялся, не зная, как и чем меня утешить. Мне на удачу началась гроза.

— Может, мы пойдем на второе отделение? — растерянно предложил он.

В ответ я разразилась укоряюще-обиженной тирадой о том, как давно мечтала посмотреть этот спектакль с самого начала, и мои глаза вновь наполнились слезами.

— Ну… давайте тогда зайдем в кафе, — сказал он.

— Как вы можете?.. — с укоризной взглянула я на него. — В таком виде? — И для убедительности показала выразительную дырку на заранее порванном капроновом чулке.

— Но мы же не можем здесь стоять под дождем?! Посмотрите, у вас… о, да у вас вся одежда… и даже туфельки уже вымокли…

Он снял с себя пиджак и накинул мне на плечи, но было поздно: я дрожала от холода, а это уже выходило за рамки игры.

— Значит, так, — решительно заявил он. — Идемте.

— Куда? — спросила я, словно бы не догадываясь.

— Ко мне.

— В гостиницу? — неподдельный ужас в голосе.

— Да. Вам надо обсохнуть.

— Но… — легкое сопротивление для проформы.

— Никаких «но»! Командовать парадом буду я!

Мне понравилась его решительность.

Пока я принимала горячий душ, капитан вскипятил воду в стакане. Банного халата в его номере конечно же не оказалось, и он предложил мне свой спортивный костюм.

Я набросила на голое тело «олимпийку», как бы случайно проигнорировав совершенно неуместные штаны.

— Выпейте чайку, — пряча глаза, сказал он.

— Спасибочки, вы меня просто спасли, — ангельским голоском пропела я. — А с чем чаек?

— С чем? — озадаченно переспросил он. — Вот, сахар-рафинад… Могу сбегать в буфет. За баранками.

— А меду или малины случайно нет? Видите ли, я так замерзла, что боюсь заболеть.

— Нет ни того, ни другого, — сокрушенно пожал он большими плечами. — Только коньяк… тьфу, что я говорю…

— Ничего-ничего, коньяк тоже сойдет… ну, раз меда нет…

Он откупорил бутылку армянского коньяка и плеснул чуть-чуть в маленькую стопочку.

— А себе? Одна я не буду!

Налил себе. Чокнулись. Опрокинули.

— Ой-ой, как хорошо… тепло пошло… давайте еще, — и протянула рюмку.

— Вы уверены? Вам восемнадцать-то есть?

— Есть! — уверенно солгала я. До совершеннолетия оставался месяц.

Он смотрел на меня как на юного неопытного ангела, но правду это напоминало очень отдаленно. На самом деле к этому моменту я уже прокрутила несколько романов и, одержав ряд ошеломительных побед, чувствовала себя теперь достаточно опытной и умелой. Точнее, хорошо поднаторевшей в области отношений между полами.

— Внутри уже тепло, а ноги до сих пор ледяные, — пожаловалась я после третьей рюмки и, чтобы ускорить процесс, положила предмет своей гордости на подлокотник кресла. Он уставился испуганно-непонимающим взглядом сначала на меня, потом — на мою конечность с ноготками, покрытыми возмутительно-алым лаком.

— Ну, убедитесь сами, потрогайте! — Боже, что за человек, ни до чего сам не может додуматься!

— В самом деле холодные… Что же делать? Хотите шерстяные носки? У меня есть чистые!

— Рада за них. Спасибо. Не хочу.

— Тогда вот что… — Он плеснул себе в ладонь коньяк и принялся растирать им мои заледенелые ступни. (Ну наконец-то дошло!)

— Ах, как хорошо… какой вы милый… и добрый… совсем другое дело… ну, а другую ножку? О, чудесно, еще… еще… ох, ах… — застонала я.

Остальное было делом техники. Он даже не успел сообразить, как оказался уже соблазненным.

В дальнейшем легенда зазвучала иначе: капитану больше не пришлось ждать, пока родится и вырастет его мифическая невеста, потому что соблазнение несовершеннолетних всегда каралось законом.

Мы поженились и переехали в его ленинградскую квартиру. Я перевелась в ЛГИТМИК, и началась моя взрослая, замужняя жизнь. Вдали от ненавистного отцовского диктата.

Первое время мне страшно нравилось хлопотать по хозяйству, на практике применяя все то, чему с детства обучилась у мамы с бабушкой. Муж меня просто обожал. Выполнял любые мои прихоти. Уходя в плавание, всегда просил подольше стоять на пристани — чтобы запечатлеть в памяти образ верной и любящей супруги. Из поездок привозил ворох шикарных шмоток, и я была самой модной, яркой и нарядной во всем институте. Да что там — настоящей звездой!

Тогда же я, к своему удивлению, обнаружила, что молодая замужняя женщина привлекает мужчин значительно больше, нежели незамужняя, хоть и такая же молодая. Как разъяснил мне один из местных кинематографических донжуанов, от замужних дам не исходит прямой угрозы, во-первых, быть пойманным в брачные сети и, во-вторых, подцепить какую-нибудь непредвиденную долгоиграющую инфекцию. На мой взгляд, данная теория достаточно иллюзорна и скорее всего относится к разряду неистребимых мужских заблуждений. Ну как, скажите на милость, можно полагаться на жену человека, месяцами отсутствующего дома?

Через полгода такой как раз жизни я взвыла и — сдалась. Вначале — напору того самого донжуана. Все вокруг сходили по нему с ума, а мне просто стало любопытно: как красивая внешность и неплохие актерские данные сочетаются у него… с темпераментом. Оказалось, никак. Человек находился в таком восторге от самого себя, что ему, как я постепенно выяснила, не требовалась партнерша, чтобы довести себя до экстаза. Публика — да, партнерша — нет! Настолько ему было хорошо с собой, любимым. Участие в его жизни другого персонажа вполне могло ограничиваться просто зрителем. Или просто слушателем. Принимать участие в процессе было для противоположной стороны необязательно.