Читать книгу "История Пурпурной Дамы - Ольга Крючкова"

Как и подобает гостю, он поздравил Мурасаки и Нобунори, преподнёс им подарки. Затем Митисада приблизился к Ояко и, поклонившись, произнёс:

– Я написал для вас стихи… – он протянул надушенный свиток, перевязанный шёлковой розовой лентой.

Ояко с трепетом в душе приняла его. Девушку охватило не известное доселе чувство: ей хотелось броситься на шею Митисаде и утонуть в его объятиях. Она едва сдержала свой порыв.

Сгорая от нетерпения, волнения и плотского желания, Ояко развернула свиток. В какой-то момент ей показалось, что сии стихи заимствованы у одного из известных столичных поэтов. Но в данный момент это было неважно…

* * *

И вот, наконец, все формальности поздравлений и представления гостей были завершены. Церемония совершеннолетия была назначена в час Собаки. День клонился к концу. Перед церемонией гости снова собрались в парадном зале, цуке-сеин, прислужницу подали им горячую воду в небольших керамических чашах. Смысл этого этапа был вполне определённым: создать у гостей благоприятное настроение перед чайной церемонией, на которые госпожа Найси и хозяин дома возлагали большие надежды. Ведь, если чайная церемония пройдёт безупречно, дом Фудзивара Тамэтоки обретёт особенный статус. Он прослывёт не только успешным человеком, если взять во внимание его назначение в богатую провинцию, но и утончённым ценителем прекрасного, чему в столице аристократы относились с нескрываемым почтением.

Затем гости отправляются через сад к чайному павильону. Переход через чайный сад по выложенной камнями дорожке считался очень важным и символизировал удаление от суеты, отход от повседневности, отрешение от обыденных забот, тревог и неприятностей. Созерцая растения и камни сада, гости настраивались на сосредоточение и освобождали сознание от всего суетного.

Однако, в нарушение всяческих традиций, молодёжь обменивалась многозначительными взглядами. Взор Митисады красноречиво говорил: Ояко я желаю тебя! Та же взором отвечала: я тоже желаю тебя больше всего на свете…

В конце дорожки, перед чайным павильоном, гостей встретил хозяин, господин Фудзивара Тамэтоки. После сдержанного взаимного приветствия гости поочерёдно подошли к каменному колодцу и совершили обряд омовения, символизирующий телесную и духовную чистоту. Воду они зачерпывали лежащим тут же маленьким ковшиком на длинной деревянной ручке. Каждый гость омыл руки, лицо, прополоскал рот, после чего омыл после себя ручку ковшика.

Затем гости сняли обувь при входе в павильон, босиком проследовали внутрь через низкий и узкий вход, символизирующий окончательный выход за границы обыденного мира, и расположились на татами подле невысоких столиков.

В жаровне уже пылал огонь, а вода в котле, предназначенная для приготовления чая, специально набранная из горного ручья, уже закипала.

При входе в павильон гости поклонились в стороны ниши, в ней располагались свиток с изречением мудрецов, букет цветов и курительница, распространявшая тончайший аромат благовоний.

Хозяин вошёл в павильон после гостей, дабы те успели оценить внутреннее убранство павильона.

Войдя в домик, хозяин поклонился гостям и занял своё место – напротив них, около очага. Рядом с местом хозяина были расположены необходимые для приготовления напитка предметы: деревянная шкатулка с чаем, чаша, бамбуковая мешалка. Пока вода в котле нагревалась, Фуджико и прислужницы подали гостям лёгкую закуску-кайсэки, состоящую из простых традиционных блюд, дабы те не ощущали голода. После кайсэки гости на некоторое время вышли из чайного павильона, чтобы размять ноги и подготовиться к основной части церемонии – совместному питью густого чая.

Во время прогулки, согласно регламенту церемонии, гостей Тамэтоки сменил в нише свиток и композицию цветов, Митисада и Кейко между тем не теряли времени даром.

Митисада увлёк Ояко в заросли кустов и в порыве переполнявших его чувств обнял её. Девушка ничуть не смутилась, хотя ей следовало бы это сделать. Ибо подобное поведение во время чайной церемонии осуждалось. Но желание и молодость отмели все формальности и преграды: юноша девушка сомкнули объятия…

Тут же недалеко объяснялись Кейко и Мурасаки.

– Вы слишком сдержанны, – упрекал свою невесту Кейко. – Неужели я некрасив и вы ко мне совершенно равнодушны?

Мурасаки стояла подле жениха потупив очи в долу. Наконец, она произнесла:

– Вы очень привлекательны, господин Кейко… Однако… Вы же понимаете я не могу вести себя порывисто… Это не подобает девушке моего положения… – смущённо пролепетала она.

– Разумеется, вы правы! – поспешно согласился Кейко. – Но вы хотя бы могли намекнуть мне, что я вам не безразличен!

Мурасаки воззрилась на жениха. Ей хотелось признаться: свадьба ей не к чему! Она не хочет выходить замуж и покидать имение отца. Но как это объяснить?! Ведь такое признание недопустимо…

– Я буду вам послушной женой… – лишь сказала она, и резко развернувшись, насколько позволяло её многослойное кимоно, медленно «поплыла» к павильону.

Кейко тяжело вздохнул и в сердцах произнёс:

– Холодна, как лягушка… И с этой особой я буду должен делить ложе?! Впрочем, всё равно… Возьму наложницу, а потом сделаю её визитной женой.

Он огляделся, опасаясь, не услышал ли кто его опрометчивых слов? – и, уверовав, что вокруг никого нет, отправился на продолжение церемонии. Но он ошибся, в кустах стояла вездесущая Фуджико. Она прекрасно видела, как повела себя Мурасаки и всецело одобрила её поведение. Но она также украдкой наблюдала за тем, какие бесстыдства вытворяли в укромном уголке Митисада и Ояко.

Фуджико решила, что обязательно обо всём сообщит госпоже Найси. А та уж сама пусть решает: устраивать ли дочери выговор или нет.

Гости снова собрались в павильоне: началась самая ответственная часть церемонии – приготовление и питьё густого порошкового зелёного чая. Весь процесс происходил в полном молчании. Гости внимательно наблюдали за действиями хозяина, прислушиваясь к потрескиванию огня в жаровне и бурлению закипающей воды.

Хозяин, как и подобает в подобных случаях, произвёл символическое очищение всей используемой утвари, а затем уже приступил к приготовлению чая. Тамэтоки придерживался строжайшего регламента: все его движения были строго выверены и доведены до совершенства.

Он засыпал чай в керамическую чашу, в неё же залил небольшое количество кипятка. Затем содержимое чаши размешал бамбуковой мешалкой до превращения в однородную массу и появления зелёной матовой пены. После чего ещё добавил кипятка, чтобы довести напиток до нужной консистенции.

Чашу с приготовленным чаем, хозяин с поклоном передал гостям, традиционно – по старшинству, начиная с самого старшего или самого почётного гостя. Гость, а это был губернатор Масамунэ, на левую ладонь положил шёлковый платок-фукуса, принял чашу правой рукой и уже, затем поставил её на левую ладонь. Кивнув следующему по старшинству гостю, губернатор столичных провинций, отпил из чаши.