Читать книгу "Италия. Полная история страны - Серджо Боллиторе"

Но в 438 году до н. э., после жестокого убийства в Фиденах римских послов, война возобновилась с новой силой. Претензии Рима на городок, стоящий на берегу Тибра, остались неизменными: присутствие вейян на «римском» берегу Тибра представляло собой неприемлемую угрозу, с которой нужно было как можно скорее покончить.

Некоторые авторы оправдывают жестокий поступок царя города Вейи Ларса Толумния тем, что, дескать, какое-то его восклицание при удачном броске во время игры в кости показалось его людям приказанием совершить убийство и послужило причиной смерти римских послов. Однако в это верится с трудом, слишком уж надуманно выглядит здесь желание выдать преступление за недоразумение. Более правдоподобна версия Тита Ливия, который утверждает, что Ларс Толумний «хотел связать фиденский народ сознанием совершенного преступления, не оставляющего никакой надежды на милосердие римлян».

Теперь, когда война была неизбежна, в ней на стороне этрусков выступили фалиски, населявшие местность, расположенную в окрестностях горы Соракт на юго-востоке Этрурии.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Фалиски (Falisci) – это древний италийский народ, живший на севере Лация. Говорили фалиски на языке, близком к латыни, однако по культуре они были близки к этрускам. Центром фалисков был город Фалерии.

При этом фалиски, не испытывавшие большой радости от воинской службы вдали от дома и вполне уверенные в себе, требовали немедленного сражения; вейяне и фиденяне, напротив, больше надежд возлагали на затягивание войны. Ларс Толумний, хоть ему и были больше по душе доводы своих, опасался, как бы фалискам не надоел грозивший затянуться поход, и объявил, что намерен дать сражение.

Войска трех союзных народов были расставлены так, что правое крыло занимали вейяне, левое – фалиски, а середину – фиденяне. Римские легионы ударили по этрускам, и нигде последние не смогли сдержать натиск римлян. Упорное сопротивление оказывала только конница. Это сам царь Ларс Толумний, появляясь то тут, то там перед римлянами, своим героизмом воодушевлял воинов и оттягивал положительный для противника исход боя.

Гибель Ларса Толумния

На его беду среди римских всадников оказался некий Авл Корнелий Косс, сочетавший личную отвагу со знатностью своего рода. Увидев, что под натиском Толумния римская конница начала отступать, он пришпорил своего коня, бросился на царя вейян и сшиб его копьем на землю. Затем ударом щита он опрокинул приподнявшегося было царя на спину и, ударив копьем еще несколько раз, пригвоздил его к земле. После этого он снял с бездыханного тела доспехи и с радостным криком посадил на копье отрубленную голову предводителя этрусков, навеяв на тех парализующий ужас. Так была рассеяна этрусская конница и окончательно решен исход сражения.

После этого поражения трепет объял всю Этрурию, причем не только вейян, устрашенных угрозой разорения. Однако, когда последние разослали послов к остальным этрусским городам, добиваясь созыва совета всей Этрурии, им было отказано в помощи и предложено «своими силами продолжать войну, начатую по их собственному усмотрению, и не искать себе товарищей по несчастью среди тех, с кем они отказались разделить мирные чаяния».

На море положение складывалось не менее серьезное. Этрурия попыталась завладеть Кумами, этой греческой колонией на берегу моря. Этрусский флот подошел к городу и осадил его, но на этот раз этрускам пришлось воевать без поддержки карфагенян. Кумы же, напротив, получили подкрепление от Сиракуз, другой греческой колонии, находившейся на Сицилии.

Впрочем, некоторые исследователи полагают, что карфагеняне пытались помочь этрускам, когда в борьбу последних с Кумами вмешались Сиракузы. Древнегреческий автор Пиндар действительно говорит о финикийцах и тирренах, как о принадлежавших к одному лагерю, но это еще не позволяет утверждать, что корабли карфагенян сражались при Кумах. Кроме того, карфагенское вмешательство в италийские дела маловероятно еще и потому, что усилия Карфагена в этот период были направлены на создание обширных владений в Африке.

Морское сражение между этрусским флотом и флотом сиракузского тирана Гиерона Старшего имело место в 474 году до н. э. Этруски потерпели в нем сокрушительное поражение.

После победы Гиерон разместил гарнизон на острове Искья, а чуть позднее сиракузцы стали совершать рейды на Эльбу и этрусские поселения на Корсике.

Хотя термин «упадок» и применяется для обозначения процесса, который означал для этрусков потерю их морского могущества после поражения при Кумах (474 год до н. э.), он может показаться несоответствующим по отношению к эволюции некоторых городов внутренней части Этрурии. Прекрасная Этрурия V века до н. э. была еще далека от того, чтобы быть подавленной во всех областях.

ЖАН-НОЭЛЬ РОБЕР

французский историк

Это был весьма чувствительный удар, который подорвал репутацию Этрурии как первостепенной морской державы. По сути, после этого этруски утратили былое господство на Тирренском море. Некоторые считают, что именно после этого начался общий упадок Этрурии.

Тем не менее, на этом военные неудачи «прекрасной Этрурии» не закончились.

В 426 году до н. э. Фидены все же были разрушены римскими войсками. Последствия этого для города Вейи оказались непоправимыми: он не имел теперь непосредственной связи с морем. Более того, над городом Вейи, находившимся всего в 8 км от Фиден, нависла смертельная угроза. А еще через три года самниты (древнеиталийские горные племена) спустились на равнину и захватили этрусский город Вольтурнум, назвав его Капуей. Поначалу они приняли город и окрестности в совладение от изнуренных войною этрусков, но потом как-то в праздник новоявленные поселенцы напали ночью на старых жителей, которых сморило сном после пиршеств, и перебили их.

Это было фатальное событие для всей Этрурии.

* * *

В 405 году до н. э. закончилось очередное перемирие между Вейями и Римом, и полюбившие вкус побед римляне очень активно возобновили военные действия.

Подойдя к этому мощному этрусскому городу, они начали возводить двойные укрепления: одни на случай вылазок горожан были обращены против города, а другие – к Этрурии, если оттуда вдруг подойдет подкрепление.

По мнению Тита Ливия, «римские полководцы возлагали надежды скорее на осаду, нежели на приступ». Поэтому началось строительство зимнего лагеря, «что было в новинку римскому воину; предстояло продолжать войну, стоя на зимних квартирах».

В Риме это решение вызвало недовольство. Еще бы! Это же угроза народной свободе! Молодежь, оторванная от общественных дел, уже ни зимой, ни в другое время года не может возвращаться, чтобы навестить дом и родных… Да и зачем все это? Ведь римские солдаты вынуждены терпеть куда более тяжкие муки и лишения, чем осажденные: ведь те будут проводить зиму под крышей и за стенами родного города, а римляне, засыпанные снегом, должны будут в это время трудиться на строительстве осадных сооружений и спать в жалких палатках…