Читать книгу "Судьбе вопреки - Екатерина Романова"

Оправившись от страшной болезни, Питер узнает, что его Элла вышла замуж. Сердце его разбито и жизнь не мила. Он не желает жить в мире, где нет его Эллы, потому идет на Льдистый утес, чтобы спрыгнуть, но судьба распоряжается иначе, ведь первой туда пришла Элла, чье сердце обливается кровью от вынужденного предательства. Питер успеет схватить возлюбленную прежде, чем та спрыгивает с утеса. Они находят друг друга и понимают, что, несмотря на интриги окружения, социальные статусы и сложности, которыми изобилует судьба, не могут жить врозь. Их сердца связаны навеки. Поцелуй и занавес.

Шуршание тяжелой ткани, отрезающей нас с Максом от пустого зала, отрезвило. Мы стояли в объятиях друг друга и продолжали целоваться. Вот только в мыслях моих был другой. Харви. В них всегда был, есть и будет только он. Мы с Максом есть только на сцене. А, когда закрывается занавес, есть только я и Харви.

Аккуратно отстранилась и сделала шаг назад, чтобы упереться ладонями в коленки и восстановить дыхание. Впервые мы прошли постановку полностью, все полтора часа от начала и до конца. Движения я не забыла ни разу. Трижды спуталась, дважды запорола элементы — подогнулась слабая нога на шестом фуэте, и чуть не порвался аппендикс после неудачного приземления из жете, но в целом, как мне показалось, отработала достойно. И даже ни разу не вспомнила ни о Харви, ни о невесте его аркховой стерве, ни об угрозах ребятам. Ничего этого в голове не было. Удивительный покой, безмятежность и наслаждение танцем. До шелеста занавеса.

Во время сольных партий Макс спускался и смотрел из зала, по ходу исполнения давая советы. Ближе к авансцене или напротив, уйти глубже, встать в луч прожектора или скрыться за ним, как работать с декорациями или что-то по поводу эмоций. Технику не трогал, его она устраивала. А вот меня нет. А аппендикс мой вообще в шоке был, потому воспользовавшись передышкой, я подкормила его еще таблеткой обезболивающего и антиподохнина. Как иначе назвать синие пилюли доктора Григория — не знаю, названия на тюбике не имелось. Немного отлегло, но в зал снова заглянули рейгверды.

С ними вообще странная ситуация. Во время сольных партий Макса ко мне подходил тот самый, что дверцу волара открывал и в ответ на благодарность кивнул. Оказывается, он говорить умеет. Спрашивал, все ли со мной в порядке. Отвечала, что в порядке, помирать не собираюсь. В ответ на меня смотрели тяжело, а вот сейчас, сурово сдвинув брови, по проходу меж бархатных кресел плыл ко мне ни кто иной, как Дорский. Фет Дорский. Глава моей личной охраны.

— Посторонним сюда нельзя, — Макс оторвался от совещания с кем-то там не знаю кем, и посмотрел на мужика-мускулу неодобрительно. Того не проняло. Не удивительно. Фет Дорский фета Ронхарского может в узелок завязать. Одной рукой. Вряд ли он вообще чего-то в жизни боится. Таким вот фетом Дорским непослушных детей можно пугать!

— Это ко мне, — оправдалась за мужика-мускулу и вытолкала того из зала. Ну как вытолкала. Он соизволил вытолкаться. У меня есть пара минут, пока Макс занят, можно обсудить все без свидетелей. — Что-то случилось с Харви?

— С вами, — сухо констатировал он, когда мы оказались в залитом солнечным светом холле. Я хмыкнула и пожала плечами.

— Боюсь, у вас какая-то ошибочная информация. Со мной все замечательно.

— И ничего не болит?

Отвела взгляд. Тут у меня рыльце в пушку, а врать лишний раз не хочется.

— Нога немного.

— Нога ниже, — опять констатация факта и взгляд на мою руку, прикрывающую живот.

— А, вы об этом. Просто голодна. Живот разболелся. Вы из-за этого пришли или случилось что-то действительно серьезное?

— Я отвечаю за вашу жизнь и безопасность. Вам хотят, — он задумался, явно подбирая слова, что даже удивительно для человека его профессии, — навредить очень опасные люди. Вы сегодня ели или пили что-нибудь подозрительное.

Не удержалась и рассмеялась. Нет, ну, правда! Как он себе это представляет? Иду я такая, опаньки, подозрительная жидкость, надо бы выпить! Опаньки, пирожок ничейный, закушу-ка…

— Нет, фет Дорский. Ничего подозрительного не принимала и не собираюсь. И я помню — не ешьте ягоды размером с ноготь на большом пальце и грибы больше ладони. Ничего такого. Хотя вот в данный момент убила бы за бутылочку минералки!

Как раз буфет неподалеку, надо бы навестить. Но глава моей личной охраны показал фокус и достал из своих широких штанин бутылку воды:

— Употребляйте в пищу только проверенное, — протянул мне угощение.

С сомнением открыла, принюхалась. Вот сейчас, кажется, я собираюсь принять подозрительную жидкость. Хоть мне и кажется, что вся эта причуда с личной охраной и главой этой самой охраны излишняя, но жить-то всем хочется. Фету Дорскому я верила. Но только потому, что ему верит Харви. Впрочем, воду его все равно пить не стала. Завернула крышку и отдала обратно.

— Правильно сделали. Сонная вода. Повторяю — не пить ничего подозрительного.

— Отелепатеть! А если бы я выпила?

— Антидот при мне. Но пришлось бы прочитать вам лекцию о безопасности. Хочу чтобы вы понимали, ситуация очень серьезная. У нас есть наводка, что вас попытаются отравить. Кто, где и когда — неизвестно.

А вот на этом моменте пить резко расхотелось. И есть. Да и дышать, в общем-то, не особо нужно. Отраву и по воздуху могут распылить. Тильда. Пузырек без надписей. Сдается мне, там что-то похлеще чесотки спрятано.

— Если у вас будут подозрения или наблюдения, любые, делитесь со мной. Это может оказаться важным.

— И где же вас искать? Или людей ваших? Их же не видно никогда.

— Свяжитесь по планшету, я оставил вам свои координаты. Помните, фета, никаких подозрительных жидкостей, ничего подозрительного!

Если он еще раз повторит слово «подозрительно» я его сама заподозрю в чем-то не том. Слишком уж подозрительно он всех подозревает!

— Договорились!

Дверь за спиной едва слышно скрипнула, и в холл вышел Макс. По-хозяйски положив мне ладони на плечи, он тяжело произнес:

— Какие-то проблемы?

Фет Дорский умеет убивать взглядом. Потому что я вот сейчас дышать разучилась. Но Ронхарский и бровью не повел, словно иммунитетом обладал.

— Никаких проблем, — наконец отмер мужик-мускула и, повернувшись ко мне, повторил. — Ничего подозрительного.

Спасибо, что напомнили, а то я уже и забыла. Но язвительность оставила при себе, подарив мужику только странную такую улыбочку. Ну, а что? Это его работа. Он же обо мне заботится, как лучше старается, зачем я его обижать буду? Вообще таких сильных фетов лучше лишний раз не обижать. А то дернется у них рука как-нибудь случайно, потом костей не соберешь, а мне ими еще танцевать!

— И кто это?

— Глава моей личной охраны, — грустно вздохнула, глядя вслед удалявшемуся фету Дорскому и понимая, что объясниться с Максом все же придется. Хотя следует соблюдать пункт договора о конфиденциальности. Интересно, а этот самый договор в силе вообще?