Читать книгу "2:36 по Аляске - Анастасия Гор"

– Разряжен! – крикнул он нам с Тото. – Барби сперла всю мою обойму. Тото, патронов нет!

– Где Крис? – спросил он, и Грейс снова ответил матом, среди которого из самого приличного было лишь:

– Не знаю!

Закатив глаза, Тото быстро опустился прямо в грязь на одно колено и расположил винтовку.

– Это будет просто, – ухмыльнулся он, прицеливаясь.

Флейта попятилась, оттаскивая меня назад за шиворот, пока Тото поджидал нужный момент. Банши буйствовала в одной из палаток и, похоже, не собиралась выходить. Прошла целая вечность, прежде чем мы наконец дождались ее появления. Некоторые из жителей МЗВ, по рассказам Франки, никогда не сталкивались с банши лично. Я же не понаслышке знала, сколь они отвратительные и пугающие. С пепельными зрачками, язвами по всему телу и лезвиями вместе зубов.

Эта банши выглядела ничуть не лучше. Она тоже оказалась женщиной: с грязно-черными вьющимися волосами и угловатым подбородком. Это лицо показалось бы мне знакомым, если бы не пустые белые глаза и раскрытый в вопле рот. Он, однако, вдруг сомкнулся, когда Тото напротив тихо опустил винтовку.

– Мама?

Банши, в которой я тут же узнала Софию, мать Тото, что уже однажды видела в церкви, остановилась. Все замерли тоже, но только не мы с Флейтой.

– Тото, – позвала его Флей, когда тот, парализованный, в упор смотрел на банши и сжимал дрожащими пальцами винтовку, которой больше не собирался воспользоваться. – Тото! Это не твоя мама. Ее больше нет. Стреляй, Тото!

Но Тото не слышал. В отличие от наивной Флейты, принявшейся дергать его за плечо, я поняла это сразу. Я знала, что испытывает Тото. Я представляла это сотни раз перед сном и не раз видела в кошмарах. В моих потаенных страхах жила целая семья из банши: их звали Эшли, Джесс и Ларет. Увидеть их такими для меня было так же страшно, как не увидеть вовсе. Но, глядя на мать Тото сейчас, я наконец-то признала: по сравнению с этим застать своих близких в безмятежном сне не такая уж и трагедия.

По лицу Тото покатились крупные слезы, смывая прошлую решительность, мужественность и суровость. Винтовка упала на землю.

– Тото! – воскликнул Грейс, судорожно вычисляя, успеет ли он добежать до нас, чтобы подобрать винтовку.

София шагнула вперед и зашлась в новом визге.

У нас были беруши. Они были у большинства жителей, но больше не спасали. Визг стал сильнее, громче, и я свалилась на землю вместе с Грейсом и Тото. Под новым порывом звука склонились все, кроме Флейты.

– Джейми, – позвала она меня, поднимая за локоть. Волна боли прошла как по щелчку пальцев, и, глядя на меня влажными, широко распахнутыми глазами, Флейта прошептала: – Давай!

Я не успела сообразить. Даже не стала пытаться. Голые животные рефлексы, притупленные мирным образом жизни, вмиг обострились. Позволив отработанным навыкам взять верх, я подхватила винтовку и рванула за перевернутое сиденье в виде гоночной машинки как за прикрытие. Флейта была рядом, придерживая меня за руку и чудесным образом не позволяя оглохнуть. Пока София лениво двигалась к собственному сыну, рыдающему от боли и горя, я прицелилась.

– Мама, пожалуйста, – проскулил Тото жалобно, и в привычно низком, глухом голосе прорезалась высокая нотка отчаяния. Окропляя слезами траву, Тото попытался запрокинуть к небу голову, когда София наконец нависла над ним. Ее рука легла ему на затылок.

– Джейми! – испуганно вскрикнула Флейта.

Я спустила курок.

Пуля угодила Софии в височную долю и, пройдя навылет, уступила место следующей. Вторая прошла рядом, а третья, контрольная, пронзила затылок. София закрутилась в падении словно волчок.

Крик смолк, и поверженная банши рухнула, покрывшись предсмертными ожогами, прямо как Верити когда-то. Время, мир и малочисленные выжившие вокруг пришли в движение, но только не он.

Все еще не было слышно пения птиц – теперь его заглушало надрывное рыдание Тото.

9. Роза и ее шипы

Со мной все было хорошо.

В эту иллюзию умудрилась поверить даже я сама. Еще час назад я держала в руках настоящую снайперскую винтовку и убила из нее человека (или то, что им раньше являлось). Я сделала все уверенно, быстро, решительно. Ни секунды на сомнения. Никаких сожалений. Со мной все было хорошо.

Мне удалось убедить в этом по крайней мере тех, кто с разинутым ртом благодарил меня после. Грейс впервые в жизни признал, что я крута. Это было понятно по тому, как он, подойдя ко мне вплотную, уставился сначала на мое оружие, затем на меня, а потом просто ушел, так и не обронив ни слова. Франки, выбежавший из блока в одних клетчатых трусах, долго носился вокруг тела Софии, норовя взять с нее образцы. А я просто пошла и скинула винтовку на скамью в виде мармеладной утки, не представляя, что делать с ней дальше.

Со мной все было хорошо. А как только я дошла до своего спального шатра и села на кровать, ничего «хорошего» не осталось. Я завыла.

Слезы напоминали керосин: текли жаром по лицу, разъедали кожу, когда я пыталась стереть их шерстяным рукавом старого свитера. Пальцы ныли от тяжести, а от мысли, что я нажала ими на курок, мне хотелось отрубить их себе мачете. Однако я не единственная, кому приходилось тяжело. Уж точно мне не хуже всех. Перед глазами все еще стояло выражение его лица – по-юношески редкая светлая щетина, теплые глаза, тонкие скулы… Слезы, текущие от шока без перебоя, и крик, сорвавшийся в неконтролируемое рыдание. Маленький принц, сгибающийся над своей увядшей розой; Тото, держащий в руках окровавленную голову своей матери.

С тех пор я его не видела. Убежала с поля сразу же, как Грейс вместе с другими обступили Тото и Софию. А еще, кажется, в тот момент Грейс все-таки похлопал меня по плечу.

– Молодец, – сухо сказал он мне, но весьма искренне, ведь помимо него меня подбадривали и другие жители МЗВ. Лишь Флейта держалась в стороне, но поблизости от Тото, не решаясь ни подступиться к нему, ни уйти. Она задержала свой взгляд на мне лишь на миг, и не видела я взгляда более угнетающего, чем этот, лишенный не только благодарности или упрека, но и всяких иных эмоций.

Когда я привела себя в чувство, в шатре неожиданно появилась Барби.

– За мной.

Я машинально кивнула и, не спрашивая, потащилась следом. Я не видела Барби с девяти утра, и, судя по ее внешнему виду, примерно с того же времени она не видела ни душа, ни зеркала. Взъерошенная, помятая и явно уставшая. Хороший повод для издевок. Жаль, что сейчас мне абсолютно плевать.

В ту секунду, когда мне пришлось убить Софию, я действовала на адреналине: движения чистые, стремительные и уверенные, словно я проделывала подобное не первую сотню раз. Теперь же я едва могла говорить. Заставив себя дойти до шатра с бильярдом и тиром, куда мне прежде не доводилось заходить, я рухнула на первое попавшееся свободное место. Много стульев и людей, толпящихся под крышей. Центр зала освещали желтые лампы. Такие же стояли у нас в палатках. Они же излучали жар, не позволяющий нам всем замерзнуть.