Читать книгу "Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг. - Николай Платошкин"

Вопрос о возможной отставке министров некоммунистических партий детально обсуждался еще 16 февраля на частном совещании лидеров ЧНСП дома у министра юстиции Дртины. Было принято решение обязательно спровоцировать правительственный кризис до 22 февраля, то есть до съезда заводских советов. Понимая, что идея национализации популярна среди подавляющего большинства избирателей, собравшиеся решили сделать предлогом для разрыва с коммунистами не национализацию, а уже давно педалировавшийся ЧНСП вопрос о засилье коммунистов в органах безопасности.

Следует подчеркнуть, что, решив угрожать отставкой министров, лидеры ЧНСП Зенкл, Рипка, Странский, Крайина и Дртина нарушили устав самой ЧНСП. Такого рода вопрос подлежал обсуждению правлением партии, но от правления (как, впрочем, и от всех функционеров и членов ЧНСП) итоги совещания на квартире Дртины скрыли. Позднее авторы кризиса мотивировали это нарушение внутрипартийной демократии тем, что один из членов правления ЧНСП Шлехта якобы был информатором коммунистов и советского посольства[823]. Однако даже если это было правдой, неясно, почему вопрос об отставке являлся столь секретным и как, собственно, отставку могли бы предотвратить коммунисты, узнай они об этом заблаговременно. Более вероятно иное объяснение келейности принятия судьбоносного решения – лидеры ЧНСП понимали, что большинство членов собственной партии их не поддержат.

На следующий день, 17 февраля, министры от ЧНСП провели совещание со своими коллегами от ЧНП и словацких демократов. По воспоминаниям Дртины, совещавшиеся решили «вызвать кризис на почве спора по вопросу о полиции и избежать таким образом того, чтобы кризис был вызван коммунистами на основе обсуждения новых социально-экономических требований, которые они собираются выдвинуть на своих революционных съездах[824]. Это обстоятельство делает необходимым подать в отставку до съезда заводских советов…»[825]

Отставку кабинета и отдельных министров принимал президент Бенеш. Он мог либо распустить парламент, назначить новые выборы и сформировать временное непартийное технократическое правительство, либо поручить премьеру сформировать новое правительство, пользующееся доверием парламента. Имел право президент и отвергнуть прошение министров об отставке. Однако Бенеш не мог заставить премьера и все правительство уйти в отставку, если в кабинете сохранялось более половины его членов. Отправить правительство в отставку целиком мог только парламент выражением вотума недоверия.

17 февраля правительство собралось на свое очередное, 134-е заседание. Зенкл немедленно потребовал отчета Носека о выполнении решения от 13 февраля, но Готвальд ответил, что министр внутренних дел еще болен, однако обязательно прибудет на следующее заседание кабинета. Тогда Зенкл потребовал отчета о положении в МВД от самого премьера, на что тот ответил, что не владеет детальной информацией. Стало ясно, что никакой конструктивной дискуссии далее не последует.

В 11:55 Готвальд прервал заседание и посетил Бенеша, проинформировав его о правительственном кризисе. В беседе, длившейся 55 минут, премьер сказал, что некоммунистические партии фактически блокировали деятельность кабинета и хотят заменить его технократическим правительством специалистов. Бенеш эту идею отверг и подчеркнул, что в правительстве должны быть, по его мнению, представлены все парламентские партии (то есть, в числе прочих, и коммунисты).

В 15:50 заседание правительства возобновилось и сразу переросло в бурный спор, сопровождавшийся взаимными нападками. В 16:20 заседание было прервано и отложено на 20 февраля – предполагалось, что к этому дню министр внутренних дел Носек уже выздоровеет.

Пока Готвальд был у президента, министры от ЧНСП, ЧНП и демпартии договорились предъявить коммунистам ультиматум: либо они соглашаются на назначение заместителя министра внутренних дел – некоммуниста, либо министры-некоммунисты 20 февраля уходят в отставку. Министр снабжения социал-демократ Майер поддержал решение об ультиматуме, хотя руководство ЧСДП и другие министры социал-демократы об этом ничего не знали. Зенкл обещал выяснить позицию Бенеша.

Но первым к Бенешу вечером 17 февраля пришел Майер, который вместо заранее запланированной темы встречи (повышение зарплаты госслужащим) обвинил коммунистов не только в засилье в органах госбезопасности, но и в том, что КПЧ незаконно передает на заводы оружие. Бенеш якобы поддержал Майера в том, что нельзя больше уступать коммунистам.

ЦК КПЧ, в свою очередь, призвал своих сторонников к повышенной бдительности. В воззвании говорилось: «В настоящий момент необходимо, чтобы все трудящиеся, рабочие, крестьяне, ремесленники, интеллигенты, все демократические и прогрессивные люди без различия партийной принадлежности, все чехи и словаки были готовы всеми силами в самом зародыше уничтожить все подрывные замыслы реакции и защитить интересы государства и нации».

КПЧ решила немедленно создать постоянные штабы в районных комитетах партии и на крупных предприятиях, чтобы быстро информировать всех членов партии о развитии ситуации в стране. Сказалась хорошая организация коммунистов, так называемая система десяток. «Десятниками» становились наиболее идеологически подготовленные коммунисты, которые должны были держать в курсе всех решений партийного руководства восемь-десять членов партии, знакомых им лично. Таким образом, в КПЧ сложился актив из 120 тысяч членов, который можно было с помощью отлично налаженной телефонной и курьерской связи быстро мобилизовать на разъяснительную работу среди населения или на подготовку массовых демонстраций в поддержку партии.

С 17 февраля райкомы КПЧ вместе с активом заседали практически непрерывно. После этих заседаний активисты организовывали собрания членов партии и сочувствующих на предприятиях и учреждениях. Люди с интересом слушали поступавшие из Праги сведения – на собраниях иногда присутствовали тысячи человек.

Приказом министра внутренних дел органы госбезопасности в Праге, а затем и в целом по стране 20 февраля после 18:00 были переведены в режим повышенной готовности. Части погранвойск КНБ перебрасывались к столице.

19 февраля 1948 года агент V-101 сообщил, что национальные социалисты, лидовцы и словацкие демократы на встрече, прошедшей накануне, условились подать в отставку. Инициировать кризис должны были национальные социалисты, полагавшие, что некоммунисты в органах госбезопасности начали «поднимать голову» и поэтому их нельзя сейчас бросить на произвол судьбы[826]. Но демократы побаивались, что, как и осенью 1947 года, национальные социалисты в последний момент договорятся с компартией и «сдадут» их самих. В оценке сообщения агента в МВД говорилось: «Президент Бенеш относится к нынешнему правительственному кризису с иронией, что агент V-101 считает очень опасным. Именно так он говорил в последний раз с председеталем правительства и напомнил тому, что надо выполнять решения правительства. В целом среди национальных социалистов преобладает мнение, что коммунисты теряют спокойствие. Профсоюзный съезд (съезд заводских советов – Прим. автора.) они считают не таким уж грозным и важным, как его представляют коммунисты…»