Читать книгу "Черная камея - Энн Райс"

Таким образом, красивого маленького инфанта привели ипредставили королеве, а я, захмелев от счастья, выпил еще два бокалашампанского, прежде чем окончательно лишился связной речи. К этому временимоему сыну сообщили, что я его отец. Томми тоже узнал новость – тетушка Куиннастояла, заявив, что в нашем доме нет секретов, что так гораздо лучше для всехнас.

Помню, как, шатаясь, подошел к кровати тетушки и какая-тодобрая душа стащила с постели многочисленные расшитые одеяльца и будуарныхкукол, чтобы я мог рухнуть лицом вниз в белоснежные подушки, и та же добраядуша сняла с меня ботинки, и вскоре я, тепло укрытый от прохлады кондиционера,уже крепко спал.

И мне приснился Гоблин. Это был ужасный сон: Гоблин страдали не мог до меня добраться. Я видел полупрозрачное жуткое существо, которое изовсех сил старалось стать видимым, но без моей помощи оставалось неясным,расплывчатым, несчастным. В этом сне я вел себя холодно и жестоко по отношениюк Гоблину.

Я танцевал с Ревеккой. Она сказала: "Я не воспользуюсьтобой для своей мести. Ты был слишком хорош".

"Кем в таком случае ты воспользуешься?" – спросиля, но в ответ она лишь рассмеялась. Ревекка ушла, а с ней ушла и музыка. Яоткрыл глаза.

Рядом со мной лежала тетушка Куин. На ней были очки всеребряной оправе. Она читала дешевое издание "Лавки древностей",которое я дал ей в самолете.

"Квинн, Диккенс – безумец", – заявилатетушка.

"О, это точно, – сказал я. – Дальше пойдетеще хуже, вокруг маленькой Нелл так и будут сгущаться черные тучи. Только не бросайчитать".

"Ни за что", – сказала тетушка, уютноприжавшись ко мне.

Перья ее неглиже щекотали мне нос, но я не возражал. Мненравилось, что ее хрупкая рука так близко от моей. Если бы я захотел, то мог бычитать книгу одновременно с ней. Я вдыхал аромат ее сладких духов. Она могла быкупить какие угодно духи, но предпочитала "Шантильи" из местнойлавчонки – слаще которых во всем мире не найти.

Помню, что увидел в окне фиолетовое небо.

"Господи, почти стемнело, – сказал я. – Ядолжен съездить в Хижину Отшельника! Я должен увидеть свой шедевр".

"Тарквиний Блэквуд, ты не поедешь ни на какие болота втакой час".

"Ерунда, я должен, – сказал я и поцеловал ее влоб, а потом в мягкую напудренную щеку. – И Мона, и Гоблин для менянедоступны, но потерю Гоблина, должен признать, я не оплакиваю. А сейчас япросто должен туда поехать и заявить свои права на то, что сотворено по моейволе".

Помню, последовали протесты, но я был к ним глух.

Я торопливо поднялся в свою комнату, зашел в гардеробную и,все еще окончательно не протрезвев, натянул новую пару джинсов, новую рубашку иновые ботинки (все это купила по моим новым размерам Большая Рамона, как толькоузнала о нашем возвращении домой), а потом я достал из ночного столика пистолеттридцать восьмого калибра и спустился вниз. В кухне я захватил бутылку воды,большой нож, в гараже взял фонарик, после чего направился к пристани.

Разумеется, я нарушал условие моего дерзкого, дикогопартнера – впрочем, я ведь на них и не соглашался. Я для себя, а не длякого-то, заново отделал Хижину Отшельника, привнеся многочисленные новшества. Ядля себя, а не для кого-то, заказал чудесную обстановку, которую скоро увижу. Яне боялся его, разве что испытывал мрачное любопытство перед встречей –возможно, надеялся, что нам удастся спокойно поговорить, обсудить"наш" маленький домик и выяснить в конце концов, действительно лимежду нами заключена сделка, так как это я, а вовсе не он, добился всех этихчудесных изменений.

То, что рядом не было Гоблина, для меня не имело значения. Ябыл уверен, что сам справлюсь, без его помощи. Хижина Отшельника принадлежаламне, и только мне.

Спускаясь к пристани, я миновал маленькое кладбище, гдезадержался на секунду у могилы Ревекки, направив на могильный камень лучфонаря. Ко мне вернулись обрывочные воспоминания о последнем сне, и я вновьуслышал ее голос, словно она была совсем близко. "Только не твояжизнь", – сказала она. "Чья же тогда?" – спросил я,охваченный дурным предчувствием – мне тогда показалось, что жизнь теперь полнаодними несчастьями.

Разве Мона не больна, разве она не на смертном одре, а я темне менее собрался ехать на остров и даже не подумал о ней? Моне так хотелосьувидеть собственными глазами Хижину Отшельника, и вот теперь я туда еду, но безнее. Но что я мог сделать, кроме как молиться за Мону? Я решил, что обязательнопомолюсь за нее, когда вернусь.

Я сложил в пирогу все вещи, еще раз проверил, заряжено лиоружие, и отправился в путь. Небо еще не почернело, а лишь покраснело, так чтомне хватило света, чтобы видеть деревья, к тому времени я уже хорошо изучилмаршрут, а вскоре мне стало ясно, что многочисленные пироги строителей оставилипосле себя тропу, не успевшую пока затянуться ряской. Можно даже сказать, онипроложили дорогу, так что я двигался на хорошей скорости.

Меньше чем через полчаса я увидел огни хижины, а когдаподплыл к новой пристани и привязал пирогу, то разглядел ярко освещенные окна иблеск белых мраморных ступеней. Вокруг всего домика были разбиты аккуратныецветочные клумбы, а плети глицинии красиво переползали через высокую крышу.Само небольшое строение с его многочисленными арками напоминало коптскуюцерквушку.

В дверях лицом ко мне стоял незнакомец и внимательно за мнойнаблюдал. Он был в своем мужском обличье, только волосы распустил по плечам. Намое появление он никак не отреагировал – не поманил рукой, чтобы я подошелближе, и не запретил мне жестом выходить на берег.

Откуда мне было знать, что это мой последний день в смертнойжизни? Откуда мне было знать, что все те мелочи, о которых я тебе только чторассказал, ознаменуют конец моей истории – что отцу Джерома, племяннику Томми,малышу тетушки Куин, маленькому хозяину моей дорогой Жасмин и благородномуАбеляру Моны предстояло умереть?

Глава 37

К подножию лестницы вела мощеная тропа. Аллен упоминал о нейв телефонном разговоре, но я успел это забыть. Я успел забыть и цветы, какмирно и чудесно они выглядят при свете из окон.

Я подошел к мраморной лестнице. Незнакомец стоял наверху,глядя оттуда на меня.

"Нужно ли мне спрашивать разрешения, чтобыподняться?" – поинтересовался я.

"О, у меня для тебя грандиозные планы, –последовал ответ. – Поднимайся, я начну их осуществлять".