Читать книгу "Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк"

– Что это значит? Почему же вы все молчите?!.. Отец! Отец!! Отец!!! – надрывно и жалобно закричал что есть мочи Роджер в соседней шлюпке – кто-то из матросов схватил его поперек тела, зажал рот рукой, не давая привлечь к ним внимания. Однако даже так, лишившись возможности говорить, мальчишка продолжал сопротивляться и глухо, отчаянно скулить, как избитый щенок, дергаясь из стороны в сторону всем своим худеньким телом.

Все наблюдали за этим, стиснув зубы: чувство жалости мешалось в воздухе с острым сознанием собственной беспомощности. Эрнеста следила за тем, как Генри с трудом, прерывисто дыша, смотрел на рыдающего Роджера – и была начеку, первой бросившись удерживать юношу у самого борта.

– Тише, дурень, тише, шлюпку перевернешь!.. – хрипел откуда-то сбоку боцман Макферсон, тоже наваливаясь на практически конвульсивно вырывавшееся тело юноши. Эрнеста держала молча и крепко, но в глазах ее металась затравленно разбуженная криком Роджера тоска.

– Отпустите меня… Отпустите!.. Неужели вы… Люди вы или нет? Он же ваш капитан!.. – срывающимся от рыданий голосом выдыхал Фокс, по–видимому, почувствовав, что вырваться силой не сможет – на помощь Макферсону и Эрнесте уже пришли сидевшие ближе всего матросы, и бывшего старпома держали по меньшей мере в десяток рук. – Отпустите меня, я же… Дайте мне просто умереть вместе с ним, я не хочу быть, как Рапье!.. – вдруг выкрикнул он с такой болью, словно его живьем раздирали на части; и Морено, пристально до боли глядевшая ему в лицо, вдруг заговорила – глухо и безжалостно:

– Но ты уже как Рапье. В чем разница между вами?

– Нет! Нет!!! Нет!.. – задыхаясь, успел крикнуть Фокс до того, как кто-то из матросов, скривясь, заткнул ему рот собственным шейным платком. Генри замычал протестующе, мотая головой, и из глаз его впервые брызнули самые настоящие, искренние и покаянные слезы, говорившие красноречивее многих слов. Холодное и жесткое лицо Морено, как приговор, как безжалостная ослепительная звезда, сжигающая дотла, неотступно оставалось прямо перед его глазами – и Генри зажмурился, моля Бога о смерти: немедленной, жестокой и мучительной, позволившей бы ему искупить свою вину. Тем удивительней и страшнее было ощущение потертого кожаного футляра, легшего в его ладонь.

Эрнеста Морено смотрела на него, и ни за что на свете Фокс не смог бы понять, чего больше было в ее глазах: боли, решительности, гнева – или понимания. Разумеется, она не прощала его – и не могла простить; но что-то на мгновение пробудилось в ее умершей вместе с известием о гибели Дойли душе – что-то, знакомое прежней Эрнесте, отзывчивой, любознательной, беззаветно любящей и любимой своими родителями. И этого оказалось достаточно: прижавшись лбом ко лбу Генри, она коротко пояснила:

– Это компас Джека. Думаю, он хотел бы, чтобы ты получил его, – и, выпрямившись, громко и уверенно крикнула: – Мистер Макферсон!

Старый боцман, перебравшийся было на нос, к румпелю, недоуменно воззрился на нее. Эрнеста протянула ему сложенную вчетверо карту:

– Я начертила вам фарватер, следуйте ему. Идите вдоль этих скал, а затем – на северо–восток, к самому берегу; ждите там не менее двух суток, а затем возвращайтесь обратно. Если испанцы не сожгут и не утопят наш корабль, то садитесь на него, если же нет – добирайтесь на шлюпках. Идите на остров Меланетто, к капитану Джону Рэдфорду! Скажите ему, что случилось с его сыном; скажите, что Джеймс Рочестер и Хуан де Гарсия не остановятся и что опасность от них грозит всем пиратам! Скажите – если я верно поняла замыслы испанцев, то я уведу их суда на восток, к архипелагу Креста: с того направления пусть и ожидают нас, а до того момента собирают силы и готовятся к бою!

– А что же будете делать вы, мэм? – растерянно спросил кто-то из матросов. Эрнеста слабо усмехнулась:

– Я пойду следом за Джеком и попробую освободить его. Пойду одна! Вы будете только мешать мне, – мгновенно предостерегающе подняла она руку. Внимательно оглядев напоследок остатки ставшей ей семьей за минувшие полгода, Эрнеста тихо проговорила: – Мистер Макферсон, я вам поручаю наших ребят. Присмотрите за ними и… Вы знаете лучше меня, что нужно делать. Прощайте! – она легко поднялась со шлюпочной скамьи и почти сразу же ее гибкое тело струной врезалось в ровную морскую гладь. Вынырнула Морено уже в футах тридцати от шлюпок, перевела дыхание и, стремительно двигаясь, направилась в сторону темневших вокруг скал вражеских судов.

На огромном флагманском галеоне ее, казалось, ждали: трап оставался спущенным, то ли по чьей-то оплошности, то ли намеренно – и часовые также пропустили одинокую фигурку, быстро вскарабкавшуюся на борт. Уже очень давно Эрнеста привыкла перед отплытием на шлюпках заматывать пистолет в просмоленный кусок кожи, чтобы сохранить порох сухим – эту хитрость ей когда-то подсказал отец, и теперь она пришлась очень кстати. Еще прежде, чем испанские матросы успели сообразить что-то, Морено проскользнула на палубу – капитан Гарсия как раз стоял у фальшборта с подзорной трубой в руках и даже не удивился, когда разглядел направленное точно ему в лоб черное дуло.

– Quedarse quieto!26 – сразу же выкрикнул он – Эрнеста успела расслышать топот чужих сапог и лязг оружия у себя за спиной, но пистолет все–таки не опустила, твердо решив держаться до последнего. Это, по–видимому, оказалось правильной стратегией: несмотря на непосредственную угрозу своей жизни, находившуюся в ее руках, Гарсия глядел на нее без враждебности и даже с интересом.

– Весьма храбрый поступок, сеньорита, хотя и самоубийственный, – признал он спокойно. – Вы рассчитывали таким образом спасти вашего капитана?

– Наплевать мне на капитана, когда речь идет о моей семье. Отвечайте, где они?! – практически искренне отрезала Эрнеста. Испанец чуть заметно усмехнулся:

– Вы говорите о ваших родителях? Они живы, но находятся в таком месте, из которого вам не под силу будет их вызволить самостоятельно.

– Почему же они… не попытались связаться со мной самостоятельно? – глухо спросила Морено. Гарсия небрежно пожал плечами, хотя и не перестал при этом внимательно наблюдать за ней:

– Насколько сообщали мои осведомители, оба они были… не в том положении, чтобы распоряжаться полноценно свободой передвижения или слать письма. – Взгляд его мгновенно стал настороженным и очень цепким: – Они у нашего старого знакомого, работодателя вашего отца. Понимаете, о ком я?

– У Джеймса Рочестера… – уронив руку, державшую пистолет, еле слышно произнесла Эрнеста. Испанский капитан вкрадчиво продолжал:

– Если мне удастся завладеть тем, что украл Рэдфорд, я получу возможность потребовать у мистера Рочестера все, что захочу. В том числе – и свободу для ваших родителей, сеньорита. Разумеется, если вы поможете мне достичь моей цели…

– Он ни за что не расскажет мне того, от чего зависит его жизнь, – покачав головой, уверенно возразила девушка. Гарсия усмехнулся, кончиками пальцев коснувшись пистолета в ее руке:

– В этом нет нужды – с капитаном Рэдфордом побеседуют мои люди, так что едва ли он промолчит долго. Тем временем нам необходимо не встретиться ни с одним судном и уклоняться от погони, которую мистер Рочестер непременно отправит, узнав обо всем. Думаю, что лучший штурман Карибского моря и уроженка великой Испанской империи может помочь мне в этом, – почти любезно закончил он, протягивая ей широкую, жесткую темную руку. На лице Эрнесты отразилось мучительное сомнение; опустив голову, несколько секунд она колебалась, однако затем вложила свои пальцы в его ладонь.