Читать книгу "Три стильных детектива в одной книге - Клод Изнер"

– Я выбрал для себя девизом слова Виктора Гюго: «Боюсь лишь одного: как бы душа не сделалась горбатой», – сухо сказал Жозеф.

Но коротышка уже зашагал прочь.

– Нахал! – буркнул ему в спину молодой человек. – Одно плечо выше другого – пустяк по сравнению с нехваткой полуметра роста.

Виктор тем временем повесил пальто на спинку стула и огляделся в поисках знакомых лиц. Здесь было много журналистов. Директор Консерватории Фернан Буржа́ сидел рядом с Альбером Лавиньяком, одним из преподавателей этого заведения. Поэт Жан Лоррен, воздев оба указательных пальца, унизанных перстнями, наставлял художника Анри Бриспо в краниологии. Антонен Клюзель, главный редактор «Пасс-парту», развлекал шутками изящную дамочку, та хохотала, встряхивая светлыми кудряшками и блестя ровными зубами, просто помирала со смеху, и Антонену, похоже, от этого даже было неловко. Вздернутый носик, веснушки на скулах… Виктору дамочка показалась знакомой. Где он ее встречал? Когда?.. Напряг память, но имени так и не вспомнил. Кто-то сзади коснулся его плеча, на ухо прошептали:

– Спасибо, что пришли.

Виктор обернулся:

– Эдокси! Здесь весьма романтично.

– Виктор, мне нужна ваша помощь, все очень серьезно.

Он снисходительно улыбнулся:

– Избитый трюк, Эдокси, вы могли бы измыслить что-нибудь похитрее, чтобы поймать меня в сети. Прошу вас, оставьте свои уловки, мне казалось, что вопрос решен раз и навсегда. Я женат.

– Не беспокойтесь, я буду вести себя благоразумно.

– Так что же вам от меня нужно?

– Я уже сказала: помощь. Я временно поселилась в апартаментах месье Розеля напротив сквера Монтолон. Месье Розель – верный поклонник моей подруги Ольги Вологды…

– Бывшей примы санкт-петербургского балета. Она любовница упомянутого вами месье Розеля, владельца фотоателье на площади Мадлен?

– Совершенно верно. Но не поймите превратно: я лишь снимаю у них комнату, всё честь по чести. И не смотрите на меня так, будто сомневаетесь в этом.

Виктор отошел к стене, сложенной из берцовых костей, Эдокси последовала за ним.

– Не сомневаюсь и ничему не удивляюсь. Просто я слегка раздосадован – не ожидал встретить в этом волшебном месте главного редактора «Пасс-парту». – Тут он заметил Жозефа – к нему льнула та самая дамочка в кудряшках, от которой ухитрился избавиться Антонен Клюзель, а Жозеф, бледнея и краснея, сурово отвергал ее домогательства. – Кто это? – спросил Виктор у Эдокси.

– Ваш управляющий, кто же еще?

– Во-первых, он уже не управляющий, а совладелец. Во-вторых, я имел в виду его собеседницу. Мне кажется, я ее где-то видел.

– Вы про ту истеричную блондинку? Она для вас слишком вульгарна. Глядишь, еще подорвет основы вашей нравственности. Только взгляните на ее наигранные жесты, а глазами как стреляет! Она называет себя танцовщицей, однако…

– Танцовщицей? Решительно, я не…

– Вряд ли вы ее встречали. Нелепая жеманница откуда-то с окраин, только и умеет, что дрыгать ножками да вертеть задом. Мы с ней пару раз пересекались еще в ту пору, когда я только начинала выступать на сцене «Мулен-Руж». Помните, Виктор? Славное было времечко! А эта парвеню, думаю, еще своего добьется – и титул отхватит, и богатый особняк, если, конечно, ноги себе не переломает, поспешая за толстыми кошельками… или не объестся пряничными свинками. Вернемся к делу, Виктор. Ольга Вологда тяжело пережила гибель Тони Аркуэ – вы с ним знакомы, он сопровождал меня в тот день, когда я пришла к вам в «Эльзевир» с приглашениями в Опера́ для Кэндзи.

– Тони Аркуэ погиб?

– В результате несчастного случая. Утонул. Тони – последнее увлечение Ольги, они были любовниками, и эта внезапная смерть ее потрясла. Бедняжка хандрила, плохо спала, мучилась мигренями и в конце концов упала без чувств на сцене прямо во время спектакля. Месье Мори вам об этом не рассказывал?.. Я полагала, что Ольгино недомогание вызвано неврастенией. Врач из Опера́ дал ей успокоительное и отправил домой, а я просидела у ее кровати всю ночь. Часам к четырем утра у Ольги началась рвота, она корчилась от боли в животе и кричала, что умирает. Я чуть было не ударилась в панику. По счастью, этажом выше живет доктор Маржери. Он осмотрел ее и диагностировал пищевое отравление. Сказал, съела что-то несвежее, ничего серьезного. Однако у меня возникли некоторые сомнения. Что, если ее хотели убить и подсунули яд?

– У вас есть вещественные доказательства?

– Увы, нет, только свидетельство самой Ольги. Анонимный поклонник прислал ей пряничную свинку с надписью «Съешь меня…» или что-то вроде того. Ольга съела маленький кусочек как раз перед выходом на сцену.

– Не берите в голову, Эдокси. Возможно, это просто чья-то злая шутка. В любом случае я не вижу, чем могу вам помочь. Если боитесь за жизнь подруги – обратитесь в полицию.

– Другими словами, это не ваше дело?

– Не мое. Давайте не будем больше к этому возвращаться, Эдокси. – Виктор вернулся на место и демонстративно уткнулся в программку.

1. «Похоронный марш» Шопена.

2. «Пляска смерти» Сен-Санса. «Аве Мария», поэма г-на Алла, читает автор.

3. Хорал и похоронный марш из «Персов». В исполнении принимает участие г-н Ксавье Леру.

4. «В Катакомбах», поэма г-на Марли.

5. Похоронный марш из Героической симфонии Бетховена[303].

«Да уж, весьма соблазнительно, – хмыкнул про себя Виктор. – Надо было отказаться от приглашения».

Он подобрал с пола миниатюрный букетик, упавший с платья какой-то дамы, и с сожалением подумал о том, что носить такие украшения за корсажем уже несколько месяцев как не модно – теперь дамы крепят их на талии с левой стороны. Расправив стебельки, Виктор пощекотал ими шею сидевшего впереди Жозефа и, когда тот обернулся, пошевелил пальцами – дескать, я намереваюсь потихоньку отсюда смыться.

Часы показывали уже половину первого ночи. Оркестранты начали рассаживаться за пюпитрами – на эстраде было сорок пять человек, и все собрались здесь только ради того, чтобы помузицировать в безумных декорациях на круглой площадке, задрапированной черным крепом. Композитор Ксавье Леру с самоуверенным видом взялся за литавры. Дирижировал оркестром месье Фюре, бывший виолончелист и лауреат, с отличием закончивший музыкальные классы на улице Бержер.

Пока медь и струнные звучали вразнобой, подлаживаясь друг под друга и под взмахи дирижерской палочки, зрители занимали места, образуя группы по интересам. Одинокие и робкие сбились в стайку поодаль от всех, самые шустрые – журналисты – заняли стол, чтобы по ходу концерта чиркать в блокнотах.

Жозеф снова оказался рядом с кудрявой блондинкой, которая так и липла к нему. Поерзав на стуле, она полезла в сумочку и извлекла оттуда фляжку в оплетке и два стаканчика. Из фляжки ощутимо пахну́ло бренди.