Читать книгу "Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк"

Поприветствовав друг друга, Платон, вместо ранее привычного и обычно шутливого от бывшего коллеги: – «О! Какие люди! И без охраны?! – услышал нечто новое, хоть и тоже шутливое, но теперь явно завистливое:

– «Платон Петрович! Вы в этом костюме выглядите так шикарно, солидно! Только почему Вы без медалей, без орденов?!».

– «А у меня всего один орден – моё лицо!» – в пику тому ответил Платон.

– «Хм-м! А что, у Вас разве нет ни одной государственной награды?!» – съязвил явный орденоносец.

– «Нет! Ведь я служил не государству, а стране! Поэтому у меня есть только некоторое количество наград… общественных организаций! Но на них и моей груди не хватит!» – не дал тому первенства Платон, тут же раскланявшись.

Выходя на свет из «Чкаловской», ещё на верхних ступенях он вдруг с радостью почувствовал с детства привычный запах тёплых московских камней. Утренний весенний запах его родной столицы сразу настроил поэта на лирический лад.

Но не тут-то было. Войдя в подземный переход под Садовым кольцом, своим чувствительным носом он учуял лёгкий запах не свежей урины.

Да! Далеко не я один считаю Москву лучшим городом Земли! – посетила писателя шальная мысль.

Но всё равно в хорошем настроении пришёл он на свою работу. И не тут-то было.

Ближе к обеду, войдя в офис к Надежде, он услышал, как она рассказывает что-то новому коменданту.

– «…они приехали с Москвы…» – услышал Платон, сразу поздоровавшись с комендантом, но тут же нарвался на замечание начальницы, слышавшей в тот момент только себя:

– «Ты что не здороваешься?!» – повелительно спросила она Платона, думая, что демонстрирует новому коменданту свою культуру.

Вошедший и сразу поздоровавшийся с находящейся в гостях комендантшей, Платон удивлённо взглянул на дуру.

Тут же ясность внесла, ответившая на его приветствие тоже удивившаяся гостья:

– «Да он сразу со мной поздоровался первым, как вошёл!».

Во! Культура так и прёт! Даже хорошее настроение ни с того, ни с сего может испортить, отравить! – сокрушался Платон.

И словно накликал на себя беду. Через день он действительно чем-то отравился.

После работы дома, ближе к позднему вечеру, Платон почувствовал, как его мутит и неумолимо подкатывает тошнота. Немного лёжа подождав и проанализировав обстановку он понял, что в этот раз без очищения не обойтись. Мысленно настроившись, Платон решился пойти в ванную и заняться спасительным делом. Наконец свершилось!

У него было ощущение, что жидкость, вобравшая в себя все вредоносные вещества буквально из каждой клеточки его организма, соединилась в единый бурный поток, и в течение шести часов тремя неравномерными потоками-подходами, из которых второй и третий фактически слились в один – полноводной рекой с селем опустошило тело, очистив организм.

Через несколько дней очистившийся начал новый дачный сезон.

Из-за позднего схода снега подпочвенная вода долго не сходила.

Поэтому невольная осенняя договорённость с татарами-шабашниками о продлении пола на открытой террасе до стены дома дачи Платона пока не могла быть реализована.

После майских праздников, во время которых Платон полностью привёл в порядок свой дачный участок, возобновились его трудовые будни.

– «А я, пока шёл через… «Устиновский» мост, вспоминал… «Барсэлону» – что-то объяснял квази болельщице Надежде её верный собеседник Гудин.

– «Кстати! А как сыграли «Челси» с «Баварией»?» – поинтересовался у болельщицы Платон.

– «Ты, что? С ума сошёл?!» – воссела на своего давно забытого конька Надежда, так толком и не ответив на вопрос Платона об итогах финальной игры на кубок Лиги чемпионов УЕФА.

А чуть позже, когда Платон поздравлял по телефону с днём рождения свою сестру Настю, начальница вдруг опять схамила:

– «Платон! Давай быстрей, мне позвонить надо!».

– «А вон другой телефон свободный!».

– «А мне по этому надо!».

Ну и дура! – чуть ли не вырвалось у него в трубку.

Скорее бы мне вырваться от них всех в отпуск, надоели совсем! – мечтал писатель, который как раз именно летом ничего практически и не писал.

Давно и навечно дискредитировавшие себя тупые, чванливые рожи «коллег в кандидатстве» так надоели Платону, что он даже не смотрел в их цементные лица, тем более не заглядывал в их лживо-лицемерный пяток глаз.

А для того, чтобы не терзаться от их неисправимого бескультурья и неиссякаемой подлости несгибаемый оптимист дал себе команду и настроил себя воспринимать своих сослуживцев, как неких врагов, ведущих против него перманентную войну, каждый раз радуясь хотя бы отсутствию с их стороны какой-нибудь мелкой пакости или лженаучных и низко-культурных перлов.

А самым главным носителем этих перлов был, конечно, Иван Гаврилович Гудин со своими различного рода комплексами и боязнями.

Он, например, так боялся подхватить какую-нибудь птичью болезнь, что каждый раз проходя мимо окна, в форточке которого сидели ожидающие кормёжки голуби, махал на них руками с криком:

– «Кышь, кышь!».

Явно боится подхватить третье перо! – решил про него антипод-орнитолог.

Гудин и Кочет были хоть и одного поколения, но совершенно разной ментальности.

Ментальность Платона теперь позволяла ему иногда и негативные высказывания о своих коллегах.

– «Ты где сейчас работаешь?» – как-то спросил его, случайно встретившийся давний знакомый, бывший недоброжелатель.

– «Да в одной… дубраве!» – шутливо ответил Платон давнишнему вечному завистнику.

– «Как это?!».

– «Да там одно дубьё работает!» – пояснил сочинитель.

– «Не понял! Бабы, что ли?» – не унимался любопытный.

– «Да нет! Членистоногие!» – продолжал шутить писатель.

– «Кто?!» – изумился непонятливый и без воображения.

– «Да мужики же!» – открыл тому тайну Платон.

Вскоре у себя на даче он открыл очередную тайну. Но ещё в начале мая по указанию Правления их садоводческого товарищества состоялась повсеместная проверка подводов проводов новой электросети непосредственно к домам и вовнутрь самих домов.

Естественно дача Платона попала в число неблагополучных, так как ещё ровно год назад у Платона случилась авария в электросети его дома.

Тогда в пятницу вечером, включив в сеть водяной насос «Малыш» для наполнения бочек водой из колодца, Платон продолжил собирание сухих листьев перед домом. Вскоре он услышал какой-то хлопок, похожий на срабатывание автоматической пробки.