Читать книгу "Пять красных селедок. Девять погребальных ударов - Дороти Ли Сэйерс"

Внимательно наблюдавший за Мэри старший инспектор заметил, как в ее глазах мелькнула тревога. Однако женщина промолчала. Уимзи же продолжил:

– На следующий день вы поехали в Уолбич, чтобы снять деньги со счета. Но вы неважно себя чувствовали, а на обратном пути совсем обессилели и не смогли выпустить Дикона. Нелепая ситуация, верно? Признаться во всем жене вы не решились, а вот помощью Джима заручились.

Тодей вскинул голову:

– Я скажу вам только одно, милорд: ни слова о Диконе не говорил Джиму, а он – мне. Это правда.

– Хорошо, – кивнул Уимзи. – Неизвестно, как развивались события между тридцатым декабря и четвертым января, но в этот промежуток времени Дикона кто-то убил. А ночью четвертого января труп спрятали в свежей могиле. Этот кто-то знал его, поэтому постарался сделать тело неузнаваемым. И вот теперь нам хочется выяснить, когда именно Дикон перестал быть человеком и стал трупом. Ведь это самое главное, верно? Мы знаем, что лично вы не могли его похоронить, поскольку были больны. Но вот убить – вполне. Дикон умер не от голода. При вскрытии обнаружилось, что перед смертью он плотно поел. После тридцать первого декабря вы не могли носить ему еду. Если тогда Дикон был еще жив, кто это сделал вместо вас? И кто, накормив его, убил, а потом стащил по лестнице с колокольни? Ведь в тот момент на крыше сидел свидетель. Он все видел и узнал человека, убравшего труп с колокольни. Этот свидетель…

– Держите ее, милорд! – воскликнул Бланделл. – Она лишилась чувств.

Глава 16

Затишье перед бурей

Кто затворил море воротами… когда я назначил ему рубежи.

Книга Иова 38:8, 38:10

– Он ничего не скажет, – произнес старший инспектор.

– Знаю, – кивнул Уимзи. – Вы арестовали его?

– Нет, милорд. Не стал. Отослал домой и велел все хорошенько обдумать. Конечно, мы могли бы обвинить его в пособничестве. Ведь ясно, что сначала он покрывал самого Дикона, а потом того, кто его убил. Если, конечно, убийца не он сам. По-моему, вывести его на чистую воду будет легче после того, как мы допросим Джеймса. Брат Уилла прибудет в Англию в конце месяца. Его хозяева ответственно отнеслись к нашей просьбе и передали Джеймсу приказ немедленно вернуться домой, отправив ему на замену другого человека.

– Хорошо. Какое же чертовски сложное дело. И правда, если уж кто и заслужил смерти, так это негодяй Дикон. Ведь если бы его обнаружили, то непременно повесили бы под громкие аплодисменты присутствующих. И вот теперь мы собираемся отправить на виселицу хорошего парня, а все потому, что он лишь выполнил за нас грязную работу.

– Таков закон, милорд, и ничего с этим не поделаешь, – пожал плечами мистер Бланделл. – Я не вправе оспаривать его. В любом случае нам придется сильно постараться, чтобы отправить Уильяма Тодея на виселицу. По сути, против него нет никаких улик. Разве что его сообщник заговорит. Дикон был убит с полным желудком. Если Уильям расправился с ним тридцатого или тридцать первого декабря, то зачем снимать со счета деньги? Мертвому Дикону они уже не нужны. Но с другой стороны, если Дикон был жив до четвертого января, кто его кормил все эти дни? И если его убил Джеймс, то зачем сначала накормил? Это же просто бессмысленно.

– Предположим, Дикона кто-то накормил. Он чем-то разозлил этого человека, и тот убил его в порыве ярости. Возможно такое?

– Да. Но как он его убил? Дикона не зарезали, не застрелили, не проломили ему голову.

– Ох, не знаю, – развел руками Уимзи. – Черт бы его побрал! Вот же заноза, что живой, что мертвый, – поэтому преступник оказал всем огромную услугу. Жаль, что не я его убил. А может, это был я. Или священник. Или Эзекайя Лавендер.

– Вряд ли это был один из вас, но кто-то другой – вполне вероятно. Взять хотя бы Пика. Он всегда бродит по ночам вокруг церкви. Но чтобы убить Дикона, ему пришлось бы попасть на колокольню. А он не мог этого сделать. Я жду приезда Джеймса. Чует мое сердце, ему есть что рассказать.

– Посмотрим.

– Надо полагать, вы не вернетесь в приход?

– Не сейчас: от меня там пока никакого толку, – однако мы с братом Денвером собираемся в Уолбич на открытие нового канала. Надеюсь увидеться там с вами.

Единственным сколько-нибудь заслуживающим внимания событием, произошедшим в течение следующей недели, стала внезапная смерть миссис Уилбрахам. Она скончалась ночью, в полном одиночестве, сжимая в руках ожерелье. Старуха оставила завещание, составленное пятнадцать лет назад. В соответствии с ним все состояние – весьма немалое – отходило ее кузену Генри Торпу. Причину она объяснила предельно ясно, назвав его «единственным честным человеком, которого я знаю». Взбалмошную старуху вовсе не заботило то обстоятельство, что по ее вине этот «единственный честный человек» долгое время сильно нуждался и переживал нелегкие времена. Правда, чуть позднее миссис Уилбрахам внесла в завещание кое-какие поправки. Первая была добавлена через день после смерти Генри: в соответствии с ней наследницей состояния становилась Хилари, а вторая – за несколько дней до смерти самой миссис Уилбрахам. Изумрудное ожерелье, доставившее столько хлопот ее семейству, должен был получить лорд Питер Уимзи, «самый здравомыслящий из людей, действующий абсолютно бескорыстно». Его светлость также становился попечителем Хилари Торп. Подобный поворот событий немного обескуражил Уимзи, он сразу предложил ожерелье Хилари, но та отказалась даже прикасаться к нему. Ведь украшение причинило столько горя ее семье. Лишь после долгих уговоров Хилари согласилась принять все остальное имущество родственницы. Дело в том, что она терпеть не могла старуху Уилбрахам и к тому же давно решила зарабатывать себе на жизнь самостоятельно.

– Дядя Эдвард совершенно невыносим, – пожаловалась Хилари. – Он непременно захочет выдать меня за какого-нибудь отвратительного богача. А я если я захочу выйти замуж за бедного, он обязательно скажет, что тот охотится за наследством. Хотя, если честно, я вообще не собираюсь выходить замуж.

– Не выходите, – пожал плечами Уимзи. – Будьте богатой старой девой.

– Чтобы стать такой же, как тетушка Уилбрахам? Ну уж нет!

– Конечно, нет. Вы станете милой богатой старой девой.

– А такие бывают?

– Конечно. Я, например. Хочу сказать, я милый богатый холостяк. И не просто милый, а очень милый. Кстати, богатым быть приятно. Я это сразу понял. Необязательно тратить деньги на яхты и вечеринки. Вы можете построить что-нибудь нужное или пожертвовать деньги на какое-то благое дело. Способов потратить деньги с умом много. Если их не возьмете вы, они попадут в руки какого-нибудь не слишком приятного человека: вашего дяди Эдварда или другого родственника. Я лично не уверен, что они разумно распорядятся наследством.

– Насчет дяди Эдварда я с вами полностью согласна.

– В любом случае у вас есть несколько лет, чтобы все обдумать. Может, достигнув совершеннолетия, вы решите выбросить их в Темзу. А вот что делать с изумрудами, я, право, не знаю.