Читать книгу "Утерянные земли России - Александр Широкорад"

8 июля 1857 г. из Кронштадта на Тихий океан ушел фрегат «Аскольд» под командованием флигель-адъютанта Унковского.

19 сентября 1857 г. из Кронштадта на Тихий океан впервые в истории российского флота пошла целая эскадра под командованием капитана 1 ранга Д. Н. Кузнецова. Она получила название первого Амурского отряда, в составе которого были корветы «Воевода», «Новик», «Боярин» и клипера «Джигит», «Пластун» и «Стрелок». Российско-Американская компания предоставила для них судно снабжения — транспорт «Николай I».

В июле 1858 г. из Кронштадта на Тихий океан отправился второй Амурский отряд под командованием капитана 1 ранга А. А. Попова. В его составе были корветы «Рында», «Гридень» и клипер «Опричник».

Почти через год, в конце августа 1859 г., на Тихий океан отправится из Кронштадта новый отряд: корвет «Посадник» и клипера «Наездник» и «Разбойник».

В январе 1863 г. польские паны в очередной раз подняли восстание, целью которого было воссоздание Речи Посполитой «от можа до можа». Англия и Франция осуществляли дипломатическую поддержку мятежников, дело дошло до угрозы вооруженного вмешательства. Причем одновременно Англия и Франция пытались вмешаться и в Гражданскую войну в США.

23 июня 1863 г. управляющий Морским министерством Н. К. Краббе[231]подал Александру II всеподданнейшую записку. Там говорилось: «Примеры истории морских войн прежнего времени и нынешние подвиги наскоро снаряженных каперов Южных Штатов служат ручательством в том, что вред, который подобные крейсеры в состоянии нанести неприятельской торговле, может быть весьма значителен. Не подлежит сомнению, что в числе причин, заставляющих Англию столь постоянно уклоняться от войны с Американскими Штатами, — опасения, возбуждаемые воспоминаниями об убытках, понесенных английской морской торговлей в прошедшие войны с Америкой. Они занимают одно из первых, если не первое место, и потому я позволяю себе думать, что появление нашей эскадры в Атлантическом океане в настоящее время может иметь на мирное окончание происходящих ныне переговоров более влияния, нежели сухопутные вооружения, имеющие в особенности в отношении к Англии чисто оборонительный характер, который не угрожает жизненным интересам этой морской и коммерческой страны».

Царь согласился, и русские корабли скрытно прибыли в Америку. 24 сентября 1863 г. эскадра контр-адмирала С. С. Лесовского прибыла в Нью-Йорк, а в октябре эскадра контр-адмирала А. А. Попова оказалась на рейде Сан-Франциско.

Прибытие русских эскадр в Америку произвело в Лондоне и Париже эффект разорвавшейся бомбы. Все разговоры о вмешательстве в Гражданскую войну в США и во внутренние дела Российской империи как-то сами собой стихли.

С начала 80-х гг. XIX в. в Тихом океане уже постоянно находится мощная эскадра русских паровых кораблей. Русские адмиралы лихорадочно ищут базы в Тихом океане[232]. И тут следует… продажа Аляски.

Более абсурдного решения представить себе невозможно. Что же произошло?

К несчастью для России тут сошлись интересы двух ключевых фигур империи — великого князя Константина Николаевича и князя Горчакова.

Культ Горчакова начал складываться в 60-х гг. XIX в. В 1871 г. ему посвящал стихи Тютчев, в 70-х гг. XX в. Пикуль написал «Битву великих канцлеров». И вот в постсоветское время мы наблюдаем новый всплеск популяризации Горчакова.

На самом же деле Горчаков был весьма талантливым дипломатом, но, увы, с уровнем мышления конца XVIII в. Он наивно полагал, что ходом истории можно управлять с помощью дипломатических нот, депеш или циркуляров. В чем-то он похож па русского дипломата Билибина, с блеском описанного Толстым в романе «Война и мир». Кроме того, в 1856 г. Горчаков, как и многие другие наши дипломаты и военные, заболел «синдромом Крымской войны», то есть боязнью европейских коалиций, направленных против России.

Секрет же успеха князя Горчакова в том, что статью Парижского мира об ограничении морских сил на Черном море он сумел раздуть до размеров национальной катастрофы, а затем через четырнадцать лет совершил чудо — одним росчерком пера избавил Русь от столь страшной угрозы.

Немаловажным фактором для популярности Горчакова была его дружба с А. С. Пушкиным.

Горчаков до самой смерти панически боялся Англии. Он так и не понял, что наступил век железной брони, нарезных пушек и крейсеров, а главное, сильных правителей, которых меньше всего интересовали какие-то договора.

Горчаков был против любых акций России — посылки эскадр к берегам Америки в 1863 г., продвижения в Средней Азии и т. д. Русская Америка мешала престарелому канцлеру в его химерах дипломатических игр.

Великому князю Константину Николаевичу крайне нужны были огромные средства на внутренние преобразования в империи и на строительство флота, а Российско-Американская компания в 50–60-х гг. XIX в. приносила лишь убыток. Пусть убыток этот был невелик, но он покрывался за счет Морского ведомства. Кроме того, властный Константин считал, что все военные суда должны быть в его подчинении. В свое время Герман Геринг заявил: «Все, что летает, — мое». Не знаю, говорил ли Константин: «Все, что плавает, — мое», но, во всяком случае, он так думал. Его просто раздражали вооруженные пушками пароходы компании.

Тут следует заметить, что и в целом освоение Дальнего Востока в конце XIX — начале XX в. было для империи убыточным делом. Те же суда Добровольного флота, курсировавшие с Балтийского и Черного морей на Дальний Восток, а также Транссибирская магистраль были убыточны и требовали дотации государства. Так что же, России надо было уйти за Уральский хребет?

В итоге великий князь Константин весной 1857 г., отдыхая в Ницце, написал Горчакову письмо с предложение продать Русскую Америку: «Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы будет не в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы, и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала только вознаграждения нашей Российско-Американской компании»[233].

Горчаков поддержал план генерал-адмирала. К 29 апреля (11 мая) 1857 г. он подготовил для высочайшего доклада записку «Об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке» с грифом «Весьма секретно». Записка начиналась так: «Министерство иностранных дел вполне разделяет мысль его императорского высочества великого князя Константина Николаевича относительно уступки наших владений…»