Читать книгу "Вселенная сознающих - Фрэнк Герберт"

– Понятно, – сказал Дули, хотя вынужден был признать про себя, что на самом деле ничего не понял. Его начали раздражать постоянные намеки Макки на какие-то ужасные занятия пан-спекки. – И вы полагаете, что акт саботажа, осуществленный этим Билдуном-Болином, дает ему возможность занять пост секретаря при условии, что суд установит, что это один и тот же человек?

– Мы не один и тот же человек! – взревел Болин. – Не смейте утверждать, что я – тот… тот неуклюжий, прилипчивый…

– Спокойно, – сказал Макки. – Сейр Болин, я уверен, что вы осознаете необходимость этой юридической фикции.

– Юридической фикции, – повторил Болин, будто цепляясь за формулировку. Его фасеточные глаза гневно смотрели на Макки с другого конца судебной арены. – Благодарю вас за вашу учтивость, Макки.

– Вы не ответили на мой вопрос, сейр Макки, – сказал Дули, не обращая внимания на разговор с Болином.

– Саботаж сейра Уотта посредством нападения на все Бюро в целом является настолько тонким и элегантным действием, что раньше никто не мог достичь ничего подобного, – сказал Макки. – Это лишь укрепит Бюро.

Макки глянул на Уотта. Щупальца на голове исполняющего обязанности секретаря прекратили свою безумную пляску. Он оценивающе смотрел на Болина. Ощутив затишье на судебной арене, он перевел взгляд на Макки.

– Разве вы не согласны, сейр Уотт? – спросил Макки.

– О да. Совершенно согласен, – ответил Уотт.

Нотки искренности в голосе Уотта обескуражили судью. Он впервые задумался о преданности этих людей своей работе.

– Бюро Саботажа – очень уязвимая служба, – сказал Дули. – У меня имеются серьезные сомнения…

– Если ваша честь позволит заметить, – сказал Макки, – терпимость – одно из ключевых качеств, которые необходимы саботажнику в работе. Я хочу, чтобы вы поняли, что наш друг пан-спекки сделал сегодня. Предположим, я подсматривал за вами, судья, и вашей супругой в самый интимный момент и подробно изложил свои наблюдения в открытом суде, за которым следит половина вселенной. Предположим также, что строжайший моральный кодекс запрещает вам подобные дискуссии с чужаками. Предположим, что мой рапорт состоял из самых простых, каждодневных, вульгарных слов, имеющихся в моем распоряжении. Предположим, что вы по традиции вооружены смертельным оружием и имеете право нанести удар по тому, кто сделал нечто настолько богохульное, настолько…

– Грязное! – прошипел Болин.

– Да, – сказал Макки. – Грязное. Как вы думаете, ваша честь, могли бы вы удержаться от того, чтобы убить меня?

– Боже мой! – воскликнул Дули.

* * *

– Сейр Болин, – сказал Макки, – приношу вам и всей вашей расе глубочайшие извинения.

– Я надеялся, что мне придется вынести это испытание в частном кабинете судьи в присутствии как можно меньшего количества чужаков, – сказал Болин. – Но раз вы начали говорить в открытом суде…

– Это должно было произойти именно так, – сказал Макки. – Если бы мы сделали это втайне, народ счел бы подозрительным, что пан-спекки управляет…

– Людьми? – спросил Болин.

– Теми, кто не является пан-спекки, – сказал Макки. – Это стало бы барьером между нашими видами. И все это лишь укрепило нас, – добавил он. – Мы снова продемонстрировали те статьи Конституции, которые гарантируют народу, что правительство будет принимать продуманные решения, и показали общественности, как действует Бюро Саботажа, а также ценный характер того, кто станет новым секретарем.

– Я пока не принял решение по этому критическому вопросу, – сказал Дули.

– Но ваша честь! – воскликнул Макки.

– При всем уважении к вам как к чрезвычайному агенту саботажа, сейр Макки, – сказал Дули, – мой вердикт основывается на уликах, собранных под моим руководством. – Он посмотрел на Болина. – Сейр Болин, вы разрешите агенту суда собрать улики, которые позволят мне вынести вердикт, не опасаясь нанести вред моему собственному виду?

– Все мы здесь люди, – буркнул Болин.

– Но политическое равновесие удерживают люди с Земли, – возразил Дули. – Я верен закону, это так, но также должен учитывать интересы своих товарищей-землян. Я должен…

– Вы хотите, чтобы ваши собственные агенты проверили, сказал ли сейр Макки правду о нас?

– Э… да, – ответил Дули.

Болин посмотрел на Макки.

– Сейр Макки, это я должен перед вами извиниться. Я не подозревал, насколько глубоко укоренилась в ваших товарищах ксенофобия.

– Это потому, – сказал Макки, – что вы не испытываете ничего подобного, а в общении с другими видами вас ограничивает только природная скромность. Я подозреваю, что этот феномен знаком вам лишь потому, что вы изучали нас.

– Но все незнакомцы потенциально делят личность, – сказал Болин. – Что ж, ладно.

– Если вы наговорились друг с другом, – сказал Дули, – не соблаговолите ли ответить на мой вопрос, сейр Болин? Надеюсь, это все еще официальный суд.

– Скажите, ваша честь, – произнес Болин, – вы бы позволили мне стать свидетелем интимных отношений между вами и вашей супругой?

Дули помрачнел, но вдруг осознал всю глубину аналогии, приведенной Макки, и, к своей чести, ответил с достоинством.

– Если бы это было необходимо для поддержания взаимопонимания, – прохрипел он, – то да!

– Я вам верю, – пробормотал Болин и глубоко вдохнул. – После того, что я вытерпел здесь сегодня, наверное, можно принести еще одну жертву. Я даю вашим следователям привилегию, которой вы требуете, но советую им проявлять осмотрительность.

– Это подготовит вас к трудностям, которые сопутствуют работе секретаря Бюро, – сказал Макки. – Вы должны помнить, что секретарь Бюро никак не защищен от саботажа.

– Но, – сказал Болин, – все агенты должны выполнять законные приказы секретаря, позволяющие ему осуществлять деятельность согласно Конституции.

Макки кивнул, увидев в глазах Болина бесконечный ряд шпионских заданий и подробных рапортов секретарю Бюро Саботажа – по крайней мере до тех пор, пока его любопытство и жажда мести не будут удовлетворены.

Но остальные присутствующие на судебной арене, не обладавшие проницательностью Макки, подумали только: «И что он имеет в виду?»