Читать книгу "Избави нас от зла - Том Холланд"

Он спрятал кинжал под плащ, повернулся к выходу и поспешил из подвала. Он прошел между трупами, поблескивавшими в подвальных переходах, поднялся по лестнице и вышел в ночь, оказавшись посреди обугленных развалин дома Уолвертонов. Он бегом помчался в Вудтон. Запах гари все еще висел над зеленой лужайкой, но Ловелас даже не остановился, лишь на бегу окинув взглядом группы забывшихся в пьяном сне односельчан. Он вбежал в дом, открыл сундук и достал из него крохотный, оставленный на самый крайний случай флакончик с кровью. Он поднял его к лунному свету и некоторое время разглядывал, а потом помчался в обратный путь, к дому Уолвертонов.

Перед лестницей, ведущей в подвал, он остановился и достал нож. Даже для его зрения вампира тьма казалась слишком густой. Ничего не видя, он стал на ощупь спускаться по лестнице, потом миновал заваленные трупами подвальные переходы. Перед входом в последнее подвальное помещение он снова остановился. Впереди не было видно ничего, кроме сплошной тьмы и бледного холодного блеска обнаженной кожи Миледи. Он взглянул на лезвие ее кинжала. Такое изящное, такое элегантное оружие. Он очень нежно поцеловал холодную сталь, потом достал флакончик и одним глотком осушил его.

Тьма, казалось, сразу же заклубилась вихрями и стала еще плотнее. Ловелас вошел в подвал, взглянул на лежавшую на полу Миледи и внезапно ощутил просветление, которое обожгло его вены. Тогда он стал вглядываться во тьму впереди. Она ждала, такая же непроглядная, как прежде. Он напрягся и шагнул в нее.

Он почувствовал, что стоит в луже черной крови, и замер на месте, вспомнив, что ее прикосновение оказалось смертельным для Миледи, потому что власть этой крови сильнее бессмертия вампира. В то же мгновение до его слуха донесся хриплый стон, а потом тьма затрепетала так же, как в самом начале сражения, и он увидел тень врага и разглядел его руки, зажимавшие раны. Раны ярко поблескивали. Ловелас не сомневался, что они были очень глубокими и причиняли его противнику жестокие страдания. Теперь он был почти уверен, что смерть Миледи оказалась не напрасной. Он ощущал в себе дрожь наслаждения и отчаянной надежды. Шагнув вперед, он направил кинжал в сердце стоявшего перед ним существа.

В тот же миг существо озарилось вспышками и стало разрастаться, словно превращаясь в языки черного пламени. Ловелас отшатнулся, почувствовав, как эти языки лизнули его, казалось превратив кровь в лед. Конечности стали такими неуклюжими и тяжелыми, словно сделались железными. Он начал пятиться и споткнулся, однако устоял на ногах. Посмотрев вниз, он увидел труп Миледи. Миледи! Он постарался освободить разум от всех других мыслей. И по мере того как это ему удавалось, ощущение просветления все более усиливалось. Сначала оно пробежало легкой рябью, превратившись затем в ослепляющий поток. В тот же миг он услыхал вопль существа и увидел, как и тогда, среди камней, внезапно пробежавшие по темному силуэту искры, а потом в воздухе появился блеклый кровавый туман. Ловелас ощутил вторую приливную волну наслаждения и надежды, а следом за ней новое прикосновение существа — такое же холодное, как прежде — и удушье от сжимающих горло челюстей.

Он закричал и попытался освободить горло из сдавивших его тисков, но напавшее чудовище прилипло к нему, словно ледяной пот, и, как Ловелас ни извивался и как ни дергался изо всех уже покидавших его сил, он снова ощутил вонзившиеся в его горло зубы. На этот раз они, похоже, прокусили его до крови. Ловелас неловко попятился и оказался за пределами прохода в последний подвал. Он понял это, ощутив под ногами трупы искромсанных им мертвецов, но враг был по-прежнему на нем. Он придавил его к земле, а потом стал рвать горло, одновременно высасывая кровь из раны. Все вокруг Ловеласа стало исчезать и расплываться. Продолжая лихорадочно соображать, как бы освободиться и сбросить с себя навалившуюся тяжесть, он чувствовал, что движения его становились все более неуклюжими. В конце концов, руки и ноги вовсе перестали слушаться, и ему оставалось только неподвижно лежать под массой тьмы, которая становилась все более тяжелой, все более холодной.

С того места, где он лежал, ему еще были видны стены подвала… Но они тоже начинали расплываться. Он следил за исчезновением узоров кирпичной кладки с ощущением странной, рассеянной концентрации внимания, прекрасно понимая, что это, несомненно, последнее, что ему суждено видеть в своей жизни. Он проследил взглядом длинную поблескивавшую грязную полосу, которая тянулась вверх от пола по стене рядом с проемом входа в последний подвал. А потом вдруг возле того места, где кирпичная кладка начинала искривляться, образуя арку проема, он увидел начертанный мелом крест.

Ловелас впился в него взглядом, все его существо наполнилось благоговейным страхом, в котором смешались восторг и удивление.

Теперь он снова мог двигаться, несмотря на давившую тяжесть, и перевел взгляд на противоположную стену арки. Там был нацарапан мелом второй крест.

Откуда могли взяться эти знаки, подумал он. Кто и для чего нарисовал их в таком адском месте?

Давившая на его грудь тяжесть стала ослабевать, возвращался свет.

Ловелас еще некоторое время изумленно глядел на два меловых креста, и внезапно ему все стало понятно. Он увидел перед собой фигуру мужчины в милицейской форме с капитанской перевязью. Наклонившись к стене, эта фигура чертила кусочком мела крест.

— Отец, — прошептал Ловелас. — Отец!

Капитан Фокс выпрямился и медленно обернулся. Он улыбался, хотя уже начал таять в воздухе. Ловелас закрыл глаза, и его сразу же ослепил поток света. Он мог только чувствовать, но не видеть, как вонзил кинжал в цель. Но потом, когда он открыл глаза и его зрение восстановилось, в воздухе стало ясно различимо облако крови. Он наблюдал, как оно уплывало под арку входа в последний подвал, уплывало и падало мелкой моросью. Падало и садилось на рыхлую землю, которая тут же поглощала его.

Двумя днями позже, когда над Ла-Маншем занимался рассвет, Роберт Ловелас стоял на палубе и вглядывался в восточный край неба над водами пролива. Он ждал, держа руку наготове. Как только появился первый луч встававшего солнца, Ловелас резко опустил вниз руку. Двое матросов обрезали веревки, и гроб упал в море. Взметнулись брызги, гроб погрузился в воду и потерялся под набегавшими волнами. Ловелас повернулся к капитану и отдал приказ возвращаться в Портсмут.

Пока корабль менял курс, поворачивая к видневшейся вдалеке береговой линии, Ловелас достал из кармана крохотную шкатулку. Он открыл крышку и посмотрел на лежавшую внутри землю, потом очень осторожно потрогал ее кончиком пальца. Ему представилось,