Читать книгу "Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру"

Решение появилось сразу после мастеринга CD. Мастеринг имеет огромное значение: немногие группы, впервые входящие в студию, осознают, что мастеринг так важен для записи и настолько меняет звучание. И вот кто-то просто сделал погромче вокал на записи Альбини и добавил компрессии – и нет проблемы. Через месяц Геффен нанял продюсера «R.E.M.» Скотта Литта для переделки «Heart-Shape Box» и «All Apologies» (откуда было убрано большое количество шумов) в студии «Bad Animals» в Сиэтле; Курт добавил на «Heart-Shape Box» акустическую гитару и бэк-вокал, и все были счастливы. Разве что кроме Альбини… или меня. Ну и черт с нами.

«Эту группу можно запереть в студии на целый год, но я не думаю, чтобы запись вышла лучше, – говорил в раздражении Альбини Майклу Азерраду. – Если она не подошла лейблу, то у лейбла, значит, какие-то проблемы, и притом вовсе не с записью. Проблемы с группой. Чем быстрее все это поймут, тем легче будет для обеих сторон».

Это опровергает Дэнни Голдберг:

– Давление оказывала не звукозаписывающая компания, а сам Стив Альбини. Курт хотел поработать со Стивом, потом что ему нравился его стиль, к тому же Курт хотел сотрудничать с кем-то из независимого мира, чтобы показать ядру своих слушателей, что он до сих пор один из них. Записано все было быстро. И миксы вышли очень грязные. Мы с Гэри [Герш] сразу сказали, что голоса не слышно, а ведь слова – важная составляющая. Курт согласился. Поэтому мы попросили Скотта Литта сделать синглы. А уже потом Альбини утверждал, что Геффен давил на Курта, что только он сам уважал цельность музыканта; но на деле Курт держал запись под своим полным контролем. Он выбрал человека для пересведения и одобрил получившиеся версии.

В мае Курт придумал название – «In Utero», позаимствовав его из поэзии Кортни, и разработал дизайн обложки альбома. Первая страница – полноразмерная прозрачная модель женщины со всеми внутренними органами, воздевающей руки в мольбе, с чуть наклоненной головой – взята из классической модели для школы под названием «Брунгильда: прозрачная женщина», которую используют американские школы, чтобы обучать школьников женской анатомии. Курт добавил пару крыльев. На задней странице обложки размещался тревожной розоватой расцветки коллаж из кукол, кишок, зародышей, пуповин и цветов: «Предположительные последствия убийства», как определил Курт.

– Как-то днем в воскресенье Курт позвонил мне и говорит: «Надо сфотографировать кое-что для альбома», – вспоминает Чарлз Питерсон. – Он говорил: «Приезжай скорее, а то всё погибнет». Я схватил первую попавшуюся пленку из холодильника и выехал. Он разместил на полу столовой этот коллаж – гвоздики, тюльпаны и пластмассовые части тела.

В пустой гостиной всегда был включен большой телевизор, – продолжает фотограф. – Весь дом напоминал какую-то дыру, Курт и Кортни жили там каждый своей жизнью. Пока я фотографировал этот коллаж – что оказалось непросто, надо было быть осторожным, и вообще натюрморты – не моя сильная сторона, – Курт проигрывал «In Utero» на магнитофоне в кухне. Это был свежий микс, с секвенциями и всем таким. Отлично звучало. Курт спросил: «И что ты об этом думаешь?» Он действительно колебался. Если честно, то сейчас, на хорошем стерео, мне бы очень не понравилось. Пришлось бы настраивать басы и высокие частоты. Но тогда, на бумбоксе, это казалось настоящей классикой «Nirvana».

Жизнь шла своим чередом. Крист по-прежнему выступал против гомофобских и цензурных законов. На поверхность продолжали всплывать слухи о распаде группы, Курт иногда публично заявлял о своем желании сформировать группу с Марком Армом или Марком Лэнеганом. Курт все еще принимал наркотики и теперь почти не скрывался, так что посетители поняли, что визиты следует наносить, принимая во внимание, под кайфом Курт или нет. Тот возмущался, считая себя полностью адекватным в любом случае. Кортни продолжала ходить по магазинам, изобретать план захвата мира и приглашать друзей.

– В Миннеаполисе по отношению ко мне вели себя странно, – говорит Джессика Хоппер. – И Кортни попросила Дженет [Биллиг] купить мне билет, чтобы я смогла побыть недельку у них в Сиэтле под тем предлогом, что я выбираю себе колледж.

Тот дом им до странности не подходил, – продолжает она. – Там был бежевый палас, в духе пригородного гнездышка. Симпатичный, новой постройки, нормальный дом, с кофейным столиком и всем прочим. Наверху была неприбранная комната, где хранились все записи и гитары Курта. С кухней было все в порядке, только повсюду валялись кучи писем и факсов, а по полу в столовой были в изобилии разбросаны медицинские модели зародышей. На стенах граффити – маркером и губной помадой; наверху, у комнаты Курта, Кортни нарисовала нечто под названием «Я, блин, тебя люблю» на чистенькой стене и чистеньком коврике. Они просто засрали этот прекрасный дом; казалось, что там никто не живет. На стенах ничего не висело. Пару дней я просто слонялась по дому, иногда общаясь с Фрэнсис и ее няней[346]. Курт и Кортни закрывались в спальне, откуда порой доносились поручения Кортни. Я взяла такси до Кэпитол-хилл и купила несколько альбомов.

Однажды меня попросили подержать микрофон, когда они решили записать вместе несколько песен. Они пели «Pig Meat Papa», песню Лидбелли, я держала микрофон и Фрэнсис одновременно, и она начала плакать. В записи это слышно. Они пели вместе, а Курт играл. Они записали две песни Лидбелли – второй ту, которой заканчивается альбом «MTV Unplugged» [«Where Did You Sleep Last Night»], а потом Кортни стала уговаривать его сыграть еще что-нибудь. Оба они были под кайфом. Все, что я увидела в то время, убедило меня, что, несмотря ни на какое утомление и напряжение, я никогда не прибегну к наркотикам: ведь я так любила и уважала этих людей, а они еле разговаривали, каждый в своем собственном мире.

1 июля, в день приезда Джессики Хоппер, «Hole» проводила концерт в Сиэтле в клубе «Офф-рамп». В тот же день в «Сиэтл таймс» вышла история ареста Курта. Кортни была в своей лучшей форме – пленительна, саркастична, вступала в перебранки, играла песни из «Live Through This» – в том числе «Doll Parts» на акустической гитаре[347] – и упоминала газетную статью, говоря: «Думаете, мой муж – классический любитель отколотить жену? НУ УЖ НЕТ!» Курт и Крист появились уже после концерта – они ездили на выступление Леонарда Коэна.

– Мы пообщались с дочерью Леонарда Коэна, Лоркой, после его концерта в Сиэтле, – говорит Эрни Бейли. – Она оказалась очень милой.

– Кали встретил меня в аэропорту, – вспоминает Джессика. – Мы заходим поесть, немного тусуемся, она отвозит меня домой и уезжает по делам. Потом они с Куртом едут на Леонарда Коэна. По пути на концерт Курт отвозит меня и Кортни в Кэпитол-хилл к Кэт [Бьелланд] и Стю [Спазм, солист «Lubricated Goat»[348]]. Кэт там нет, впрочем, она меня все равно ненавидит, и дверь открывает потный-потный Стю в яркой ковбойке. Тут же я думаю: «Ага, понятно: поручение…» Меня оставляют в гостиной и говорят, что дело займет всего несколько минут.