Читать книгу "Алхимик - Питер Джеймс"

Она открыла дверцу потрепанного «плимута» и запихнула его внутрь, затем обошла машину, скользнула за руль и повернула ключ в замке зажигания. Посмотрев на нее, он увидел, что по ее лбу катятся капли пота. Она была испугана чем-то, страшно испугана, и ее страх передался ему — теперь он тоже чего-то боялся.

Двигатель зарычал, прокашлялся и зачастил; сдав назад, она выбралась на тихую дорогу и с силой нажала на педаль газа. Он почувствовал, как ускорение вдавило его в мягкую виниловую спинку сиденья, и, полный смеси возбуждения и страха, смотрел, как ползла по циферблату стрелка спидометра. Обычно мама ездила очень неторопливо, на шоссе она нервничала, но сейчас она гнала машину, как отец, — рука давит клаксон, и в адрес всех встречных и попутных сыпятся проклятия.

— А мы увидим и Вопургиса, и папу?

— Вопургиса? А это кто такой? Послушай, сынок, мы должны увидеть папу, потому что у папы неприятности.

— Какие?

— Серьезные.

— Почему у него серьезные неприятности?

— Потому что он хороший человек и он им не нравится.

— Кому это им?

— Плохим людям.

Он замолчал всего лишь на секунду.

— Каким плохим людям, мам?

— Плохим. Они служат дьяволу. Они — законченное зло.

— Почему они не любят папу?

Теперь перед ними, блокируя дорогу, неторопливо тащился автомобиль с двумя пожилыми пассажирами. Она гневно нажала клаксон и лишь затем ответила:

— Потому что он не делал того, чего они от него хотели.

— То есть?

— Они хотели, чтобы он изменил самому себе.

Он задумался над этими словами, не совсем понимая, что они значат, а затем, когда мать включила стоп-сигнал и машина остановилась, чуть не слетел с сиденья, но вовремя ухватился за край приборной доски.

Он проследил за ее обеспокоенным взглядом, когда мама посмотрела на другую сторону широкого бульвара и направо.

— Вот тут папа и работает? — спросил он, глядя на уродливое грязно-коричневое здание.

Она не ответила. Он снова бросил взгляд на здание. Выяснилось, что фактически тут было два здания: одно вырастало из другого. Он снова посмотрел на мать. Она что-то бормотала. Похоже, что молилась.

Глубоко в горле у него возник ком напряжения, который постепенно разрастался. Никогда раньше он не видел мать в таком состоянии. Она была испугана.

На светофоре сменился цвет. Мать прибавила скорости и повернула направо на просторную парковку, прямо перед коричневым зданием. Он увидел знак, который гласил: «Стоянка только по разрешению», но мать, не обращая на него внимания, резко остановилась и, не выключая двигатель, выскочила из машины.

Он попытался последовать за ней, но услышал у себя над головой негромкий хруст. За ним последовал резкий треск — словно выстрел. Он увидел, как мать остановилась и резко закинула голову. Она вытаращила глаза, поднесла руку ко рту и издала тихий стон.

Он глянул туда же, куда смотрела она. Плоскость окна, как воздушный шар, выпятилась наружу. Она разбухала все больше и больше и вдруг взорвалась, словно его выдавили подушкой и распороли ее. Воздух заполнился плотным облаком перьев; пока они медленно разлетались в разные стороны, он смог разглядеть в их гуще огромную черную птицу.

Она падала зигзагами, то ли летя, то ли пикируя, словно тень, догоняющая сама себя, а затем с тяжелым гулким грохотом врезалась в землю. Она упала всего в нескольких футах от его ног, и он с ужасом услышал жуткий сухой треск. Голова птицы резко дернулась, и ему показалось, что она в упор смотрит на него.

Маленький мальчик остался стоять, не в силах сдвинуться с места, его ноги вросли в асфальт, и он забыл, что вокруг дождем сыпятся осколки стекла. От потрясения у него стала дрожать голова, и он не мог унять эту дрожь. И где-то из глубины желудка поднялся истошный вопль:

— ПААААААПППППАААААААА!

96

Среда, 7 декабря 1994 года

Было десять минут четвертого утра, когда Монти в своем арендованном «воксхолле» подрулила к стоянке, где отец оставлял машину, и тут же убедилась, что его «тойоты» там нет.

Как ни странно, она чувствовала, что оправилась от шока предыдущих событий, словно ее взорванный «эм-джи» был частью дурацкой компьютерной игры, этакой виртуальной реальностью.

Войдя в холл отцовского дома, она увидела, что почта, аккуратно сложенная его экономкой, так и осталась невскрытой. Похоже, что он не был дома со вчерашнего утра, и аккуратно убранный рабочий кабинет и пустая мусорная корзинка служили тому лишним подтверждением. Увидела она достаточно.

Когда она возвращалась к «воксхоллу», ей пришлось с силой потянуть дверь, чтобы справиться с резким порывом ветра. Ей оставалось только сесть в машину, развернуться и направиться к университету.

Она продолжала внимательно наблюдать за встречными машинами, чтобы не пропустить «тойоту», которая возвращается домой, но дорога была почти пустой, и она не встретила ни одной знакомой машины. Она знала, что ей надо остановиться и позвонить Коннору, но не хотела заниматься этим, пока не найдет отца и не убедится, что с ним все в порядке.

К ее разочарованию, она не увидела никаких признаков жизни, когда въехала на автостоянку их старой лаборатории. Само здание было погружено в темноту. Она подошла к центральному входу и открыла дверь. Монти обеспокоилась, когда убедилась, что охранная система не включена — это было одной из тех немногих вещей, о которых отец никогда не забывал.

В помещении стояла странная тишина, и когда она посмотрела наверх, на темный лестничный пролет, то испытала внезапный страх перед тем, что могла обнаружить наверху.

«Пусть все будет хорошо, — взмолилась она, — о Господи, пусть все будет хорошо».

Она включила свет, для храбрости ухватилась за деревянные перила, рывком взлетела наверх и остановилась перед входом в лабораторию, где царила непроглядная темнота. Монти быстро, раз за разом, включила все четыре светильника. Пусто. Никого нет. С гулко колотящимся сердцем она медленно направилась к кабинету. Взявшись за ручку двери, она помедлила, боясь повернуть ее, но затем нажала ручку и с силой толкнула дверь.

Незнакомый красный огонек мерцал в темноте на полу, как раз под письменным столом Дика Баннермана. Наверно, какая-то аппаратура, которую он не выключил, предположила Монти.

Шорох из-за спины испугал ее, и она, повернувшись, уставилась на лестничную площадку. Гудение флуоресцентного светильника над головой, казалось, становилось все громче, и она попыталась не обращать на него внимание, а прислушиваться к шагам, к скрипу дверей, к шороху ткани. Раздалось еще одно поскрипывание — и еще одно. Задребезжало оконное стекло за спиной. Она перевела дыхание. Это всего лишь ветер, подумала она.