Читать книгу "Тайное место - Тана Френч"

– Поставила тебя на место, – прокомментировала Конвей уже в коридоре, на безопасном расстоянии. – И поделом, нечего строить из себя жополиза. – В темноте лица не видно, а по голосу не определить, всерьез она или шутит.

И вот мы покидаем школу Святой Килды, лестничные перила теплеют под моей рукой. Парадный вестибюль, на плитках пола косые пятна света, падающего из окна над входом. Шаги, чистый звон ключей от машины, болтающихся на пальце Конвей, приглушенный бой часов, отбивающих полночь где-то в глубине здания, – звуки спиралью поднимаются вверх, к невидимым сводам. На краткий миг передо мной материализуется то место, куда мы явились сегодня утром, – прекрасное, витое и стрельчатое в перламутровой дымке. Недосягаемое.

Путь до машины показался бесконечным. Ночь переливалась через край, благоухала голодными тропическими растениями, экскрементами животных и водой. Парк взбунтовался: в проблесках лунного света листья на деревьях белели обнаженными клыками, сгустки тьмы в кронах изготовились к прыжку. Я вздрагивал от каждого звука, но так и не заметил никого и ничего. Само это место дразнило, издевалось и угрожало, демонстрируя, кто здесь хозяин.

Я плюхнулся на сиденье, уже весь в поту. Думал, Конвей ничего не заметила, пока она не сказала:

– Черт, как же я рада свалить наконец отсюда.

– Ага. И я.

Нам бы ликовать, гордиться, хлопать в ладоши – головокружение от успеха, в этом роде. А у меня не получалось. Перед глазами стояли только лица Холли и Джулии, на которых тает последняя надежда, и отстраненная синева глаз Селены, видящих нечто, недоступное мне. И смех Ребекки, нечеловечески звонкий. В машине было холодно.

Конвей повернула ключ. Тронула с места стремительно и резко. Гравий брызнул из-под колес.

– Завтра в девять я начну допрос. В Убийствах, – сказала она. – И предпочла бы, чтоб на подхвате был ты, а не эти дебилы из отдела.

Рош и прочие, которые станут еще невыносимее теперь, когда Конвей таки добилась грандиозного раскрытия дела. Дружеские похлопывания по спине, “пива парню за мой счет, ты молодчина, добро пожаловать в команду” – по идее, так должно быть. Но не будет. Если я хочу хоть когда-нибудь стать своим в команде отдела убийств, то лучше всего стремительно ускакать обратно в Нераскрытые Дела, так, чтоб только пятки сверкали.

– Я приду, – ответил я.

– Ты заслужил. Пожалуй.

– Ну спасибо.

– Ты за целый день ни разу не облажался. Чего тебе еще, медаль?

– Я сказал спасибо. Чего тебе еще, букет цветов?

Ворота были заперты. Ночной сторож не заметил дальнего света фар нашей машины, а когда Конвей нетерпеливо посигналила, с минуту пялился на нас, подняв глаза от лэптопа, словно поверить не мог.

– Ну и тормоз, – выдохнули мы с Конвей в унисон.

Ворота медленно отворялись с длинным протяжным скрипом. Как только образовалось по дюйму пространства с обеих сторон машины, Конвей рванула вперед, едва не снеся боковое зеркало. И Килда осталась позади.

Конвей пошарила в кармане, бросила что-то мне на колени. Фотография роковой карточки. Улыбающийся Крис, золотистая листва. Я знаю, кто его убил.

– На кого ставишь?

Даже в полумраке каждая его черта светилась жизнью, он словно в любой момент мог шагнуть с листа. Я поднес фото поближе к свету, пытаясь различить выражение лица. Понять, что кроется в его улыбке – отражение улыбки девушки, на которую он смотрит; или способ сказать люблю, свежий и пылкий. Загадка.

– Селена, – сказал я.

– Да. И я.

– Она знала, что это Ребекка, с того самого момента, как Ребекка принесла ей телефон Криса. И умудрилась молчать целый год, но в конце концов начала сходить с ума и, не в силах вынести этого, вынуждена была раскрыть правду.

Конвей кивнула.

– Но она не могла взять и настучать на подругу. Тайное Место – отличный вариант: выпустить пар, снять груз с души, по факту ничего никому не сообщив. И Селена достаточно легкомысленна, ей и в голову не пришло, что в итоге появимся мы. Она-то думала – день-другой сплетен, и этим все закончится.

В свете фонарей лицо Криса то выступало из темноты, то вновь скрывалось.

– Может, хоть теперь она перестанет постоянно его видеть, – понадеялся я. И хотел услышать в ответ: Его больше нет. Мы освободили Селену от него. Освободили их обоих.

– Не, вряд ли, – сказала Конвей. Руки на руле, сильные и расслабленные. – Ты же видел, в каком она состоянии. Он останется с ней навсегда.

В садах, мимо которых мы проезжали утром, было пусто и оглушительно тихо. Всего в нескольких футах от большого шоссе, но среди этого изысканного ухоженного зеленого буйства только мы и были в движении. Мягкое урчание двигателя MG казалось грубым, как неприличный звук.

– Костелло… – начала Конвей и замолкла, как будто не решила еще, стоит ли продолжать. Бетонную ручку от кружки размером в пять футов подсвечивал прожектор – то ли чтобы мы могли наслаждаться этим зрелищем круглосуточно, то ли чтобы не сперли для какой-нибудь восьмифутовой бетонной кружки. – Ему пока не подобрали замену.

– Да, я в курсе.

– О’Келли толковал насчет июля, что-то про полугодовой бюджет, вроде того. Если все не накроется медным тазом, я к тому времени еще буду на хорошем счету. И если ты по-прежнему захочешь перевестись, я смогу замолвить словечко.

Значит, партнеры. Если хочешь его, Конвей, работай с ним… Я и Конвей.

Я живо представил. Как мне перемывают кости “настоящие” мужики, как хихикают всем отделом, когда я нахожу у себя на столе кружевное белье. Бумаги и свидетели, которые всегда будут добираться до нас с опозданием; коллективные попойки, о которых мы узнаем только на следующее утро. Я, пыхтящий от попыток стать славным парнем, а вместо этого выставляющий себя полным идиотом. Конвей, которая даже не пытается.

Это значит, что все может пойти наперекосяк, сказал я Ребекке, но ты справишься, пока с тобой твои друзья.

– Было бы классно, – сказал я. – Спасибо.

В полумраке салона я увидел, как уголок рта Конвей пополз вверх, только чуть; такое же, на-многое-готова, лицо у нее было, когда она утром звонила Софи.

– Ну хоть не скучно будет, – хмыкнула она.

– Оригинальный у тебя способ развлекаться.

– Радуйся, что хоть так. А то застрял бы в своих Висяках до конца дней и молился, чтобы еще какая-нибудь девочка принесла тебе пропуск на волю.

– Да я не жалуюсь. – И почувствовал, как уголок моего рта приподнимается в точно такой же усмешке.

– Вот и ладно. – Конвей вырулила на шоссе и вжала педаль газа в пол. Кто-то возмущенно просигналил, она просигналила в ответ и показала средний палец, и город взорвался огнями вокруг нас: неоновые рекламы, разноцветные фонари, рев мотоциклетных моторов и бумканье стерео, волны теплого воздуха из открытых окон. Мощный пульс дороги проникал в самое нутро, его силы и драйва нам хватит навсегда.