Читать книгу "Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики - Владимир Соколов"

По состоянию на декабрь 1940 г. в связи с ростом числа крупных промышленных объектов в СССР произошло колоссальное расширение структур государственного управления, что влекло за собой разукрупнение наркоматов. С другой стороны, усложнение технологических, производственных, кооперативных и других связей как внутри отраслей, так и между ними требовало в условиях административно-плановой системы управления создания многочисленных координирующих органов контроля и согласования.

Все эти процессы вели к значительному росту управленческого аппарата, который становился все более громоздким и неповоротливым. Так, в предвоенные годы окончательно складывается административно-командная система управления, ядром которой являлся бюрократический партийно-государственно-хозяйственный аппарат. Новый технический уровень, разросшаяся экономическая инфраструктура — все это повышало требования к качеству управления, но здесь возможности административной системы оказались исчерпаны. Требовались знания, компетентность, умение применять экономические регуляторы хозяйственного развития с тем, чтобы добиться сбалансированности. Однако руководящие работники выдвигались преимущественно по совсем иным признакам, таким как личная преданность кому-либо из вышестоящих должностных лиц, угодничество, умение преподнести желаемое за действительное и т. д. К этому необходимо добавить и отрицательное воздействие, которое оказали репрессии 30-х гг., когда малейшие срывы и неувязки в работе могли быть расценены как вредительство. Разумеется, данное обстоятельство с его дамокловым мечом сковывало инициативу, превращало людей в простых исполнителей приказов сверху.

Поскольку это было время крайнего централизма и директивных методов в управлении, важное значение имела обратная связь мест с центром. В условиях репрессий она приобрела уродливые очертания. Руководство на местах стремилось любыми путями отчитаться об успехах, повсеместно прибегая к «корректировке» отчетности. В результате центральные органы руководства и планирования зачастую не имели реальной картины положения дел на местах, что порождало неизбежные ошибки и еще больше усиливало перекосы и диспропорции в экономике.

Кроме того, недостаточное внимание к социальной сфере, медленный рост средней заработной платы, нехватка жилья, слабая материальная заинтересованность — все это заставляло государство «компенсировать» экономические стимулы к труду административными. Надо сказать, что материальные тяготы населения вытекали из самой стратегии форсированной индустриализации, сопровождающейся ростом цен: по сравнению с 1928 г. в 1940 г. они повысились в 6–7 раз, в то время как средняя номинальная заработная плата — в 5–6 раз. Если рабочим и служащим это позволяло хоть как-то сводить концы с концами, то колхозники вообще нищенствовали: среднегодовой доход полностью занятого колхозника (колхозники тогда составляли 90 % от общей численности крестьянства), по официальным данным, достигал лишь 20 рублей.

Однако денежное выражение уровня доходов населения само по себе мало о чем говорит: важно знать, сколько и чего можно купить на эти деньги. Не менее важным показателем является и структура потребления: чем выше уровень потребления, тем ниже в нем доля расходов на питание и выше доля непродовольственных затрат. В 1932 г. оплата продуктов питания составляла 55 % товарооборота, а в 1940 г. уже 63 %. Советское общество, сделав гигантский рывок в промышленном и культурном развитии, кормилось не лучше, а даже хуже, чем в 1913 г.

По состоянию на конец 1940 г. в СССР проживало 194,1 млн человек, из них в городах -63,1 млн человек, в сельской местности — 131 млн человек. Численность городского населения в 1940 г. по сравнению с 1926 г. (26 млн человек) в Советском Союзе увеличилась более чем в 2 раза. Города были не в состоянии переварить такое огромное количество вчерашних крестьян, рабочий класс как бы окрестьянивается, люмпенизируется, снижается уровень массовой бытовой морали, которая накладывается на резко обострившуюся в годы пятилеток жилищную проблему.

В 1940 г. в стране производство абсолютного алкоголя на душу населения по сравнению с 1925 г. выросло в 10 раз (в 1925 г. этот показатель соответствовал 0,19 л), достигнув уровня 1,9 л.

Государственное строительство не поспевало за потоком людей, хлынувших в город. В результате если в 1928 г. на каждого городского жителя приходилось 8,3 кв. м полезной площади, то в 1940 г. — 6,3 кв. м. Обеспеченность жилой площадью была еще ниже и в среднем находилась на уровне 5 кв. м. На стройках также не уделялось должного внимания развитию социальной инфраструктуры. Все внимание, средства и ресурсы сосредоточивались на возведении промышленных объектов. Сплошь и рядом около построенных по последнему слову техники заводов и фабрик вырастали барачные поселки, и эти времянки на многие десятилетия становились жильем для миллионов тружеников.

И тем не менее, несмотря на трудности, недостатки и перекосы, вызванные засильем административно-командной системы и чрезмерной централизации, экономика СССР продолжала успешно развиваться и набирать обороты. Из страны аграрной Советский Союз превращался в индустриальную державу. Средства на форсированную индустриализацию накапливались в значительной степени за счет «дани» с крестьянства и

других слоев населения путем ограничения потребления. Кроме того, денежная копилка частично пополнялась с вводом в эксплуатацию промышленных предприятий новых регионов, вошедших в состав СССР. Таким образом и была обеспечена экономическая независимость страны.

Что касается силовых структур, то к концу 40-х гг. прошлого столетия РККА и ВМФ СССР были обезглавлены, военная разведка — уничтожена, их личный состав к боевым действиям оказался неподготовленным. Организационно («на бумаге») система военной агентурной разведки того периода истории включала в себя:

— органы управления разведкой: штабы РККА, видов вооруженных сил, оперативностратегических и оперативно-тактических объединений;

— разведывательные органы (структуры, занимающиеся организацией агентурной разведки, повседневным руководством ею, части агентурной разведки);

— органы руководства разведкой: штабы различных уровней, их разведывательные управления, отделы и отделения;

— части и подразделения разведки.

Разведорганы имели следующую структуру:

— Центральный разведорган ГШ РККА, состоящий из агентурных отделов Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии и подразделений, непосредственно обеспечивающих их деятельность;

— Центральный разведорган НК ВМФ, состоящий из агентурных отделов разведуправления ВМФ и подразделений, непосредственно обеспечивающих их деятельность;

— разведорган стратегической агентурной разведки РККА (Отдельный разведцентр РУ ГШ РККА);

— разведорган стратегической агентурной разведки ВМФ (Отдельный разведцентр РУ НК ВМФ);

— разведорганы оперативной агентурной разведки РККА (Отдельные оперативные центры и агентурные отделения разведуправлений приграничных военных округов);

— разведорганы оперативной агентурной разведки ВМФ (Отдельные морские разведывательные пункты и агентурные отделения разведотделов флотов).