Читать книгу "Правила Дома сидра - Джон Ирвинг"

— Но ты ведь не знаешь, что с ним за эти годы случилось, — философски заметила Лорна, она не знала Гомера, но всегда сочувствовала тем, кто пострадал из-за секса.

Ее теперешнее «страдание» выказывало явные признаки нетерпения за стойкой. Амбала звали Боб, ему надоело ждать, он встал и подошел к столику, где две женщины сидели, взявшись за руки.

— Вся беда в том, — говорила Мелони, — что Гомер — мужик. Я знала только одного мужика, который не был на поводу у своего члена, — (Мелони имела в виду Д-ра Кедра), — да и тот утешался эфиром.

— Ты со мной пойдешь или опять будешь с ней путаться? — рявкнул Боб, обращаясь к Лорне, но глядя на Мелони.

— Мы старые друзья, — мирно сказала Мелони, — просто разговорились.

— Я слыхал, ты в отпуске, ну и катилась бы куда подальше.

— Иди-ка ты, парень, отсюда, поищи для своего хрена другую лохань. Нет, не лохань, тебе и стопки хватит! — разразилась Мелони и не успела моргнуть, Боб вывернул ей руку, да с такой силой, что сломал кость, да еще хрястнул лицом по столу.

К счастью, подскочили рабочие с верфи и оттащили его от Мелони.

Из больницы поехали в свой пансион, куда же еще, и обе снова стали жить вместе. Пока Мелони поправлялась, Лорна перевозила обратно вещи. Опухоль на лице через несколько дней спала, а синяк под глазами и на скулах, пройдя весь радужный спектр от матово-черного до зеленовато-желтого, исчез не скоро.

— Знаешь, — говорила Мелони, положив саднящее лицо Лорне на живот (Лорна при этом поглаживала ее волосы), — в детстве у Гомера была какая-то особая храбрость. Он всегда восставал против того, с чем не был согласен. А теперь посмотри на него — трахает жену калеки и лжет сыну.

— Отвратительно, — согласилась Лорна. — Да забудь ты о нем.

Мелони ничего не ответила.

— Почему ты не хочешь подать в суд на Боба? — вдруг спросила Лорна.

— А если его засудят? — сказала Мелони.

— Ну и что? — не поняла Лорна.

— Отправят в тюрьму или еще куда-нибудь, — объяснила Мелони. — Где я его буду искать, когда поправлюсь?

— А-а, — протянула Лорна.

Голоса Гомер не узнал, а в слепящем свете фар ничего не видел.

— Что у тебя в сумке, Гомер? — спросил мистер Роз. Путь из Каролин в «Океанские дали» неблизкий, и старенькая машина поскрипывала, отдувалась, овевая Гомера нутряным теплом, у нее явно болели все суставы.

— Спасибо, Гомер, что до поздней ночи приводишь в порядок мое жилье.

Он вышел из света фар, и его черное лицо было все еще трудноразличимо. Гомер узнал мистера Роза по медлительным движениям, готовым в любую минуту смениться молниеносным выпадом.

— Мистер Роз! — воскликнул Гомер.

— Мистер Бур, — улыбнулся мистер Роз.

Они обменялись рукопожатиями, и сердце Гомера умерило свой ритм. Кенди все еще пряталась в темных недрах дома, но мистер Роз сразу понял, что Гомер не один. Он бросил через кухню взгляд в жилую комнату и увидел выходящую на свет смущенную Кенди.

— Миссис Уортингтон! — приветствовал ее мистер Роз.

— Мистер Роз, — трясла его руку Кенди. — Как раз успели к вашему приезду, — ткнула она Гомера. — Только-только все закончили. Приготовили белье и одеяла, — объясняла она мистеру Розу, а тот не преминул подумать, как это они без машины могли доставить в дом сидра такую кипу одеял. — Разложили по постелям, — уточнила Кенди.

— Заработались в конторе и вдруг вспомнили, белье-то не разложено, — добавил Гомер. Мистер Роз, проезжая мимо павильона, наверное, заметил, что в конторе свет.

Мистер Роз кивнул и улыбнулся. В этот миг в машине заплакал младенец — Кенди так и подпрыгнула.

— Я написал Уолли, что привезу с собой дочь, — сказал мистер Роз.

И в свете фар появилась фигурка молодой женщины с ребенком на руках.

— Я тебя видел последний раз, когда ты была совсем маленькая, — сказал ей Гомер.

Женщина взглянула на него отсутствующим взглядом: дальняя поездка, да еще с маленьким ребенком, должно быть, вымотала ее.

— Моя дочь, — представил ее мистер Роз и, подумав, прибавил: — И ее дочь. Миссис Уортингтон и Гомер Бур.

— Кенди, — сказала Кенди и пожала руку молодой женщины.

— Гомер, — протянул руку Гомер, и, запамятовав ее имя, спросил, как ее зовут.

Та, как будто чего-то испугавшись, взглянула на отца, ища у него не то совета, не то поддержки.

— Роз, — ответил за нее мистер Роз.

Все, даже его дочь, рассмеялись. Малышка на руках перестала плакать и удивленно таращила глазенки на смеющихся.

— Я спрашиваю имя, а не фамилию, — уточнил Гомер.

— Это и есть имя, — сказал мистер Роз.

— Роз Роз? — спросила Кенди.

Дочь мистера Роза неуверенно улыбалась.

— Роз Роз, — с гордостью подтвердил мистер Роз.

Все опять рассмеялись, малышка тоже заулыбалась, и Кенди стала играть ее пальчиками.

— А ее как зовут? — спросила она молодую женщину.

— Ее пока никак не зовут, — на этот раз ответила она сама.

— Мы еще думаем, — пояснил мистер Роз.

— Как это хорошо, — одобрил Гомер, который помнил, как давались имена в приюте — на скорую руку и неизвестно на какой срок, может, всего на месяц. Джонов Уилбуров и Уилборов Уолшей пекли в Сент-Облаке как блины, не напрягая воображения.

— Дом сидра не приспособлен для младенцев, — сказала Кенди. — Обязательно зайдите к нам, у меня остались детские вещи, которые могут вам пригодиться. На чердаке есть даже манеж, да, Гомер?

— Мы ни в чем не нуждаемся, — сказал мистер Роз, приятно осклабившись. — Но она, конечно, как-нибудь к вам зайдет.

— Мне кажется, я сейчас засну и просплю целые сутки, — сказала Роз Роз.

— Если хотите, я посижу с малышкой, — предложила Кенди, — а вы выспитесь.

— Мы ни в чем не нуждаемся. — Роз опять улыбнулся. — Во всяком случае сейчас.

— Хотите, поможем распаковать вещи? — спросил Гомер.

— Сами управимся. А что у тебя, Гомер, в сумке? — неожиданно поинтересовался мистер Роз, когда Гомер с Кенди, пожелав спокойной ночи, уже двинулись в сторону конторы.

— Яблоки, — сказал Гомер.

— Кто же носит яблоки в докторском саквояже, — заметил мистер Роз.

Гомер расстегнул молнию и показал содержимое.

— Выходит, ты яблочный врач, — пошутил мистер Роз. Гомер чуть не выпалил свое «точно».

— Он знает, — сказал Гомер, когда они уже подходили к конторе.

— Конечно, знает, — кивнула Кенди. — Но теперь это все равно.