Читать книгу "Сирия и Палестина под турецким правительством - Константин Базили"

Монастырь кармелитов. Гравюра XIX в.

Приходы латинские и духовные требы паствы исключительно предоставлены капуцинам и францисканам, которые вместе с тем пекутся и о воспитании детей в тех местностях, где нет других католических училищ. Лазаристы занимаются собственно воспитанием католического юношества высших сословий. Они имеют большой и хорошо устроенный коллегиум в Антуре, на горе Ливанской, и другой в Алеппе, бывший иезуитский. В этих двух коллегиумах около сорока воспитанников, большею частию из детей туземных почетных семейств, содержится на счет французского правительства. Иезуиты в недавние годы основали обширный коллегиум в Бейруте и другие три на Ливане. Это народные училища для детей всех сословий, возрастов и исповеданий; но в существе воспитание небрежно, служа только предлогом и приманкою в этих центрах всяческих происков, откуда распространяется влияние иезуитское на семейства и общины. Между тем иезуиты прикупают земли, обзаводятся обширным хозяйством, пользуют больных, обучают жителей разным отраслям сельского хозяйства и земледелия, вкрадываются в доверие аристократических семейств края и, владея всяческими практическими сведениями, становятся людьми необходимыми. Кармелиты монашествуют в своем прекрасном монастыре и в разных его подворьях, живут роскошно и, под благовидным предлогом гостеприимства странников, угощают богатых путешественников, а бедным странникам дают ночлег и хлеб трое суток. Главное их занятие — хозяйство и умножение дохода.

Францисканы. Рисунок маслом, XIX в.

Палестина исключительно предоставлена ордену францисканов, и потому орден этот на Востоке именуется орденом Святой Земли (Terra-Santa). Устройство его в Палестине представляет некоторый отпечаток эпохи крестовых походов; самые лица, можно сказать, сохранили если не рыцарские доблести тех времен, то, по крайней мере, совершенное невежество, изуверство, сварливый нрав и беспокойный характер крестоносцев, все грубые пороки, так живо проглядывающие сквозь романтические покрывала, набросанные на ту эпоху временем и поэзией. Они именуют себя потомками крестоносцев и их преемниками у стражи Святогробской. Впрочем, так как на мусульман францисканы не могут обращать свои воинственные наклонности, то к ним они стараются приласкаться, чтобы успешнее действовать против ненавистных соперников, православных и армян. Проистекающие от сего народные ненависти, тяжбы и всякие бесчинства у святых поклонений палестинских известны всему миру, и мы имели уже случай о них упомянуть. Сказанное в статье о греческом Святогробском духовенстве отстранит от нашего образа воззрения всякий упрек в пристрастии к тому или другому; но нельзя не приписывать всего более латинам преобладающего в Иерусалиме духа несогласия и раздора. Какие бы то ни были постановлены начала для водворения порядка и благочиния в храме Святогробском и других поклонениях, где разные исповедания соприкосновенны, они будут бессильны, пока не водворится если не братское, подобающее между ними согласие, то по крайней мере терпимость взаимная. Ачувство терпимости так чуждо всем понятиям латин, что почитается противным основному догмату католической церкви о духовном единодержавии Папы. По своей католической теории они без обиняков объявляют, что Римская церковь никогда не может согласиться на уравнение прав своих над святыми поклонениями с другими исповеданиями и даже никогда не признает какого-либо права другим исповеданиям. Мир с другими исповеданиями они считают ересью; но перемирие готовы заключить на том основании, чтобы другие удовлетворили их всякими уступками, а взамен они оставят процесс открытым об остальных своих притязаниях и отложат до времени наступательные свои действия, пока удастся вытеснять окончательно из Палестины греков и армян. В подкрепление такой теории они говорят, что Папы доселе не отказываются от притязаний своих на Авиньон. Не нам, говорят они, принадлежат святые поклонения, но Спасителю и апостолам. Наместник Спасителя и преемник апостолов не имеет никакого права уступать другому предмет, вверенный его страже, но не ему принадлежащий. Когда софизм доходит до такого цинизма, то можно ли ожидать мира и согласия между исповеданиями? С одной стороны, они оглашают Запад воплем на греков и называют их похитителями святыни, а с другой — жалуя встречных путешественников в рыцари Св. Гроба за 50 червонцев (на это есть такса) и надевая им так называемые шпоры и шпагу короля Готфрида, приводят их к присяге внутри Гроба Господня на преследование схисматиков. Церковь же наша ежедневно молится о соединении всех.

Мы уже упоминали, что с некоторого времени почетным представителем Папы в Иерусалиме служит новопоставленный латинский патриарх Валерга. Его послал римский двор на Восток в порыве преобразований, предпринятых Пием ГХ, когда он и нунция посылал к султану и окружными письмами призывал восточные племена к соединению с Римом, вместо того чтобы охранять собственный престол и церковь от внутренней напасти и от пародии Римской республики. Восточные попытки Пия ГХ вели более к суетному эффекту, чем к существенной какой-либо цели. Нельзя не удивляться тому легкомыслию, с которым глава одной из церквей обращается не к церкви, не к духовенству с предложением о воссоединении, или, точнее сказать, о подчинении их догмату, ими осужденному, но к массам народным и призывает массы народные к восстанию против духовной их власти. Если, с другой стороны, основание латинской патриаршей кафедры в Иерусалиме имело целью усиление внутренней дисциплины церковной и наступательных средств против греков и армян, то вряд ли кроме наружного блеска можно ожидать от этой меры других результатов. Пока францисканский орден Св. Земли сохраняет нынешнее свое внутреннее устройство, патриарх пребудет более почетным гостем, чем главою своего духовенства. Сам он состоит на папском жалованье, а духовенство зависит от своего орденского начальства и не допускает ничьего вмешательства во внутренние его дела, в монастырское и хозяйственное управление. По старинному учреждению им начальствует иеромонах, посылаемый на трехлетие из Рима с титулом реверендиссима и стража Св. Земли. Этому иеромонаху предоставлены епископские почести, перстень и митра. Он должен быть природный римлянин. Власть его ограничена местным влиянием братии, постоянно здесь пребывающей. Сверх того при нем состоит викарий, итальянский уроженец, наряжаемый также из Рима; но ни тот, ни другой не могут ничего предпринять без согласия прокураторов, избираемых братиею, и казначея бессменного, равно избираемого братиею. В монастыре бывшем Иоанна Богослова, ныне Спасском, сосредоточивается управление францискан. Число братий простирается в нем до 50. Они имеют внутреннюю богатую церковь и ризницу, в которой хранятся изящные и богатые дары разных католических королей. Они же идут служить в принадлежащую им пещеру Гефсиманийской долины, где укрывались апостолы во время предательства, равно и в придел Св. Елены, пристроенный извне к храму Воскресения, и во вновь выстроенную церковь, где была темница Христова и коей место даровано им по ходатайству принца Жоэнвиля, посетившего святые места под египетским владычеством. Кроме сего до 10 братий пребывает безвыходно в самом храме Воскресения, где игуменствуют по очереди испанец и итальянец. В Иерусалиме других монастырей францисканы не имеют; поклонников своих принимают в особый дом, а несколько других домов, им принадлежащих, служат для безвозмездного помещения бедных семейств латинского исповедания. Так как число латинского народонаселения в Иерусалиме и во всей Палестине весьма ограничено, то монастырь раздает значительные милостыни и вообще платит за всех казенные повинности, не употребляя, впрочем, на эту статью и трети тех расходов, какими обременен греческий монастырь в пользу паствы.