Читать книгу "За гранью игры - Валентин Никора"

Седьмой уровень, седьмой этаж – с этого ведь и началось мое собственное восхождение на седьмое небо. И падения, и взлеты, а вдруг это данность более масштабной игры? И людей на самом деле не существует. А ощущаемые нами души потому и бессмертны, что они юзеры, боги, сидящие по ту сторону монитора и кликающие нас мышками. Мы стремимся разбежаться, заняться своими делами, но нас постоянно держат в узде. Примерно, как в «Knights and Merchants» или как в «Орде-2». Откуда-то же берутся бродячие и популярные идеи для всех этих компьютерных игрушек?

Лучше бы я никогда не видел этой долбаной матрицы с «Summer House», жил бы себе спокойно и думал бы, что все на свете создал бог, или что люди – выродившиеся обезьяны, или вообще бы ни о чем не думал.

Это мой собственный седьмой уровень постижения истины.

Мой собственный, а не игровой.

Что же ждет меня на более высоких ступенях?

Что там дальше?

У Данте по девять кругов Ада и Рая. Да еще и Чистилище.

Значит, в общей сложности получается, впереди у меня еще двадцать уровней. Это, по крайней мере, утешает.

Возможно, круг замкнется. И выяснится, что главный Творец всего сидит как раз в Гималаях и непрестанно стучит по клавишам. Лохматый такой, как Эйнштейн или Бах.

Все возможно.

Похоже, только что я окончательно прошел седьмой уровень собственной жизни и стал чуточку умнее.

Я прошел к своему «пеньку», стер с него толстый слой пыли и сказал:

– А вот и я. Дело есть. Давай поработаем.

И компьютер закряхтел, загружаясь.

Что это?

Мой «пенек» заиграл. Посередине экрана запоздало выскочила черная панель. Блин, да это же «Наше Радио». Славка распорядился мне тюнер установить, пока я тут пьянствовал беспробудно. Нет, все-таки классный у меня босс. Не хуже родной матери...

Я придумал тебя, придумал тебя.

От нечего делать, во время дождя.

Петь до утра в ожидании рассвета: какая тоска!

Я зажмурил глаза и придумал тебя.

«Наутилус!» Всплыла-таки желтая подводная лодка с выжившими бронтозаврами рока. Я улыбнулся. «Вон, Бутусов сколько раз команду менял, и ничего – живет. То отрастит волосы, то побреет. Это же все наносное. Плевать, грибок душа или цветочек аленький. Главное это то, что я существую!»

А музыка все играла:

Ты стоишь у порога в белом плаще,

С черных волос на паркет стекает вода.

Слишком поздно пытаться тебя придумать назад:

Твои тонкие пальцы лежат на кромке звонка.

Мне откровенно взгрустнулось. Забыв вообще, зачем я врубил комп, я просто слушал. Мне казалось, что эта песня написана именно про меня и... про Аллану.

Странное дело, но мне очень хотелось, чтобы прямо сейчас произошло чудо. Как в песне. Чтобы Аллана прорвалась сквозь этот вонючий Блокиратор и нашла бы меня в Екатеринбурге. Она же в конце концов журналистка! Это ее работа, интересных людей разыскивать...

Что мне делать с тобой, что нам делать теперь?

Ты войдешь в этот дом, ты останешься в нем.

У тебя больше нет никого,

Кроме того, кто придумал тебя!

И тут раздался звонок в дверь. Оглушительный и резкий. Я аж подскочил от неожиданности. Кто бы это мог быть? У наших ребят были ключи на тот период, пока я пьянствовал. Славка все продумал. Босс, он вообще гений в своей области.

Неужели мать? А я тут как свинья: пьяный, небритый. О смысле жизни думаю.

Я кинулся к стулу, схватил футболку, напялил ее и ринулся к дверям.

Как обычно, я не спросил: «Кто там?» Чего мне бояться в родном городе? Тем более в соседних квартирах – все свои ребята.

Я открыл.

И тут у меня отвисла челюсть.

На пороге стояла Аллана.

Моя жизнь – как вокзал, этот хлам на полу —

В память о тех, кто ждал свои поезда.

А тебе больше некуда ехать. На, выпей вина.

Как жестоко с моей стороны – придумать тебя!

– И долго мы так стоять будем?

Из соседней двери выглянул Мишка и вопросительно покосился на мою гостью: мол, помощь не нужна?

– Ты это... проходи... – засуетился я и за спиной вошедшей Алланы показал Мишке кулак.

Друг хохотнул, точно жеребец.

Похоже, скоро не будет у меня дружественной опеки.

Я же знал, что любовь – это игры с огнем,

Но как жить без огня, если дождь за окном?

Ты войдешь в этот дом, ты останешься в нем.

Ты уйдешь вместе с тем, кто придумал тебя.*

– Ты уж извини, у меня тут маленько не прибрано.

Аллана прошла в комнату, с любопытством разглядывая полки с дисками и книгами, кресла и стулья, завешанные одеждой, пол в пепле и углы в паутине.

– Странно вы живете.

– Ну, это я болел, – сказал я. – А ты, того... насовсем... или так, по делам, чайку попить?

Аллана развернулась ко мне лицом и вдруг засмеялась:

– Ты что же, решил, что я к тебе по большой любви вернулась, да?

– Ну... – Я развел руками.

Угадала ведь, зараза!

– Так вот заруби себе на носу: я в бегах.

Я раззявил рот, точно школьник из картины «Опять двойка».

Нет, блин, ну и наглость!

Не успела заявиться, а уже условия диктует. Мы между прочим даже не помолвлены, чтобы указывали мне тут всякие!

– Так что, приютишь?

– Оставайся, раз пришла.

– Да ладно, не дуйся. Это не надолго. Понимаешь, оклеветали меня. Обвинили в пособничестве и укрывательстве.

– Да ты ведь такая и есть, – хмыкнул я, подумав о себе и о Дэвиде.

– Ничего подобного, – отрезала Аллана. – Империя потребовала у Чужих выдачи военного преступника Арраха.

– А ты здесь при чем?

– А я занималась сбором информации о жизни и исследованиях этого ученого. И во-первых, вовремя не сообщила о начале заговора; во-вторых, просила политического убежища у Чужих; в-третьих, помогла скрыться жертвам экспериментов по перемещению в пространстве; в-четвертых, не притащила Арраха за собою в Блокиратор на аркане... И вот теперь Чужие официально заявили о побеге из Королевства гражданина Арраха. Достаточно или продолжить?

– Нет, этого хватит, чтобы тебя того, ну, расстреляли.

– То есть распылили? Ну, в общем-то, да. И даже Кеннек и его информация не могли меня спасти. Внутренняя и Внешняя Разведки чуть не впились друг другу в глотки, чтобы перехватить меня друг у друга для допросов с пристрастием.

– Как же ты от них ушла?