Читать книгу "Царица Теней: возвращение Персефоны - Инна Ласточка"

своим мыслям.

— И ты права. Это истинный знак Триединства, это то, что с начала времён должно было напоминать троице об их связи. Табличка треснула… значит, связи больше нет, значит, всё настолько плохо, что я бы оставил любую надежду на хороший исход.

— Истинный знак… — шёпотом повторила Клесс.

Гефест погладил неровные края таблички.

— Когда-то давно Гея пришла ко мне, чтобы я создал три символа власти и эту табличку, которую позже она передала на хранение трём братьям. Второй такой рисунок остался на полу храма, который давно на морском дне… Никто, кроме трёх братьев и самой Геи не знает истинного назначения этой связи, и я тоже, новый знак и легенда вокруг него всего лишь красивая сказка.

— Хочешь сказать, богини в этой связи ни на что не влияют? Но ты рассказывал, что на последнем Совете Триединства они все связали себя силой, — удивился Макс.

— Богини не являются частью связи, но это не значит, что они не влияют ни на что. Каждая из них питает круг своей силой, дополняя и помогая братьям, богини — источник в одном случае, в другом — ограничитель, — Гефест усмехнулся. — Постичь мысли древней богини да ещё и такой, как Гея, доступно лишь избранным.

Они снова замолчали, думая каждый о своём. Война — великое бедствие и для богов и для смертных, но хуже всего, когда воевать приходится не с врагами, а с братьями. Убивать незнакомцев, посягнувших на близкое, родное, своё, гораздо проще, чем тех, с кем изо дня в день делил кубок с вином, кров и пищу.

— Хорошо, — Максим посмотрел на Клесс, — мы последуем твоему совету.

— Да, — поддержала Клесс, — но что мне сказать отцу?

Гефест посмотрел на неё и встал.

— Ничего. Собирайтесь и уходите, я сам ему всё объясню… — он приоткрыл полог палатки, снимая защиту, — пришлю к вам Эроса, обговорите всё с ним и… — Гефест оглянулся на сына, будто хотел насмотреться в последний раз, — будьте осторожны.

***

Гермес резко втянул носом сухой воздух и закашлялся, глаза заслезились. Ему понадобилось несколько минут, чтобы, наконец, прийти в себя и понять, где он находится.

Тихие шорохи, завывающий вдали ветер — он стоял в совершенно незнакомом месте, смутно напоминающем Пустынные земли — вокруг только скалы и песок. Здесь ощущалось присутствие Нюкты, хотя на самом деле вокруг была просто ночь — кому, как не Гермесу, было знать, как именно выглядит покров Нюкты. Но если не Нюкта была здесь, то кто? Её дети?

Гермес сделал осторожный шаг вперёд и вздрогнул, когда в полумраке перед ним возникла тёмная фигура.

— Вестник! — низкий женский голос взлетел в тёмное небо и рассыпался мелкими искрами. — Зачем ты здесь?

И правда, зачем? Гермес позабыл, по какой причине пришёл сюда и как здесь оказался. Он помнил, что Мойры просили его отправиться к Гелиосу, а потом… Что же было потом?

— Ты не знаешь, верно? — фигура сделала несколько шагов вперёд, и Гермес отшатнулся.

В свете луны перед ним предстала Геката. Геката, которую он оставил у Мойр… он не мог перепутать, это была она, его супруга, та, которую столько веков он любил. Она развела руки в стороны, будто собиралась принять свою божественную форму, но сделала нечто иное. Вместо трёх обычных ликов, всё вокруг заполнили её двойники — десятки или даже сотни её двойников обратили взгляды к Гермесу.

— Что-то тревожит тебя, Гермес, сын Зевса, — прозвучал над головой тот же голос, — что-то мешает продолжить путь, и я не в силах исправить это. Ловушка, в которую ты попал, создана тобой, тебе и выбираться.

— Кто ты? — Гермес стал озираться по сторонам, но кроме толпы Гекат не увидел никого.

Голос рассмеялся.

— Вопрос неверный. Задай другой.

Крылышки на сандалиях настороженно напряглись, и Гермес с удивлением обнаружил, что одет в божественную броню. Когда он успел переодеться? Зачем?

— Чего ты хочешь?

— Это лучше, — обладательница голоса улыбалась, судя по тому, как мягко и насмешливо звучали её слова. — Я иду по следам тех, кто давно избегает нашей встречи, а ты знаешь их имена.

— Я могу назвать их и так, — возмутился Гермес, — зачем посылать мне видения, которые приносят боль?

— Видения? Дитя, ты совсем не слушаешь. Это делаю не я, а ты сам. То, что ты видишь, создано твоим сознанием… и это по-настоящему. Ты хочешь оставить её здесь, в плену собственного разума? Снова бросишь её?

На этих словах всех Гекат опутали цепи, пылающие белой божественной энергией. Цепи лязгнули и поползли, подбираясь к шее, впиваясь в плоть…

— Стой! — Гермес выставил руки вперёд в предупреждающем жесте, стараясь не выдать сбившегося от страха дыхания. — Стой, стой… что я должен делать?

— Вот. Это правильный вопрос, — цепи упали на пол и исчезли. — Ты должен выбрать… — голос зазвучал вкрадчиво и тихо, — выбрать настоящую. Найдёшь её и сможешь уйти. Ошибёшься, и вечность будешь бродить здесь, неспособный ни покинуть это место, ни умереть.

— Хорошо… — ни покинуть, ни умереть. Гермес понял, где он, но сознание ли утянуло его сюда, или тот самый бог, решивший посмеяться над ним? — Я сделаю выбор.

Он посмотрел на двойников Гекаты и ощутил, как медленно зарождающаяся паника проникает в сердце. Он не мог позволить себе паниковать. Бог он или кто, в конце-то концов!? Разве не он тот, кому всегда и всё удаётся, кого все любят и принимают как равного, не он ли возвёл дерзость в абсолют? Так не ему теперь быть робким, не ему паниковать и отчаиваться! Гермес расслабился и закрыл глаза. Среди сотен двойников была та, кого он любил, с чьей нитью судьбы была связана его собственная нить. Однако и тут его постигло разочарование — все двойники сверкали исключительным золотом, и ни с одним из них никакая нить не связывала его.

— Так что? — поинтересовался голос. — Каков твой ответ?

— Здесь её нет, — уверенно сказал Гермес, — одни иллюзии.

Никто не ответил, и на краткий миг ему показалось, что он не угадал.

— Хитрец! — насмешливо сказал голос после долгого молчания. — Меня ты переиграть можешь, но себя — никогда.

Порыв ветра ударил в спину так, что Гермес едва не упал. Двойники Гекаты рассеялись, и в центре храма осталась только она, на полу, сжавшаяся в комок от холода. Неизвестное божество знало, куда бить, и Гермес не устоял, он просто не мог смотреть на Гекату в таком состоянии, он бросился к ней, подхватил на руки и охнул, опускаясь на колени под весом её тела. По его рукам струился ихор, прохладным вязким золотом собираясь