Читать книгу "Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов"

Итак, на территории автокомбината негритосы захватили три самоходных крана, шесть тягачей с трейлерными прицепами, пять фур, три топливозаправщика, четыре самосвала, плюс грейдеры, трактора, катки и асфальтоукладчики. Кроме того, на территории автокомбината оказалось какое-то количество личного автотранспорта водителей, ушедших в рейс, пара современных автобусов и даже внедорожник «тигр». Последний принадлежал лучшему другу самого директора, и был пригнан для ремонта и тюнинга. По словам Павла, в ближайшем будущем исламисты не могли использовать «тигра», так как тот стоял разобранным чуть ли не наполовину.

– А что со вторым краном, таким же, как этот, на пятьдесят тонн? – поинтересовался я. – Он на ходу, его могут использовать?

– Могут, наверное, если найдётся хороший крановщик, – пожал плечами мой собеседник. – Трофимыч, кстати, оказался единственным спецом, кого смогли найти даги. Кирилл, конечно, тоже умеет на таком кране, но он не может работать так, как умеет Трофимыч.

…К сожалению, этот неизвестный нам Трофимыч, скорее всего, уцелел, – мысленно чертыхнулся я. – Всё-таки зря наёмники не подорвали кабину семидесятитонника, зря… Грохни мы этого Трофимыча – чёрта с два негритосы найдут ещё одного такого же профессионала… А так нам придётся иметь дело минимум с парой тэ-семьдесят два, против которых бессильны и эр-пэ-гэ-семь, и одноразовые «базуки» пиндосов… Да, и тэ-пятьдесят пять фиг пробьёт лоб тэ-семьдесят второго из своей «сотки»… Странно всё-таки, что негры не расстреляли нас из танковых пушек… Либо ещё не разобрались с техникой, либо у них попросту нет боекомплекта…

Убегая от врага в северо-западном направлении, около семи часов вечера наша маленькая колонна не-ожиданно вышла к следующей границе пересечения двух ландшафтов. Здесь нам впервые пришлось столкнуться с частью самой натуральной пустыни, перенесённой с Земли, и мы поначалу даже растерялись, упёршись в песчаные дюны. Повсюду, насколько хватало взгляда, простиралось настоящее море невысоких барханов, заметно сглаженных под воздействием местных ветров и еженощных осадков. Над барханами витал странный запах сгоревшей химии, свидетельствующий о том, что земляне умудрились посетить и этот уголок чужого мира…

– Дальше куда? – поинтересовался Руслан, принюхиваясь к запаху гари. – Между прочим, пора бы подумать и о ночлеге.

– Прокатимся по пустыне тем же курсом – должны же мы когда-нибудь выйти к побережью, – ответил я, пожимая плечами. Осмотр с помощью бинокля близлежащей местности не дал совершенно никаких результатов – впереди простирался лишь один песок. – Второй вариант: переночуем прямо тут, на барханах, используем фактор местности. Здесь никто не подберётся к нам ближе чем на две сотни метров.

– Запашок здесь какой-то странный, – подходя, заметил Александр. – Такое ощущение, словно подожгли химзавод.

– Ладно… Как там дела у раненых? – поинтересовался я, опуская бинокль.

– Влад вроде в норме, хотя вся грудь – сплошной синяк, – стал перечислять Руденко. – Костя пришёл в себя, жалуется на головную боль и шею… Бойд потерял много крови, но держится молодцом… А вот Кирилла надо оперировать, и желательно поскорее… Похоже, пуля застряла внутри, и хорошо, если лёгкое не задето.

– Понятно. Марк, радируй на базу, что мы провели разведку боем, обнаружили у негров пару «тэ-семьдесят вторых» и сейчас отступаем к побережью… севернее мыса «Базальтовая пирамида», – приказал я, покрутив в руках самодельную карту местности. – Это неисследованный район севернее того кластера с вагонами, где очутился Сухонин… Пусть высылают сторожевик, чтобы забрать «трёхсотых».

Двигаться по пустыне оказалось сложнее, чем я себе представлял. Тяжёлый «либхерр» то и дело норовил забуксовать, и БТРу пришлось пару раз брать кран на буксир, вытаскивая «немца» из песчаных ловушек. Каждая такая задержка заставляла нас нервничать и высылать разведчиков на самый высокий бархан в ближайшей округе.

На первый раз всё благополучно обошлось, а вот во время второй вынужденной остановки капитан Мышкин сразу же обнаружил к северу от нас какой-то непонятный объект. До объекта было примерно три – три с половиной километра, и мы так и не смогли определить, что же это такое. После недолгих споров приняли решение прокатиться на север, и попытаться рассмотреть непонятку поближе. Иначе так и останемся в неведении, а неведение в иных ситуациях хуже любопытства.

– Это кусок самолётного крыла, – определил Барулин, когда мы сократили расстояние до объекта почти вдвое, и вновь оседлали высокий бархан, чтобы осмотреться. – Сами гляньте: крыло, торчит из песка под большим углом. Если смотреть с юга, как мы смотрели, то кажется, что это странная башня.

– Похоже, Саня прав, – произнёс Руслан, разглядывая объект в бинокль. – Да, точно, крыло самолёта. А запашок, следовательно, несёт с места крушения самолёта… Видать, там всё сгорело…

Спустя двадцать минут мы подкатили к месту крушения очередного авиалайнера, и нашему взору предстала ещё одна картина апокалипсиса. Посередине усыпанного чёрной гарью пространства виднелась здоровенная воронка, чуть поодаль валялось почерневшее от пожара хвостовое оперение и остатки второго крыла. Судя по воронке, самолёт рухнул наземь в прямом смысле этого слова, разбился вдребезги, на куски.

Видимо, авиалайнер имел на борту значительный запас топлива, что и стало причиной пожара, пожравшего все более-менее крупные обломки, не говоря уже о совсем мелких. Горящее топливо растекалось по округе, впитываясь в песок, в результате чего пространство вокруг воронки стало походить на пейзаж фильма ужасов. Огонь уничтожил все тела и личные вещи пассажиров и экипажа, поэтому не представлялось возможным определить, сколько людей здесь погибло. Место крушения источало смрад химического пожарища, и ветер разносил этот запах во все стороны на много километров вокруг. Словно памятник жертвам катастрофы, чуть в стороне от пожарища из бархана торчала нетронутая огнём часть крыла с законцовкой, которую можно было разглядеть издалека, с расстояния в два-три километра.

Потратив минут десять на визуальный осмотр места крушения, мы пришли к выводу, что ни у кого из пассажиров и членов экипажа не было шансов выжить в этом крематории. Затем мы поспешили покинуть место гибели самолёта, взяв курс на запад, чтобы побыстрее выйти к побережью. Погоня, которой мы так опасались, всё ещё не появилась, и у меня возникла надежда, что мы наконец-то выскользнули из неприятностей.

Миновав очередную границу пересечения двух ландшафтов, мы вкатились в какой-то жутко густой подлесок и принялись продираться сквозь него. Деревья в этом районе мало отличались по своим размерам от своих земных собратьев, а вот кустарник напоминал самое настоящее заграждение из противотанковых ежей, опутанных колючей проволокой. Потратив на преодоление каких-то полутора километров этой жуткой зелёнки целый час, мы наконец-то смогли выбраться на сказочный песчаный пляж.

– Эх, красота неописуемая, круче, чем на Мальдивах, – произнёс я, оглядевшись по сторонам. – Не желает ли кто-нибудь искупаться?

– Ты, Володя, сначала на следы глянь, а потом уже лезь купаться, – с этими словами Александр указал рукой на двойную цепочку ямок с бороздой между ними, идущих от кустарника к урезу воды. – Здесь, похоже, крокодилы шастают, как шлёндры по променаду.