Читать книгу "Твёрже алмаза - Екатерина Оленева"

– Жаль разочаровывать, но вы правы – буду.

Каролина почти с мольбой подняла взгляд на совершенно чужого, чуждого ей во всех проявлениях человека, пытаясь представить себя хозяйкой его дома.

Ничего не выходило. Не получалось.

– Почему? – с тоской спросила она, так крепко сжимая одной рукой пальцы другой, что те жалобно хрустнули, заставив господина маршала поморщиться. – Зачем вы это делаете?

– Для вас действительно так важно знать? – синие глаза смотрели на Каролину холодно и спокойно. – Я могу выполнить ваше желание и сказать правду. Только вот не уверен, что она вам понравится. Правда, как и свобода, вещь омерзительная. На самом деле лишь единицы способны её переварить. Ну так что?

Сид Кайл медленно поднял голову и посмотрел Каролине в глаза, будто бросая ей вызов. От прямого, ожидающего и в то же время равнодушного взгляда Каролине сделалось совсем холодно. Не спасали ни камин, ни салоп.

– Нужна вам ваша правда, леди Фисантэ? Вы вольны уйти, покуда она ещё не прозвучала. А если всё-таки решите остаться, я бы на вашем месте присел.

Каролина не шевельнулась, кусая губы. Желание сбежать было острым, но она слишком далеко зашла чтобы отступать.

Не в силах больше выдерживать пронзительный и тяжёлый взгляд маршала, Каролина поглядела в окно, стараясь взять себя в руки. Главное не сорваться сейчас в отвратительную истерику.

Так хотелось запустить ногти, обдирая в кровь это отвратительно красивое лицо! Кинуться с визгом и выместить пылающую в сердце ненависть, неприятие даже мысли о возможной связи с этим человеком, ударами! Лупить бы куда попало, как во время стычек со старшим братом, Джорджем. В этом плане у гризеток и горничных есть существенное преимущество. Они могут опуститься до любого уровня, в отличие от благородных аристократок.

Впрочем, сомнительно, что с герцогом Кайлом даже самая наглая уличная торговка могла бы повести себя подобным образом. Было что-то в этом человеке, внушающее, – нет, не страх. Скорее почтение.

– Взаимопонимание – сложный процесс, сударыня. Снимите вашу чёртову шляпу и сядьте.

Каролина сорвала капор с головы, бросив его прямо на пол, на ковёр, и демонстративно уселась в кресло напротив маршала, с вызовом, гневно глядя на своего мучителя.

Лицо Сида Кайла ничего не выражало. Словно у каменного идола.

Потянувшись за бутылкой, он плеснул вина в оба фужера. Отсалютовав, подтолкнул его к Каролине.

– Я не пью, – отшатнулась она.

Пожав плечами, Сид пригубил своё вино:

– Ваше право знать истинное положение дел. Я выполню ваше желание, хотя для вас же было бы лучше подчиниться воле старших, не задавая лишних вопросов. Многие знания – многие печали. Старая, как мир, истина. Её редко принимают на веру.

– Вы говорите много лишних слов, – передёрнула плечами Каролина.

Скользнув по ней взглядом, тяжёлым и безразличным, маршал Кайл откинулся в кресле. Покрутив бокал в длинных пальцах, поглядел на свет словно пытаясь отыскать что-то в красной, засветившейся на солнце, жидкости.

Иллюзия была столь сильна, что на мгновение Каролине показалось, будто и она видит движущиеся тени. Хотя, конечно, это была всего лишь игра воображения.

– Вы, наверное, знаете, что наши семьи состоят в родстве? – начала он. – Не знаете? Ну, так знайте. Мы с вашей матушкой кузены то ли в третьем, то ли в четвёртом колене, но это не суть важно. Для меня куда важнее тот факт, что мой обожаемый старший брат, погибший при довольно трагических обстоятельствах, был в своё время влюблён в ФионуКайвэ. Сложись жизнь несколько иначе, вы могли бы величать меня дядюшкой, правда, вряд ли добрым? Не слишком-то я люблю детей. Особенно девочек. Вас, наверное, удивляет, зачем я об этом говорю? Чтобы вы поняли, по какой причине я проявил к вашей семье участие.

– Участие? – недоверчиво нахмурилась Каролина.

– Именно, – кивком подтвердил значение своих слов Сид. – Будь на месте вашего отца любой другой человек я отдал бы его в руки судьи, как он того, несомненно, и заслуживает, и спокойно смотрел бы на то, как его сбросят в долговую яму. Но в случае с Фионой всё меняется. Она молила меня о помощи, прося поставить между кредиторами и именем Фисантэ наше новое с вами родство. Я решил не отказывать по старому родству, знакомству и общему прошлому. Хотя, признаюсь, если бы не ваша привлекательная внешность, я не проявил бы такой сговорчивости, – со вздохом лениво сделал глоток вина господин маршал. – Ваш достопочтенный батюшка, господин Руан Фисантэ, как не прискорбно об это говорить, глупец.

Каролина почувствовала, как краска ударила в лицо:

– Как вы смеете! – возмущённо выдохнула она.

– Говорить правду не так уж словно, как это принято думать. Очень рекомендую попробовать. Может быть, вам даже понравится, сударыня. Хотя на это мало надежды. Как вы желаете, чтобы я называл человека, совершающего заведомую глупость? Определение «глупец» вам не нравится? Что ж? – снова пожал он плечами. – Пусть будет недальновидным.

Вино в бокале маршала закончилось и от потянулся к бутылке, чтобы плеснуть себе ещё.

– Помимо долголетнего знакомства с вашей матушкой, я так же имею сомнительную честь долгие годы знать также и вашего батюшку. Руан Фисантэ служил ещё моему старшему брату, уж сейчас точно сейчас не припомню, кем. То ли оруженосцем, то ли конюшим, то ли виночерпием? Он принадлежал к мелкопоместным дворянам, то есть был не тем лицом, кто запоминается навсегда и сразу. Когда, после смерти моего брата, ваша матушка вдруг приняла поспешное решение выйти замуж за одного из самых верных слуг почившего возлюбленного, а ваш дедушка (да покоится он с миром) не счёл нужным препятствовать этому браку, общество из уважения закрыло глаза на случившийся мезальянс.

– Вы смеете намекать, будто мой старший брат не сын моего отца?!

– Я ни на что не намекаю. Я лишь излагаю цепочку событий. А уж какие выводы делать и во что верить, решать вам.

Спрятав лицо в ладонях, Каролина тщетно пыталась овладеть собой.

– Это неправда! – сорвалось с языка. – Не может быть правдой!

– Ваша скорбь понятна, ваша боль естественна и даже возмущение вполне объяснимо. Вы вольны меня ненавидеть, если таков ваш выбор. Каждый из нас делает свой выбор и живёт с его последствиями. Ваш отец, ваша мать, я. И вы не исключение. Если вы не сможете смириться с мыслью о необходимости нашего брака я, естественно, не стану настаивать. Меня попросили сделать вам предложение, я оказал вам эту честь. Если вы ответите мне отказом, я приму вашу волю. Прошу лишь хорошенько подумать перед тем, как дать ответ.

Каролина опустила руки, отвернувшись к окну. За ним плавно летели толстые снежинки, похожие на мохнатых белых пчёл. Резкий порыв ветра и вот они истончились, превращаясь в острые иглы, летящие со всех сторон.

Начинался буран. За окном вскоре ничего нельзя было разглядеть. Будто туман пеленой встал.