Читать книгу "Шоколадные деньги - Эшли Прентис Нортон"

– Они поедят на кухне, Лили, – говорит Бэбс. – Я их к тебе пришлю, когда с ними закончат. Просто проследи, чтобы они не путались под ногами у официантов.

– Да, мэм.

– Где Стейси?

– Кажется, наряжается.

– Наряжается? Чего ради?

– К вечеринке. Она мне сказала, ей надо всего минутку.

– Скажи ей, чтобы тащила сюда свою задницу. Мне нужно, чтобы она натерла девочек кокосовым маслом. Она, наверное, опять возится со своим набором для домашней эпиляции. Она что, решила, будто мы взаправду отправляемся в круиз и она будет сидеть у бассейна и улучшать загар в подмышках? Я всецело за аутентичность, но только не за мой счет. И мне действительно наплевать, как выглядит ее линия бикини. Плюс в прошлый раз она едва не сбрила себе половину брови, а я не могу, чтобы на меня работали люди, которые так выглядят.

– Да, мисс Табита.

Лили снова смотрит на меня. Я знаю, что она меня любой любит, но боюсь, что однажды она найдет себе работу у нормальных людей.

Взяв кувшин, Лили до половины наливает бокал Бэбс. Сколько бы раз я ни наблюдала, как Лили это делает, я все равно восхищаюсь, какие точные у нее движения. Какие красивые.

Я решаю смешать особый напиток – только для нас с Фрэнсис. Там будет уйма алкоголя. Нам нельзя выглядеть трезвыми или отстраненными. Во всяком случае, я не хочу так выглядеть. За Фрэнсис я бы не поручилась. Она все еще заказывает шоколадное молоко, когда матери ведут нас обедать. Когда его приносят, Бэбс всегда смотрит на меня. Закатывает глаза, словно говоря: «Ну можно ли поверить, что мы сидим с долбаными идиотами?»

Джаспер заканчивает колдовать над щеками Бэбс и достает из своего саквояжа баночку голубых теней для век. У теней цвет сахарной ваты, броский, но сладкий и съедобный. Решительно не цвет Бэбс. Такое Стейси могла бы носить. Джаспер накладывает толстый слой «голубого Стейси» на веки Бэбс, потом проходится по ним пуховкой с серебристыми блесками. Когда он заканчивает, Бэбс выглядит так, словно ее покрыли глазурью для кексов. Интересно, будет ли поздно ночью Мак облизывать эти вкусные с виду веки, пока у него самого губы и зубы не станут голубыми?

Мне хочется спросить небрежно у Бэбс, придет ли Мак на вечеринку. Она ни разу его не упоминала, и я беспокоюсь, а вдруг это что-то значит. Но я не решаюсь. Бэбс знает, что я почти никогда не спрашиваю о чем-то просто так. Она ведь подчеркнуто потребовала, чтобы я к нему не приставала. Если она почувствует, что я слишком им интересуюсь, то может лишить меня танца. Или отослать меня в комнату, так что я вообще всю вечеринку пропущу.

Бэбс открывает глаза, подается к зеркалу и рассматривает плоды трудов Джаспера.

– Господи Иисусе, Джаспер! Ты попал в точку. Не будь я долбаной хозяйкой лодочной гуляночки, могла бы просто пойти в «У Рэнди» и спросить, не наймут ли меня на смену с двенадцати до восьми. Только подумай, какие перспективы! Я могла бы наливать кофе и записывать заказы в маленькие блокнотики. Да, кстати, а кто вообще ест среди ночи? Я просто обожаю тамошние пепельницы из золотой фольги. Мне всегда хотелось знать, их выбрасывают или моют для следующих клиентов?

«У Рэнди» – ночная закусочная на Норт-авеню, прямо через улицу от Чикагской Начальной. Многие мамы завтракают там после того, как отводят детей в школу. Мне не совсем понятно, откуда Бэбс так хорошо известно это место.

Талли смеется.

– Вот занимательно было бы, Бэбси! Я знаю уйму шлюх, которые ходят туда после работы.

Талли называет Бэбс «Бэбси», потому что ей кажется, что это хорошее прозвище. Но Бэбс не из тех, для кого придумывают имена.

– Ничего интересного в шлюхах нет, Талли. А вот дрэг-куин – другое дело. Это искусство. Ну а шлюхи – просто женщины, трахающиеся с мужиками за деньги. Где тут сюжет?

Несколько сдувшись, Талли стискивает большим и указательным пальцами недокуренную сигарету, подносит ее ко рту. Она даже курить красиво не умеет.

– Но, Бэбси, – осторожно начинает Талли, стараясь снова обрести опору. Бэбс, наверное, серьезнее бы отнеслась к Талли, если бы та наклонилась и пнула Фрэнсис в шею. – Я не имела в виду то, чем они занимаются, но поболтать с ними явно было бы интересно.

– Сама попробуй пойти в «У Рэнди», одетая как блядь, и посмотри, что из этого выйдет, – только и говорит Бэбс.

Сорок пять минут спустя мы с Фрэнсис накрашены так же броско, как взрослые. Блестки на глаза и губная помада. Самую малость чересчур. В точности как Бэбс. Волосы у нас уложены в неряшливые высокие прически, и Бэбс велела Джасперу наложить нам серые тени под глаза, чтобы мы выглядели усталыми. Наконец объявляется Стейси с двумя бутылочками автозагара и втирает нам с Фрэнсис лосьон в кожу. Она ничего не пропускает. Натирает нам подошвы ног и между пальцами. Словно мы взаправду просто дети, которые идут на пляж.

Мы с Фрэнсис сидим на кухне, а кругом снуют официанты в форме стюардов. Перед каждой из нас тарелка с круизной кормежкой: ананас, дыня, клубника и манго, кусочки ветчины. Мы едим аккуратно, чтобы не смазать помаду на губах. Когда мы закончим, я устрою так, чтобы нам приготовили особые праздничные напитки. Времени почти семь вечера. Скоро начнут прибывать гости.

Я иду в гостиную. Фрэнсис следует за мной по пятам. В дополнение к официантам теперь тут несколько фотографов, на шее каждого висят полароидная камера и венок из настоящих гибискусов. Еще тут теперь расхаживают, покачивая бедрами, смуглые женщины в юбках из травы и в коротеньких топах. Под гам укулеле Питер Дучин[11] играет The Pina Colada Song[12]. По пентхаусу бродят как минимум шесть музыкантов с укулеле, наигрывающих поп-хит «Пузырьки». Интересно, где Бэбс раскопала всех этих людей?

Я подхожу к молодому официанту, одетому в гавайскую рубашку, шорты цвета хаки и вьетнамки. Я знаю, что бы я ни заказала, он не станет задавать вопросов. В его возрасте у него еще нет отцовских инстинктов. Он не знает, что двенадцатилетним девочкам не полагается пить спиртное. Я задумываюсь на пару минут, стараясь выискать что-нибудь уникальное. Потом вспоминаю, что Мак всегда пьет скотч. Хорошее начало.

– Прошу прощения, – говорю я. – Будьте добры, два скотча, безо льда, чуточку лаймового сока и сахар по ободку.

Фрэнсис такого не ожидала. В кои-то веки она решает мне возразить:

– Какая гадость, Беттина. Я не буду это пить.

– Погоди. Вот увидишь.

– Сейчас-сейчас, прекрасная леди, – говорит официант, полностью входя в роль. – Наслаждаетесь круизом?

Я иду за ним к барной стойке. Бар находится у самых поручней нашего «корабля». В лицо мне ударяет ветер с озера. Ощущение приятное, будто мы плывем, будто мы куда-то направляемся. Я точно знаю, что Мак рано или поздно придет. Даже Мэгс не захочет пропустить такое. В том-то и суть вечеринок Бэбс: нравится вам сама Бэбс или нет, от ее праздников все равно получаешь удовольствие.