Читать книгу "Сентиментальные прогулки по Москве - Каринэ Фолиянц"

По смерти Елизаветы Разумовский поселился в принадлежащем ему Аничковом дворце в Петербурге. По словам его биографа, Разумовский всегда «чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общей любовью...»

* * *

Как ни странно, этот неравный брак – императрицы и бывшего пастуха – остается в истории примером брака прочного и счастливого. Пусть рассказанная история не слишком романтична, но зато у нее самый счастливый конец – они жили вместе долго и счастливо. И хотя умерли не в один день, но всегда относились друг к другу уважительно. И после смерти своей царственной подруги граф Разумовский чтил ее память...

А если вам еще раз хочется вспомнить историю императрицы и пастуха – историю, скажем так, со счастливым концом – подойдите к «дому-комоду». Он выстроен в стиле барокко и действительно очень красив. Дому этому довольно неуютно на старой московской улице – ему бы на широком проспекте стоять или на большой площади! Кажется, что узкая Покровка для «комода» тесновата! Он, этот дом, живет вдали от грандиозных петербургских ансамблей, куда вписал бы, несомненно, более точно свои пышные архитектурные формы. Его даже называют уменьшенной копией Зимнего Дворца.

Фасад «комода» производит невероятное впечатление: он состоит из изогнутых линий, чередующихся ровных участков и выпуклых плоскостей, которые и плоскостями-то назвать нельзя, настолько скрыты они под изобильным декором, уникальным для московской архитектуры того времени. Этот фасад украшен богатейшей лепниной – наличники сложного рисунка, гирлянды, картуши на многочисленных фронтонах. Здесь все – коллизии, столкновения «действующих лиц»: колонн и карниза, света и тени, вогнутых и выпуклых плоскостей, белой лепнины и лазурно-голубого поля стены. Но в этом смешении противостояний – торжество блестящего стиля барокко, так похожего по своей помпезности и веселому величию на правление императрицы Елизаветы...

По московской легенде считалось также, что императрица не только провела здесь ночь после венчания, но и какое-то время жила. Указывалось даже, в каком помещении находилась «мраморная» спальня новобрачных. И ведь подробности известны: в спальне, мол, был камин, у которого потом любил сиживать Разумовский. Дворец, ставший свидетелем их счастливых дней, Елизавета подарила своему любимому.

Еще одно предание переносит нас во времена правления Екатерины Великой...

Уже год, как не стало Елизаветы Петровны. Граф А. Г. Разумовский живет в своем дворце на Покровке. Туда к нему Екатерина посылает канцлера М. И. Воронцова с заданием получить от графа бумаги, подтверждающие его брак с императрицей. Дело в том, что в это время фаворит нынешней государыни Григорий Орлов настойчиво желает стать ее законным супругом. Немало помогал в этом стремлении всесильному графу дипломат А. П. Бестужев-Рюмин, сочинивший прошение о том, чтобы императрица «избрала себе супруга», подписанное многими известными людьми. Не желая обидеть Орлова отказом, Екатерина придумала остроумный маневр: пусть будет все «по обычаю предков» – и решила сослаться на опыт предшественницы.

Признается ли Разумовский, что был законным мужем покойной Елизаветы? И вот отправляется Воронцов на Покровку с проектом указа о пожаловании графу Разумовскому титула императорского высочества – если, конечно, обнаружится свидетельство о загадочном браке. Вот как описывает этот эпизод историк С. Н. Шубинский: «...Разумовский потребовал проект указа, пробежал его глазами, встал тихо со своих кресел, медленно подошел к комоду, на котором стоял ларец черного дерева, окованный серебром и выложенный перламутром, отыскал в комоде ключ, отпер им ларец, вынул из него бумаги, обвитые в розовый атлас, развернул их, атлас спрятал обратно в ящик, а бумаги начал читать с благоговейным вниманием. Все это он делал молча. Наконец, прочитав бумаги, поцеловал их, поднял влажные от слез глаза к образам, перекрестился и, возвратясь с заметным волнением к камину, бросил сверток в огонь. Тут он опустился в кресло, немного помолчав, сказал Воронцову:

– Я не был ничем более, как верным рабом ее Величества покойной императрицы Елизаветы Петровны... Если бы было некогда то, о чем вы говорите со мною, поверьте, граф, я не имел бы суетности признать случай, помрачающий незабвенную память монархини, моей благодетельницы. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов»...

Таким образом, брак Екатерины и Орлова делался невозможным. Екатерина, по всей видимости, вздохнула с облегчением...

Благородный был человек Разумовский. И еще раз поступком своим доказал – не царицу он любил в Елизавете, а женщину! Он называет ее только «благодетельницей». Он не пытался и не пытается «стать с ней вровень». Редкий тип мужчины, которого не злит величие женщины! Редкий тип мужчины, признающего это величие и не пытающегося его оспаривать. Редкий тип мужчины, которого не унижало то, что он сам стоял неизмеримо ниже своей возлюбленной...

Императрица же Екатерина, после его поступка с сожженными бумагами, тоже отметила благородство графа (не по роду, а по сути!), говоря так: «Мы друг друга понимаем. Тайного брака не существовало, хотя бы и для усыпления боязливой совести. Шепот о сем всегда был для меня неприятен. Почтенный старик предупредил меня, но я ожидала этого от свойственного малороссиянину самоотвержения».

Внимание историков и обывателей к тайному браку Елизаветы и Разумовского за долгие годы то усиливалось, то ослабевало. Поскольку венчание совершалось тайно, событие быстро обрастало множеством самых невероятных подробностей и превратилось в легенду. Особый интерес к легенде был проявлен в середине XIX века, когда никого из действующих лиц уже не оставалось в живых. Тогда на страницах многих изданий появились различные варианты предания. Любопытно, что все они связаны с домом на Покровке и не всегда достоверны.

Но вот в перовской церкви Знамения, следы прошлого сохранились и по сей день. Здесь долгое время находились шитые собственноручно Елизаветой «воздухи» – ритуальные ткани для богослужения. Такой воистину царский подарок вполне мог быть связан с исключительным событием в жизни императрицы. Год спустя она купила это село и вскоре подарила Перово своему морганатическому супругу.

Молва гласит, что новобрачные после венчания возвращались в Кремль старой царской дорогой – по Покровке, через Барашевскую слободу. Не миновать им было слободской церкви Воскресения в Барашах, которая стоит на изгибе улицы и хорошо видна с обоих ее концов. Говорят, будто бы остановили они здесь коней, вошли, отстояли обедню, а потом угощались чаем в доме местного священника...

Об архитектуре «Дома-комода»

Фасад дома производит незабываемое впечатление: он весь состоит из изогнутых линий, чередующихся ровных участков и выпуклых плоскостей, которые и плоскостями-то назвать нельзя, настолько скрыты они под роскошным декором, уникальным для московской архитектуры того времени. Криволинейный фасад в средней своей части еще не столь обращает на себя внимание, но полукруглые угловые объемы выглядят очень уж «самостоятельно».